***
Ши Цинсюань снова сексуально выходит из моря, выжимая волосы и завязывая их в высокий хвост. Вода высыхает на нем почти мгновенно, и Хэ просто не может оторвать взгляд от возлюбленного. Соль, находящаяся в воде, остается на слабо-загорелой коже Цинсюаня, и мужчина, кажется, уже падает в обморок от своих же фантазий на этот счет. Он представляет, как аккуратно кладет любовника на кровать, дабы ни один соленый кристаллик не упал на белоснежные простыни; как медленно проходится языком по шее, ключицам, плечам, груди, уделяет особое внимание чувствительным соскам; как во рту появляется яркий солоноватый вкус, который раззадоривает еще сильнее; как Цинсюань извивается, цепляясь пальцами за одеяло; как он тихонько скулит и стонет, шепча мольбы. Хэ Сюань, может, и жесток, но желания своей пассии выполняет беспрекословно. Особенно, когда младший Ши умоляет. Особенно, когда он умоляет вот так. Ши Цинсюань поправляет верх купальника, выжимая из него воду, и ложится рядом на шезлонг, выставляя аппетитные бедра наверх, ближе к солнцу. Хэ Сюань бегло проходится взглядом по загривку, на котором пока нет укусов, по позвоночнику, который подчеркивает идеальную худобу возлюбленного, по гладким и красивым ягодицам, которые покрыты легким загаром. Мужчина облизывается, но тут же быстро отводит взгляд, снова утыкаюсь носом в книгу. Сейчас не время об этом думать! Всего лишь день… Но разве начальника Хуа с супругом это когда-нибудь останавливало?.. Сюань медленно и убирает книгу в сторону и с опаской смотрит на свой бугорок в плавках. Мужчина грустно выдыхает, а после собирается подняться, дабы уйти в домик и там заняться решением проблемы, но тут же натыкается на заинтересованный взгляд Ши Цинсюаня. Он выглядит невинно, даже немного смущенно, но глаза горят нездоровым желанием, и Хэ это видит. Он тянется рукой к плавкам любовника и крепко сжимает вставший член ладонью. Хэ Сюань начинает мычать что-то бессвязное, надеясь остановить любовника, но Цинсюань лишь быстрее сползает на песок, упираясь в него коленями. Младший Ши без усилий спускает шорты и выпускает наружу чувствительную плоть. Сюань смотрит на хихикающую макушку и еле заметно улыбается, когда Цинсюань по-детски играется головкой подушечками пальцев. «Как ребенок» — думает Хэ Сюань и решает, что поделится этой мыслью с Цинсюанем. Потом. Не сейчас. Не сейчас, когда этот ребенок делает ему прекрасный минет на пляже. Младший Ши, между тем, берет в рот головку члена и слегка посасывает её. Хэ Сюань знает, что он делает это для своеобразной подготовки к размерам возлюбленного, а потому вновь тихо хихикает. Но смех быстро превращается в стон, когда Ши Цинсюань берет всю длину. Без особых усилий, без слез в уголках глаз, без рвотного рефлекса. Он уже слишком хорошо знает тело любимого, слишком хорошо принимает его. Весь Хэ Сюань создан только для Ши Цинсюаня. И весь Цинсюань создан для своего Хэ. Младший Ши быстро двигает головой, ублажая любовника. Сегодня Цинсюань не выставляет ягодицы вверх, не проводит рукой по своей длине, не дразнит Сюаня долгими паузами. В этот раз он просто помогает Хэ справиться с возбуждением. Несмотря на то, что сам Хэ Сюань очень долгий, сегодня он кончает уж очень быстро. Может, во всем виновата жара, может — купальник Цинсюаня. Сейчас это не важно. В мире Хэ на секунды оргазма остается только полотенце, постеленное на шезлонг и сжимаемое им самим; солнце, слепящее даже сквозь зажмуренные глаза; и сам Цинсюань, который демонстративно громко сглатывает чужое семя. Хэ Сюаню никогда не делали минет, но, пожалуй, этот был самым лучшим.***
