***
– А почему мы сегодня пьем? – со смешком спросил Лань Сичэнь, обнимая сосуд с вином. – Мэн Яо… ух… был повержен без б...боя, – хрюкнул Не Минцзюэ, опрокидывая в себя очередную чарку байцзю. – Меч… не наточил! – Да-гэ! – с обидой прикрикнул Гуянъяо. Лань Сичэнь отлип от сосуда и схватил Мэн Яо за руки, заставив расплескать того вино. – А-Яо собрался драться? Я з-защитю тебя! Бета покосился на Минцюэ, уже распластавшегося на столе: – Вам с да-гэ хорошо. Альфы. Красавцы. От вас никто не убежит. – Убежит? – переспросил Сичэнь. – Зачем?.. А, это игра! Догонялки! – Нет же, эр-гэ… – начал было Мэн Яо, но пьяный Лань уже вскочил и вовсю закружился на месте. – Догонялки! А-Яо, поймай меня! Черт, это был очередной приступ веселья. – Да-гэ, – позвал Гуанъяо, но как оказалось, Не Минцзюэ уже вовсю храпел. – А-Яо, лови меня! Нехотя, бета поднялся из-за стола и поковылял за слишком активным альфой. Пусть они и находились в Нечистой Юдоли, будет плохо, если главу Лань увидят прыгающим по крышам и наигрывающим похабные песенки. Стоило отдать Сичэню должное, на крыши он не полез. Он носился по саду, забрызгал в ручье свое ханьфу, нечаянно разбил статую и распугал птиц Хуйасана. Мэн Яо оглядел этот бедлам и представил, как утром будет причитать младший Не. Вконец утомившись, бета остановился под яблоней и прислонился спиной к шершавому стволу. – Поймал! – из ниоткуда возник Лань Сичэнь и схватил Мэн Яо за плечи. Голова у беты кружилась от избытка алкоголя и запаха кипарисов. А они были в саду? – Зачем тогда убегал? – вяло спросил Мэн Яо. – Ванцзи и Усянь всегда играют так, – насупил губы Сичэнь, – а кто поймал, тот забирает награду. – Какую еще награду? – перед глазами уже плыли круги. – Вот эту, – и неожиданно губы беты накрыли чужие. Гуанъяо дернулся, но Сичэнь лишь сильнее прижал его к дереву. Альфа был на голову выше, и его фигура полностью закрыла другого мужчину. Мэн Яо ощутил себя кроликом перед тигром. Огонь побежал по жилам, пробуждая внутри что-то странное, что-то дикое. Руки отчаянно вцепились в белую мантию, а тело подалось вперед. Мэн Яо хотел выпить этот огонь и этот, черт возьми, дурманящий запах кипарисов. Поцелуй прервался весьма неожиданно: Сичэнь навалился вперед, и Гуанъяо просто не удержал мужчину. Глава Лань трохнулся лбом о яблоню и вдвоем они весьма некрасиво упали на траву. Сичэнь оказался на спине, а Мэн Яо растянулся сверху. Бета спохватился и осмотрел голову Ланя – не расшибся ли тот. Но нет, Цзэу-цзюнь мирно спал, не зная, что только что украл у Гуанъяо первый поцелуй. Если бы на этом все закончилось. Следующие три дня Мэн Яо умирал от всепоглощающего жара. Повезло, что Не Хуайсан догадался выделить ему комнаты и надежно запереть. Жажда удовольствия раздирала его изнутри, и все, о чем мог думать Мэн Яо – большие и сильные руки, напористые губы и кружащий голову запах кипариса. Еще один день Мэн Яо позволил себе поваляться в постели и похандрить. С таким раскладом, неудивительно, что у Цинь Су ничего не вышло – его дракон жаждал не властвовать, а быть подчиненным кем-то более сильным. Им оказался эр-гэ. Сердце новоиспеченного омеги гулко билось от мыслей о конкретном альфе. Конечно, теперь Мэн Яо признан своим отцом и находится в верхах социальной лестницы, но будет ли