Прекрасное решение

      Мастер и Маргарита ошеломленно переглядываются, не веря своим глазам. Вновь и вновь трясут Воланда за полы плаща и спрашивают: — Неужели… Ты… Мы… Они! — Друзья мои, полно местоимениями разбрасываться! — начинает скрипеть Коровьев. — И оставьте плащ мессира в покое — если ему понадобится что-то дырявое, он может попросить меня. Вы по другой части, совсем другой! Маргарита отстраняется от Воланда первой и поправляет на себе одежду. Затем берет Мастера за дрожащую руку; некоторое время они смотрят друг на друга, затем на то, что было причиной их радостного волнения, набирают воздуха в грудь и синхронно, едва слышно подбираются к ним, не имея никаких представлений о том, как завязать диалог. Он завязывается сам собой, непринуждённо и легко, как завязывается небольшой бантик на пустяковой вещице; автору и музе удается многое разузнать в ходе этого разговора, и в самом его конце они лишь философу тихонько намекнули об истине. Намёк не получил полупрозрачного ответа, и Мастер с Маргаритой не стали развивать дальше эту тему. В конце концов никакой разницы нет, в книге ли кто-то или нет. Быть может, сами они — тоже в книге. От этого осознания прелесть их жизни вряд ли потухнет и пропадёт. С каждой встречей они все смелей и смелей. Иешуа радушен и с каждым из свиты находит общий язык, даже с молчаливой Геллой. Из них всех только Воланд и Азазелло не принимают участия в общем веселии. Пока Мастер и Маргарита обнимают Иешуа и плетут ему косички, пока Фагот пытается вылечить гемикранию Пилата и научить его софизмам, пока Гелла плетет венки для них всех и Бегемот рассказывает байки, Азазелло и Воланд стоят поодаль, для всех невидимые, и аккуратно наблюдают за свитой. — Ты считаешь, это было хорошим решением? — в какой-то момент спрашивает Азазелло, не глядя на Воланда. Дьявол щурится, внимательно следя за смеющейся компанией. Для Пилата лёгкая улыбка была равнозначна самому громкому хохоту; Иешуа и Мастер тихонько смеялись, прикрыв рот рукой; Гелла и Маргарита хохотали ниже и медленнее всех, а Фагот с Бегемотом как обычно, срывались в истерические хрюканье и визг. Уголки губ Воланда чуть дернулись, и он утвердительно кивнул: — Это было прекрасным решением.