Ши Цинсюань медленно залезает в огромный бассейн-ванную и устраивается рядом с возлюбленным. Он всем телом льнет к нему, трется кожей о кожу, и Хэ Сюаню кажется, что еще чуть-чуть, и вода в купальне выкипит наполовину. Ох, большое спасибо Хуа Чену с Се Лянем за то, что те освободили купальню хотя бы на один вечер. (Хэ все равно устроил бы свидание здесь, ведь нытье Ши Цинсюаня слушать просто невыносимо. Невыносимо мучительно и невыносимо грустно). В воздухе витает аромат цветочных благовоний и морской воды (откуда?), а также… самого Цинсюаня. Да, этот аромат просто везде — при входе, около вешалок, у стола, рядом с Сюанем. Чувствовать любовника давно стало жизненной потребностью, но чувствовать его вот так… когда-нибудь мужчина точно сойдет с ума от своего Цинсюаня. Но даже это будет самой яркой эмоцией в его жизни. — Хэ-сюн, — Цинсюаня смотрит на водную гладь, наблюдая за пузырьками. Он не поднимает головы, что очень пугает старшего. Цинсюань очень любит смотреть людям в глаза, особенно своему Хэ-сюну, а потому отсутствие зрительного контакта сейчас ощущается как удар в сердце. — Да? — Все хорошо? Вопрос ставит Хэ в тупик. Ну конечно у него всё хорошо! Сейчас он в теплой воде с любимым человеком, сытый не только едой, но и Цинсюанем. Что же может быть прекрасней? — Конечно. Почему ты спрашиваешь? — Сюань с опаской наклоняет голову, чтобы отчетливей видеть лицо младшего, а затем прижимает его к себе ближе, чтобы еще лучше чувствовать жар чужого тела. — Просто… ты показался мне таким задумчивым сегодня, — Ши Цинюсань поднимает голову наверх и смотрит прямо в глаза возлюбленному, глупо и немного грустно улыбаясь. — Подумал, что что-то могло случиться. Я же в этом не виноват? Черт, теперь у Сюаня новая проблема. Как объяснить младшему Ши, что весь день его любовник был рассеянным, так как представлял, как берет его во всех позах, как страстно целует и откликается на каждую просьбу, как проходит губами по всем видным местам, будто бы помечая возлюбленного. «Мой». «Только мой и больше ничей». Хэ поднимает Цинсюаня, усаживая того себе на колени, а затем нежно и трепетно целует в нос, щеки, лоб, веки, шепча тихое «Нет». — Твоя вина лишь в том, что ты такой сладкий искуситель, дурачок. Оба тихонько смеются, но эхо превращает хихиканье в хохот. Как же хорошо с Цинсюанем. Он все понимает без лишних слов. Ему не нужно подолгу объяснять что-то, рассказывать, оправдываться. Ши Цинсюань все понимает по малейшей эмоции на лице, и именно это притянуло Хэ. Эта чувственность, эта эмпатия, эта эмоциональность — то, что ему никогда не было и не будет свойственно, он нашел лишь в одном человеке. Цинсюань — его мир, олицетворение всех его мечт и желаний. Сюань просто не выживет без него. Задохнется во всех грехах без этого спасительного кислорода. Цинсюань — его смысл жить. Ленивые поцелуи быстро перетекают в страстные и голодные. Под напором Хэ Сюаня, конечно же. Сейчас он не просто хочет — он вожделеет, зверски желает присвоить себе и только себе. Его милый, нежный Цинсюань… его талия в руках мужчины смотрится настолько хрупкой, что кажется, будто ее можно сломать лишь немного сжав руки. Но Хэ не простит себя, если с его кислородом что-то случится. Руки Сюаня медленно спускаются к ягодицам и резко (может, даже немного грубо) сжимают половинки. Ши Цинсюань тихо стонет, утыкаясь лбом в плечо любовника. Твердый член уже давно упирается Хэ Сюаню в живот. Да, младший Ши всегда очень чувствительный. Особенно в такие моменты. Особенно рядом со своим Хэ-сюном. Мужчина медленно и нежно поглаживает сжатое колечко мышц, чувствуя, что оно еще немного растянуто с прошлой совместной ночи. Ши Цинсюань старается самостоятельно насадиться на длинные и ловкие пальцы, чего ему сделать не дают (да еще и с такой злорадной улыбочкой!), а потому он решает прибегнуть к запрещенному ходу. — Хэ-сюн, — они касаются друг друга лбами, после чего Цинсюаню, наконец-то, удается полностью впустить в горячее нутро фаланги возлюбленного. — Хэ-сюн, ты же меня любишь. Так за что же так мучаешь, м? Любимый. И тут Сюань срывается. Начинает активно работать пальцами, специально задевая любимый комочек нервов. Отверстие все еще хорошо растянуто, но мужчина знает, как Цинсюань любит эти прелюдии. Ему правда важно эмоциональное единение с возлюбленным. Он слишком любит Сюаня, а потому просто принадлежать уже мало. Он хочет полностью раствориться, стать с ним единым целым. Он хочет вечно быть с Хэ Сюанем. А Хэ Сюань с ним. Когда Ши Цинсюань начинает нетерпеливо хныкать и потираться членом о чужую кожу, Хэ понимает, что он готов — и физически, и морально. Он достает фаланги из мягкого и податливого отверстия, на что младший разочарованно скулит, после чего, приподняв любовника, Хэ Сюань медленно входит в