Самый светлый день на дне воды

      На берег накатывали волны, а в полупрозрачной морской глади отражались лучи солнца. Вэй Ин сидел прямо на песке, без особой жалости пачкая собственные джинсы. Вот только белую куртку с облаком на спине снял и повесил на рукоять меча… Или, правильнее будет сказать, на Лань Ванцзи. Тот сначала не оценил, но не стал возмущаться, хотя такое поведение определенно было недопустимо. Это Вэй Ин. Он всегда придумывал что-то невообразимое и игнорировал норму везде, где только было возможно. Вот и сейчас стянул кроссовки и опустил стопы в воду. Вэй Ин воткнул клинок в песок так, чтобы Лань Ванцзи мог видеть все, что творится.       Впрочем, творилось немногое, и за это Лань Ванцзи был особенно благодарен.       Он медленно приходил в себя, восстанавливая память и сознание ячейка за ячейкой. Бракет Тауэрс что-то ломала внутри него, и Лань Ванцзи не понимал, что именно. Его словно окутывало алым туманом, отдавалось пульсацией, заглушая его собственный голос хором чужих. Они без конца спорили и ссорились, а Лань Ванцзи был слишком занят тем, чтобы говорить с Вэй Ином, и никак не мог разобраться, в чем причина.       Теперь, вдали от всего, голоса стихли, но оба прекрасно понимали, что это ненадолго. Стоит им только показаться на Голдуолке, и Лань Ванцзи снова начнет терять себя, как бы он не убеждал Вэй Ина в том, что все будет хорошо.       Волны плескались вдали, в пробитых крышах бунгало давно свили гнезда птицы и теперь переговаривались тихим клекотом. Наверное, обсуждали пришельцев. И, может, быть были не слишком довольны тем, что кто-то нарушил покой.       Конечно, Лань Ванцзи слышал, что за городскими стенами и чуть ниже есть «черные» ходы, по которым можно легко выбраться к берегу, но сам он их никогда не искал и не пользовался. Просто было незачем. Он всю свою жизнь провел в Бракет Тауэрс и оттуда мог легко попасть в любую точку города, не утруждая себя тем, чтобы скрываться. Впрочем, порой ему очень хотелось изучить изнанку Клаудбанка, чтобы хоть на минуту проклятые папарацци оставили его в покое. Так странно, что из них с Сичэнем двоих именно Лань Ванцзи стал лицом компании. Все разработки принадлежали брату. А Лань Ванцзи… Он был просто управленцем. Эффективным, но всего лишь управленцем.       Вэй Ин шумно вздохнул где-то совсем рядом, а потом лег на песок, подложил руку под голову. Теперь Лань Ванцзи смотрел на него сверху вниз. Вэй Ин устало, но искренне улыбался ему, а в беззвучном движении губ угадывалось торопливое «Лань Чжань».       — Вэй Ин.       Он подмигнул и перевернулся, помахал рукой, приглашая следить за собой, а потом принялся торопливо чертить на песке, укладывая иероглифы в слегка неряшливую, но читаемую строку.       «Лань Чжань, я же могу тебе писать!»       И правда… Почему они оба не додумались до этого раньше? Всего-то прошли половину города, Вэй Ин истыкал каждый терминал, который смог отыскать, пытаясь в двести сорок символов уместить все, что варилось в голове. Он морщился и прикусывал губу, стирая иероглифы раз за разом, оглядывался на Лань Ванцзи и все никак не мог чего-то сказать. Интерфейсы невыносимо глючили, стоило поднести клинок слишком близко. Первые пару раз Вэй Ин еще пытался донести что-то, упрямо собирая слова в строки, но мониторы гасли, а в их последний раз — терминал и вовсе от души ударил его током. Лань Ванцзи показалось, что он почувствовал короткую дрожь. То, как сквозь тело прошла волна, совсем как тогда, когда они останавливали время, но на этот раз… Нет, всего лишь показалось. Он ведь больше не мог чувствовать.       Он был похож на мозг в банке. Так его назвала психотерапевт как-то раз. Лань Ванцзи встречался с ней пару раз в месяц, потому что так просил брат, потому что это играло на их общий имидж. Светлые умы Клаудбанка должны быть трезвыми, должны соответствовать занимаемым должностям, а еще каждый их жест должен был быть продиктован исключительным благоразумием, потому что так правильно.       Вот только Лань Ванцзи слишком часто не хотел быть благоразумным.       И сейчас он будто бы вернулся на пару лет назад. Когда все его тело казалось чужим. Он сам, его суть, застряла в точке чуть выше переносицы и никак не желала стать чем-то большим. Он дышал, двигался, смотрел на мир и слушал его, но сознание упорно убеждало Лань Ванцзи в том, что на самом деле его нет.       Его теперь и правда не было. Он остался лежать где-то далеко отсюда, с безобразной дырой в груди и кровавыми кляксами на светлой рубашке.       Но главное, что Вэй Ин остался жив. И песок перед ним заполнялся длинными строками.       «Я, кажется, понял, — писал он, поглядывая на светящееся алым полукольцо под гардой, и смещаясь так, чтобы Лань Ванцзи все видел. — Это похоже на прототип интерфейса, который мы разрабатывали лет пять назад, только лучше и полностью рабочий».       Вэй Ин покусал губы. И быстро зарисовал клинок, засыпав песком часть строки. Узкое длинное лезвие, круг под гардой — и все сплошь покрытое кривоватыми дорожками микросхем, которые растекались из-под рукояти вниз.       «Ключ от города. Совершенный ИИ. К нему я думал подключить все терминалы, собрать воедино результаты голосований, чтобы город можно было менять буквально по щелчку пальцев и еще… Ох».       — Вэй Ин?       Он отложил в сторону ветку, которой царапал на песке, и потянулся к клинку. В отражении глаз Вэй Ина Лань Чжань увидел, как от прикосновения отъехала в сторону тонкая панель под гардой. На щеки упала пульсирующая алая тень, а потом панель встала на место с тихим щелчком, а Вэй Ин сел на песок, в гущу иероглифов и закрыл руками лицо. Всего на секунду. А потом, когда яростно потер глаза и щеки, разулыбался.       «Я все исправлю».       «Обещаю».       Пусть у Лань Ванцзи не было больше мимики, но он еще мог вложить в голос так нужное сейчас тепло.       — Вэй Ин. Тебе не нужно справляться одному.