Сентябрь

Рыжие листья будто бы зажигаются на свету ярких лучей все ещё теплого солнца, пока пальцы проскальзывают куда-то вниз, с щеки на шею. Пряди немного влажных волос разлетаются по воздуху, а парень, стоящий примерно в двух-трех шагах от другого, невинно улыбается и шмыгает носом. Порозовевшие щеки Чонсу так и вынуждали прикоснуться к ним, но было бы это правильным решением? Выглядят они столь пухло и мягко, как не было у других ему знакомых лиц. И это оказалось более чем заманчиво. О Сынмин перестал думать рядом с Чонсу, перестал понимать бессмысленные переговоры с самим собой в голове, что создают весомую путаницу, а главное, перестал понимать свое отношение к Киму. Что-то теплое разливалось в районе груди при нелепом смехе Чонсу, а тянуло к нему неведомой силой. Что уж говорить про тактильность? Сынмин ее терпеть не может. При каждом удобном моменте чертов Ким Чонсу дотрагивается до рук О и тщательно рассматривает их: замечает новые кольца, аккуратность кожи и ногтей, еще он чувствует и различает новые крема Сынмина от уже ему знакомых. Чонсу безумен или же настолько сильно внимателен к каждым незначительным деталям? Скорее первое. По крайней мере, О так думал. Осень - чудесная пора невероятнейших пейзажей прямо перед твоими глазами! «Любуйся, сколько душе угодно» — думал Сынмин, пока всю, казалось бы, незаменимую картину падающих листьев не затмил силуэт с пушистыми и непослушными волосами, которые так и хочется тронуть, дернуть легонечко и разлохматить по всей макушке. Бесит каждое появление имени этого парня во всех списках, на стенах в коридоре и, в конце концов, в уведомлениях из Инсты. Бесит видеть постоянно его перед собой и чувствовать напряжение. Бесит видеть губы, которые поцеловать запрещено. Но только не Чонсу. Киму можно делать все, что он захочет. Ведь у самого О Сынмина вырвались эти слова из потока довольно странноватых мыслей… — Прошу, не томи, поцелуй меня уже, — тут же пальцы проскальзывают в мягкие пряди волос и притягивают лицо О к себе поближе. В голове мутнеет: мысли теряются, словно бы сейчас их отбирает самый жадный волшебник для исполнения своего заветного трюка, ладони проскальзывают по полу, носы случайно сталкиваются, а Ким, как на зло, кусает, оттягивает губу Сынмо и ухмыляется. Палящий луч солнца прибавлял горячего воздуха в комнату, и поэтому становилось все душнее, жарче. Все это означает одно - верхние пуговицы были отстегнуты, а поцелуи продолжены. — Сынмин… — бормочет Чонсу, заглядывая в самую извращенную душу О и ненадолго улыбается, — Похоже, что я перестарался… — Хён, ты уверен, что сумеешь со мной «перестараться»?