он подходящей парой для главы Лань? Сичэнь занимал в его душе особенное место. Мэн Яо был готов положить к его ногам весь мир, к тому же, Цзэу-цзюнь был единственным человеком, кому было тяжело врать. Так сможет ли Гуанъяо разъяснить события той ночи? И сколько помнит сам Сичэнь? Ни черта он не помнил. Вот от слова совсем. После третьей чарки все как в тумане. Только теперь альфа беспокоился, не обидел ли чем он Мэн Яо. Одно слово – и новый виток лжи пролег между ними. Пока что Гуанъяо сохранит свой секрет. До поры, до времени. Вот только время настало слишком быстро. Он совсем не учел брак с Цинь Су. Зная, что парой они не станут, девушка сама предложила разорвать помолвку, естественно, умолчав о неудачной ночи. Тогда Мэн Яо совершил первый за долгое время честный поступок: на собрании он раскрыл свою сущность и под предлогом этого разорвал помолвку. Злился ли Цзинь Гуаншань? В какой-то степени. Он так надеялся привязать к себе своего вассала, что разочарование выбило все чувства открывшихся возможностей. Это дало Мэн Яо передышку. Понемногу он осознавал свое положение в Башне Кои, а также истинное отношение папаши. Единственной радостью был Сичэнь. Альфу не отпугнул новый статус А-Яо, наоборот, он стремился быть рядом как можно чаще. Потому Мэн Яо и рискнул сделать шалость: в одну из встреч он подлил в чай вино. Понадобилось некоторое время, чтобы оно подействовало. Стоило Гуанъяо увидеть чуть расширенные зрачки и расплывающуюся улыбку, он понял: готово. Снова догонялки, снова яблоня. Снова его целуют горячие губы. В этот раз Гуанъяо отвечал со всем напором. Он хотел впитать в себя как можно больше, наполниться запахом кипариса. Он уловил и свежесть моря, и прохладу гор – аж сладко на языке. На утро Сичэнь снова ничего не помнил, и Мэн Яо снова ничего не сказал. Лишь улыбался, показывая ямочки на щеках. Через неделю он повторил это снова. Через неделю еще. И через еще одну… Потом наступила свадьба Цзинь Цзысюаня. Мэн Яо был поглощен празднеством, нужно было вовремя поприветствовать гостей, раздать указания слугам, не дать завязаться спорам. Увидеть Лань Сичэня в этой суете – как вдохнуть свежего воздуха. Похвала Вэй Усяня оставила приятный след на душе. Его труд признали, не упрекнули, не съязвили. Мэн Яо, как обладателю зорких глаз и недюжинного ума сразу стало понятно, что в браке Вэй Усянь стал мягче и игривее. Пропали резкость и дерзость. Возможно, именно таким юношей он был до становления на Путь Тьмы? Признаться, в тот момент Мэн Яо позавидовал Вэй Усяню. Тот был счастлив, и не скрывал этого. Взор Гуанъяо вернулся к Цзэу-цзюню. А если он наберется смелости и хотя бы попробует? В ту ночь он выбрал особо пьянящий байцзю. Снова его спальня, снова тайна, снова погашены огни. Но в этот раз не Мэн Яо соблазнял, его самого разложили на кровати. Как никогда он чувствовал себя маленьким по сравнению с нависшим над ним альфой. Сичэнь без толики сомнений гладил, щупал, сжимал до красных отпечатков. А-Яо дрожал, когда горячая рука требовательно охватила его дракона и с силой повела вверх, будто физически пыталась вытянуть из тела удовольствия. Да, именно этого он желал: подчинения. Чтобы было невозможно сбежать, невозможно спастись от бушующего пламени страсти. Даже боль от проникновения