него. Неспешно, давая привыкнуть уже всезнающему Цинсюаню к его размерам, Хэ ласково проводит рукой по позвонкам, выводя на гладкой спине затейливые узоры, похожие на незаконченные круги. Он своеобразно массирует спину любовника, помогая тому расслабиться, хотя знает, что Цинсюань и так прекрасно себя чувствует. Об этом свидетельствуют его подрагивающие руки, что так отчаянно сжимаю плечи любовника, а также затуманенный взгляд, который заставляет буквально утонуть в нем. Когда ягодицы, наконец, касаются бледных бедер Сюаня, оба облегченно выдыхают, а после смотрят друг на друга и улыбаются. Ши Цинсюань пару раз двигает тазом, стараясь найти наиболее удобное положение, а затем, случайно задев простату, громко стонет. Он сразу смыкает губы, на что получает довольное хмыканье со стороны любовника, а после откидывает волосы назад, заставляя их рассыпаться по спине. Юноша снова закидывает руки на плечи Хэ Сюаню, после чего медленно приподнимается и резко опускается. Громкий стон разносится эхом по всей купальне. Сюань запрокидывает голову назад, ощущая как гладкие стенки чужого нутра обволакивают его член, ублажая его лучше всего на свете. Младший Ши вновь насаживается на твердый корень Ян, только в это раз еще жестче и быстрее. Затем еще раз и еще, выкрикивая имя возлюбленного все громче и громче. Хэ начинает немного беспокоиться за Цинсюаня, когда тот больно бьется мышцами о чужой таз, в слепой погоне за наслаждением. Потому-то он и хватает любовника за мягкую кожу ягодиц, сжимая половинки и удерживая младшего на месте. — Хэ-сю-ю-ю-юн, пожалуйста!.. Просит, — нет, умоляет Цинсюань, сопротивляясь чужой хватке и нетерпеливо ерзая на члене, чьи действия сразу прерывают острые ногти, впившиеся в кожу. Сюань знает, как сильно Ши хочет доставить и получить удовольствие, а потому боится, что мальчишка просто потеряет себя в этой гонке. Ши Цинсюань всегда должен оставаться в здравом уме. Естественно, пока этого желает Хэ Сюань. Если воля мужчины будет свести любовника с ума, то ему это удастся. Не потому, что он эксперт в этом деле, а потому, что Цинсюань сам хочет слететь с катушек, потерявшись в незнакомом ранее мире под надзором любимого человека, рядом с которым ничего не угрожает. Если Хэ-сюн пропадет из его жизни, то младший Ши просто умрет, отказавшись от всех неизведанных красок жизни. — Я хочу, чтобы ты успокоился. Ты слишком… — Но тебе же нравится! — перебивает младший Ши, вновь пытаясь начать двигаться. Осознав, что он ничего не может сделать против хватки любовника, юноша смирился, замирая на месте. — Нравится. Но я переживаю, что с тобой может что-то случиться. Хэ Сюань никогда не умел говорить красивыми метафорами, как начальник Хуа. Он всегда говорил четко и прямо — только то, что было необходимо. И Цинсюань понимал все, что ему пытались донести. Он никогда не переспрашивал, не уточнял, потому что знал все мысли и чувства своего единственного Хэ. Полностью восстановив дыхание, младший спокойно и нежно целует возлюбленного в щеку, после чего Хэ Сюань понимает, что можно продолжать. Он начинает медленно двигать чужими бедрами, то приподнимая Ши Цинсюаня, то вновь насаживая на себя. Вода громко и пошло хлюпает, и Сюань кажется, что еще совсем немного, и они с любовником превратятся в пылающий костер, сжигающий все на своем пути. Капельки разлетаются в разные стороны и пара попадает на уже почти сухие плечи Ши Цинсюаня. На его полу-загорелой коже это выглядит завораживающе — словно огромное количество маленьких алмазов рассыпали по песку. Хэ Сюань хочет сдержать себя, хочет остановить, но, находясь рядом с младшим Ши и, черт возьми, слушая его стоны, это становится невозможным. Мужчина резко касается губами обнаженного плеча и аккуратно, словно боясь навредить, слизывает капельки кончиком языка. Но этого оказывается мало. Хэ Сюань впивается зубами в нежную кожу, отчего во рту появляется приятный сладковатый привкус чужого тела, а в ушах навеки застывает короткий и громкий крик Ши Цинсюаня. Младший продолжает двигаться, поддаваясь грудью вперед еще больше. Он желает, чтобы все знали, кому он принадлежит, кто им обладает. Цинсюань желает остановить время, чтобы навеки остаться