Подарок

      — Вилл, это тебе! — сказал одним ранним утром Дан, вталкивая небрежно обмотанный бумагой свёрток в руки девушки.       Школьница хотела что-то ответить, но рыжий почти сразу же скрылся за поворотом школы, а она так и продолжала стоять в растерянности.       — Ва-ай! — спустя пару секунд запищала Хай Лин, подпрыгивая.       Стражницы смотрели то на лицо Вандом, то на таинственный подарок.       — Кажется, мы чего-то не знаем? — Корнелия откинула за спину прядь волос, улыбаясь так, что       Чеширский кот позавидовал бы. — С каких пор у тебя появился новый обожатель?       — Урия не мой обожатель!       Вилл, окутанная мелкими молниями, нервно развернулась к Хейл, но встретившись с голубыми глазами, не смогла больше ничего сказать. Словив ещё парочку подобных взглядов от остальных стражниц и мимо проходящих зевак, она бросила короткое: ”Мэтту ни слова!” — и быстро ушла.       — Вот это поворот!       — И не говори, Ирма.       Про странный свёрток Олсен всё же узнал — не удивительно, ведь Урия вручил его почти что перед всей школой —, но решил не донимать свою девушку вопросами и подождать, пока она сама не решит обо всём рассказать. Но шли дни, а Вилл всё хранила молчания. Подруги зыркали на парочку, перешоптывались, но тактично помалкивали. Терпения музыканту было не занимать, хоть его с каждым разом ставало меньше и меньше, стоило ему посмотреть на улыбающуюся Вилл. На её карие глаза, которые иногда, казалось, загорались алым, подобно её волосам, пламенем. Тогда внутри парня что-то больно сжималось, а к горлу подступал ком. Накрывала злость, обида и грусть от недосказанности между ними и… ревность.       Рыжая макушка хулигана стала его невероятно бесить, и парень из последних сил боролся с желанием подойти к чересчур дерзкому подростку и всыпать ему так, чтоб родная мать не узнала. Кулаки регента чесались от одного его голоса. Дан был везде и, думалось музыканту, преследовал Вандом. Однако до драки так никогда не доходило. Рационализм и вера в Вилл побеждали обуявшие сердце парня чувства.       Дождливым летним вечером Мэтт как всегда сидел в своей комнате и бренчал на любимой гитаре. Закатные лучи солнца пробивались сквозь грозовые облака и падали красным ковром на деревянный пол. В самой спальне горела лишь одна настольная диодная лампа.       Умелые пальцы гитариста перебирали струны, находя нужный ритм и удачные комбинации. Но одно дело подражать известным исполнителям, другое — создавать что-то своё. Хоть за плечами Олсена и было уже несколько песен, но каждый раз, когда он садился сочинять что-то новое, был подобен для него первому шагу. Неумелому и неуклюжему, за которым следовал второй, потом третий — так строчка за строчкой, куплет за куплетом. Мотивы выходили не всегда успешными, мелодия с трудом ложилась на слова, а голос бывало подводил.       Как-то один популярный музыкант сказал:       “Что на душе, то и в твоей музыке, ” — сейчас Мэтт понимал как никто другой смысл его слов.       Отложив инструмент, парень извлек давно припасенную плитку шоколада с сушеными ягодами и из того же ящика достал банку апельсинового сока. Принеся свои запасы на подоконник, он умостился на нём. Место было чертовски мало, поэтому школьник не долго думая открыл окно. Дождь практически стих. Тучи постепенно рассеивались. Приятный запах непогоды проникал в комнату, а вместе с ним и еле заметные нотки аромата бургеров и картошки фри из забегаловки неподалёку.       Олсен встряхнул банку сока, прежде чем открыть её. Наверное, к чёрному шоколаду больше подходил бы чай или кофе, однако подростку было влом спускаться и возиться с чайником. Ещё и чашки были все грязные.       Вкус апельсина смешался на языке со сладкими сухофруктам, орехами и горечью шоколада. Впервые за всю неделю регент почувствовал облегчение, наблюдая за клаптиками багравеющего неба. На смену безосновательной тревоге пришло наконец спокойствие. Он сидел и думал, что надо было бы пригласить Вилл куда-то — давно они сами не гуляли. То вылазки на Меридиан, то учёба, то ещё что-то, что мешало им побыть вместе, а гитарист хотел насладиться компанией подруги без посторонних. На то и придумали романтику, ведь дела сердечные — сугубо личное.       — Надо сделать ей подарок.       Мэтт допил остатки, которые оставались на дне банки, и, выбросив мусор после перекуса в рядом стоящую корзину, вернулся за стол. Взяв в руки гитару, он провёл по струнам и улыбнулся — звучание стало намного лучше.       Дан крутился возле Вилл, мило улыбаясь и активно жестикулируя руками. Олсен заметил эту “сладкую парочку” на одной из перемен на территории негласной курилки, и не сомневался в том, что именно Урия, сто процентов знающий об этом месте, затащил его девушку сюда. Флирт хулигана к стражнице в глазах музыканта достиг своего апогея, когда рыжий вытащил из портфеля коробку конфет и протянул её хранительнице сердца Кондракара. Вот здесь вот фантазия подростка заиграла на полную. Дан, отводя взгляд в сторону и почёсывая нервно затылок, не ожидал появление регента Земли, как и удара по своему лицу. Он потерял равновесие и отлетел где-то на метр, но Мэтт не собирался на этом останавливаться. Оседлавши парня, он принялся наносить ему удар за ударом, до тех пор пока стражница, спохватившись, не оттащила бойфренда.       Хулиган привстал, держась за сломанный нос, с которого стремительно текла кровь.       — Если я ещё хотя бы однажды увижу тебя, паскуда, рядом с Вилл, будешь лежать в отделе неотложки! И поверь, я словами направо и налево не разбрасываюсь, — прокричал музыкант, удерживаемый за локти девушкой.       Вандом незаметно для него кивнула Дану в сторону здания и подросток, моментально спохватившись, подорвался на ноги, схватил упавшую сумку и убежал.       Олсен успокоился сразу, как только чужая спина пропала из виду и повернулся к подруге.       — Прости, я понимаю, что напугал тебя, но, Вилл! Ты не хочешь объясниться? Почему он дарит тебе подарки? Что между вами? Вы…       — Мэтт! — перебила его школьница. — Ох. Притормози и дай хоть что-то сказать.       Регент понимающе кивнул и замолчал, давая возможность ей высказаться.       — Так. Раз ты сказал про подарки, значит про первый уже вкурсе.       Он мотнул головой.       — Понятно… Я помогла Урии с одним предметом, дав ему скатать всю домашку за семестр и он в итоге меня отблагодарил, подарив бокс пончиков.       Олсен оторопел.       — А это? — он указал на конфеты в руках девушки.       — За контрольную по литературе, — ответила она, взглянув на коробку. — Знаешь, я хотела ему как раз сказать, что больше не намерена давать списывать, да и его подарки — лишнее. Но благодаря тебе Дан ко меня больше не подойдёт.       Вандом широко улыбнулась:       — Спасибо, Мэтт, — и, приблизившись к музыканту, поцеловала его.       Возлюбленных прервал невовремя прозвеневший звонок, и, чтоб не опоздать, они направились к кабинетам. Но уже у самого крыльца Олсен снова поцеловал стражницу.       — Может прогуляем? Мы давно не ходили на свидание.       — Давай.