казалась сладкой. Мэн Яо мог поклясться, когда Сичэнь проникал особенно глубоко, в глазах искрили звезды. Триста раз он был рад, что расклеил заглушающие талисманы и поставил полог тишины, ибо сдерживать крик было просто невозможно. Когда зубы Сичэня прокусили кожу на плече, Мэн Яо покрылся мурашками, и в тоже время нечто огромное пролезло в него снизу. Мужчина крепче вцепился в альфу, чтобы переждать волну боли. Внутри разливалось нечто теплое, и А-Яо прекрасно понимал, что это. Но тут Сичэнь вдруг повалился вперед, и омега едва сообразил отпихнуть того в сторону. Внизу тут же раздалась режущая боль, и Мэн Яо живо перелег на Сичэня. Прекрасно, они связаны узлом. Но это не помешало улыбке появиться на губах омеги. Утро вышло весьма забавным. Лань Сичэнь сидел на постели с ошарашенным выражением лица, когда Мэн Яо вошел в комнату с чашкой отвара от похмелья. Сичэнь заторможено поднял одеяло, чтобы прикрыть оголенные плечи. Весь его вид составлял вопрос "Что я здесь делаю?". Мэн Яо решил не мучить его и начал разговор первым: – Эр-гэ, вчера ты перепутал чарки и выпил слишком крепкий байцзю. Вот, это тебе поможет. Омега вложил в руки Цзэу-цзюня чашку и жестом напомнил, что нужно выпить. Пока альфа глотал отвар, Мэн Яо продолжил: – Ты снова убежал в сад. К несчастью, ты угодил в пруд, потому я привел тебя в свои покои и снял одежду, чтобы просушить. Не пойми неправильно. – А царапины? – растерянно пробормотал Сичэнь, указывая на красные отметины на плече. – Эр-гэ слишком понравилась наша кошка, – с улыбкой ответил Мэн Яо. Ему было жаль врать Сичэню. Но почему-то он чувствовал, что не может запятнать репутацию лучшего человека из всех, кого знал. Пусть об их отношениях будет помнить только он.***
Прошло несколько дней, и в привычную дату названные братья снова собрались в Нечистой Юдоли. Не Минцзюэ, как обычно, жаловался на праздно гуляющего Не Хуайсана, а Сичэнь успокаивал его, говоря, что не все созданы для мечей. Мэн Яо не заметил ничего странного в поведении старшего Ланя. Сегодня он рискнет еще раз. Изведав запретный плод, он снова хотел вкусить его сладость. Потому его руки привычно подменили чашки. В этот раз пришел Не Хуайсан и утащил старшего брата в покои. На вопрос, нужна ли Мэн Яо помощь, омега ответил, что справится с Сичэнем. Наконец-то они одни. Снова глаза Сичэня пьяно сверкали, а улыбка была шире обычной. И снова догонялки. И снова яблоня. – Поймал. Мэн Яо заглянул в глаза альфы. Совершенно трезвые. И улыбка совершенно обычная. – Эр-гэ… – Тшш, – Сичэнь прижал губы омеги большим пальцем, – А-Яо, ты думал, я не догадаюсь? Пальцы Сичэня ловко расстегнули воротник, альфа сгреб все слои одежды и разом распахнул их, обнажая одно плечо. Мэн Яо замер, закрыв глаза. Он знал, что Сичэнь там увидит: два темных полукруга от укуса, который он не решился залечить духовными силами. – Ах! – внезапная боль в том же месте заставила его вскрикнуть и ухватиться за альфу. Вот только его руку перехватили и прижали к дереву. Сичэнь вынул клыки из плеча Мэн Яо и полюбовался на новую метку, совершенно такую же, как и первая. Потом он перевел взгляд на лицо тяжело дышавшего омеги. – Ты мой. Глядя в эти пылающие глаза, Мэн Яо наконец-то понял: он всегда хотел быть съеденным настоящим хищником.