в этой купальне, лишь бы бесконечно ощущать чужое тепло. В этом мире нет и не будет никого, кто будет так же страстно любить и желать его. Хэ Сюань уже не отдает себе отчета в действиях. Он отстраняется лишь для того, чтобы высунуть язык и начать зализывать новую ранку, собирая редкие и почти незаметные капельки крови. Во рту остается вкус чужого тела, после чего мужчина сминает губы любовника. Он желает полностью поглотить младшего Ши, забрать все, что с ним связано и никогда не отпускать. Лишь бы вечно ощущать чужое тепло. Они оба страстно желают друг друга. И оба получают то, что хотят. Цинсюань лишь набирает темп, двигая бедрами быстрее и резче. Мягкие ягодицы громко бьются о водную гладь. Да, может, младшему и больно, но ради этих сводящих с ума ощущений можно и потерпеть. Но вот Хэ Сюань, немного придя в себя, то и дело замедляется, даже иногда останавливается, нарочно проезжая членом по простате медленно, чтобы стоны Цинсюаня были протяжнее и блаженнее. Он не мучает, не издевается, он просто оттягивает момент, дабы младший Ши дольше наслаждался, дольше был в дурмане и забытье. Рядом с Сюанем можно сходить с ума, ведь он всегда поймает перед падением, всегда остановит, если что-то пойдет не так. Но рядом с ним «не так» ничего не бывает. Все происходит именно так, как должно. А Ши наоборот — хочет, чтобы все закончилось поскорее. Нет, он любит единение со своим Хэ-сюном, любит целоваться с ним в порыве страсти, любит вместе с ним гнаться за возбуждением, любит желать вместе с ним. Но гораздо больше ему нравится смотреть на любовника трезвым взглядом, запоминая каждую деталь его бледного лица. С этим затуманенным взглядом он даже не может нормально посмотреть на Сюаня, и это распаляет его еще больше. — Хэ-сюн. Милый, пожалуйста, прекрати меня мучить. ты же знаешь, как я люблю тебя-АХ! Теперь о любом контроле можно забыть. Хэ быстро и резко вбивается в горячее нутро любовника, у которого уже не осталось сил даже на стоны. Рот открывается в немом крике; Цинсюань кладет голову Хэ Сюаню на плечо, и посто вжимает кожу на его спине, демонстрируя, как же ему хорошо сейчас. Оба кончают с громким криком. Ши Цинсюань чувствует, как низ его живота наполняется семенем любовника, от чего тепло становится не только телу, но и душе. Он замирает, сжимая в себе чужой член, и, подняв голову, смотрит Сюаню в глаза, не смея портить момент глупыми разговорами. Хэ слова просто не нужны, а младший Ши уже приелся ими. И именно поэтому им лучше в этой тишине. В тишине, которую никто не смеет нарушить, в которой они могут слышать дыхание и сердцебиение друг друга, в которой они чувствуют себя любимыми. Когда дыхание налаживается, а бесконечный поток мыслей в голове приходит в норму, оба касаются друг друга лбами и, помолчав еще порядок 30 секунд, прыскают со смеха. Хэ Сюань смеется, потому что Ши смеется. А Цинсюань смеется, потому что Сюань смеется. Замкнутый круг, который никто не желает разрывать.***
— Сегодня ты был настоящим мучителем, Хэ-сюн, — хихикая говорит младший Ши, вылезая из купальни уже полностью чистым (и внутри, и снаружи). — Прости, ничего не могу с собой поделать, — Сюань касается губами чужого лба, а после накрывает голову Цинсюаня белым полотенцем и резкими движениями вытирает его волосы. — Ты сегодня утомился. Не хочешь есть? — Я сыт тобой полностью. Причем с двух сторон. На эту фразу Ши Цинсюаня шлепают по ягодице. Не с целью причинить боль или навредить, а просто подурачиться. Младший Ши шикает, а после смеется и обмякает под чужими руками, что так старательно вытирают его тело. Недавнее «соитие» сильно утомило его; глаза Цинсюаня слипаются и он почти проваливается в сон, но резко приходит в себя, когда его выносят на руках из теплой купальни на менее теплую улицу. Тело младшего Ши инстинктивно жмется к Хэ Сюаню, который бережно прижимает его к своей груди и, донеся до их домика, нежно кладет свое божество на мягкие простыни. — Доброй ночи, любовь моя, — тихо шепчет Сюань прямо на ухо, а после ложится рядом и, обвив руками чужую талию, прижимает к себе мягкое и родное тело. Ши Цинсюань поддается и утыкается носом в шею, вдыхая приятный и родной запах. — Доброй ночи.