***
Прошёл уже месяц с последней встречи с Эллиотом. Адам старательно заваливал себя работой. Приходил домой, лишь чтобы поспать, когда совсем уже не получалось бороться со сном. Его бесил телефон, который большую часть времени молчал. И оживал лишь тогда, когда звонили по работе. Чат с Эллиотом раньше был одним из первых в списке. Теперь же приходилось потратить минуты две, листая вниз. Он принципиально не закреплял его. Ебучее «Скоро буду» от Эллиота было последним сообщением. Адам каждый раз психовал и хотел удалить переписку и номер, но каждый раз останавливался. В доме всё меньше сохранялось следов присутствия мальчишки. Постельное бельё больше не пахло приятной свежестью. На кухне никто не копошился в процессе готовки. Вкусные запахи еды не разносились по всей квартире. На полках в шкафу стопки одежды давно исчезли. Внутри всё было просто свалено в кучу. Только пара толстовок и рубашек висели нетронутыми. Это были его вещи. Ещё в углу где-то был коврик, который им использовался для занятий. Адам как-то попытался расстелить его и повторить движения мальчишки. Пришёл к выводу, что прав был тогда. Медитация эта ваша – хуйня полная. Адам каждый раз открывал ящик у плиты в поисках новой пачки сигарет. И раздражённо закрывал его обратно. Потому что он давно уже был пуст. Сам Адам забывал купить про запас. И чай эллиотовский тоже закончился. Преступно быстро. И нет, Кэмерон, он не страдал от потери. Просто не получалось избавиться от привычки. К хорошему быстро привыкаешь, Кэм. И да, он был в порядке. Отвали, Кэм. Заебал уже своими нотациями. Лучше бы на деле сосредоточился. И плевать ему было на то, что его сообщение было так и не прочитано. Адам как-то не сдержался и сфотографировал нелепую позу Кота. И тут же отправил её Эллиоту. Тому нравились такие штуки. Но ответа так и не получил. В глубине души Адам беспокоился. Врождённое чувство ответственности не желало отпускать. Он должен был убедиться в том, что с мальчишкой всё в порядке. Когда Эллиот уходил, то выглядел сломленным. Хоть Адам и был уверен в том, что тот справился со всем, но сомнения одолевали его. Он помнил страх в глазах. Помнил дрожь и хромоту. А ещё отрезанные волосы после одной из истерик. Пусть даже и оказавшиеся фейком. Ему не хотелось бы, чтобы те кадры стали реальностью. И только поэтому он стоял у ворот Академии и ждал Эллиота. На него оборачивались и с подозрением смотрели чистокровки. Подошедшей было к нему охране, сказал, что мистер Лафар нанял его для охраны своего сына. Не верите? Позвоните ему и спросите сами. Судя по неуверенным лицам, отец Эллиота был популярен. Его и, правда, боялись даже «свои». Почему стою здесь? Потому что внутри здания за ним присматривали другие. И вообще, мужики, может, покурим? Знакомый и одновременно чужой смех вывел его из задумчивости. Эллиот, окружённый другими чистокровными прошёл мимо. Он выглядел иначе. Вёл себя с ними совсем по-другому. Непривычно и не так. Словно другой человек. Не такой, но целый и невредимый. Этого было достаточно. – Эй ты! Я знаю, кто ты такой. Не смей появляться здесь, после того что натворил, – Адам, что собирался уже уходить прочь, обернулся. У ворот стояла невысокая девчонка. Она куталась в пальто и зло смотрела на него. – Я уже ухожу. Не нервничай так. – Эй, Лив, ну чего ты копаешься? Мы с парнями устали уже ждать тебя. А ты ещё кто такой? Приставать к ней вздумал? – парень похожий на девчонку встал между ней и Адамом, прикрывая собой. Он был воинственно настроен, чем весьма позабавил. – Что смешного? – Вы чистокровки такие шумные. Не переживай, твоя девчонка меня не интересует. – Это Адам Шерр, – парень перед девчонкой вмиг стал ещё злее и решительнее. Он скинул рюкзак на землю. Намерения его были ясны. Вот только устраивать здесь переполох не было в планах Адама. Он собирался молча развернуться и уйти. – Мудак, это из-за тебя он как мертвец ходит и шугается постоянно! Что? Пришёл позлорадствовать? – слова паренька больно ударили по совести. Адам остановился, развернулся, смерив чистокровку нечитаемым взглядом, но передумал что-либо делать. Просто ушёл. Он узнал, что хотел. Больше ему здесь было нечего делать. За спиной он слышал тихое: «Пойдём, Оливер. Эллиоту не нужно знать о случившемся». Адаму не нужно было знать, что было с мальчишкой весь этот месяц. Сейчас он в порядке. Этого достаточно. О нём есть, кому позаботиться. И всё равно уходил он с неприятным ощущением… Эллиоту тяжело давалась весна. Хоть друзья и пытались его расшевелить. Он им был благодарен за всё. Но… Даже с ними было тяжело. Все винили во всём только Адама. Но и сам Эллиот тоже был виноват. И об этом не с кем было поговорить. Даже психологу он не мог довериться настолько. Обрывал себя на полуслове каждый раз. Так и получалось, что он продолжал каждый раз натягивать улыбку, смеяться, но мучиться. Перестал есть сладкое. Оно больше не радовало его. Мама волновалась из-за этого. И отец тоже. Он в тот день едва сдержался, чтобы не побить Адама. Только по просьбе Эллиота и остался. И потом тоже ничего не сделал. Эллиот мучился от кошмаров. Первое время вообще никого к себе не подпускал. Потом отошёл. Начал обнимать друзей. Буквально вынуждал себя делать это, мысленно повторяя, что это всего лишь Оливер или Леон. Они безопасны. Избавиться от кошмаров помогла старая толстовка Адама, как ни странно. Сохранившийся запах действовал как успокоительное. Он всё ещё помогал Эллиоту справиться с его проблемами… Каждый вечер в первые недели был похож на предыдущий. Каждый раз сжавшееся в клубок тело, обнимающее толстовку, лежало на кровати. Эллиот тихо плакал, вспоминая тот день. Ему не хватало Адама, но и видеть его он не хотел. Не мог. Ему было страшно и больно. Спустя месяц он уже мог относительно нормально находиться в толпе. Ходил в Академию, прогуливался по торговым центрам с матерью, сидел в кафешках с друзьями, но никогда в одиночестве. Старательно гнал от себя мысли о селфхарме, но широкий браслет носил, не снимая. Спустя два месяца он уже мог прогуливаться в парке один. Выходил по утрам на пробежку. Возвращался к танцам и творчеству. Его жизнь налаживалась. Но он всё ещё отчаянно сильно скучал по Адаму. Хоть и боялся мысли о его прикосновениях. Его раздирало от противоречий. Голова часто болела из-за слёз и мыслей. Руки иногда дрожали. А успокоительное стало обязательным завтраком, обедом и ужином. Спустя три месяца он всё ещё носил толстовку Адама, практически не снимая. Увидеть его дома не в ней можно было только во время стирки. Эллиот старался отказаться от успокоительного. Перебарывал себя, когда рука тянулась к таблеткам. Зависимость пугала его. В том числе и зависимость от Адама. Ему всё ещё он нужен был. – Господин Эллиот, к вам посетитель. Полукровка утверждает, что вы знакомы с ним, но мы раньше его не видели здесь. Стоит нам пропустить его? – мистер Корнели, начальник их охраны, только недавно сменивший в должности старого, стоял перед входом в комнату Эллиота. Визит был неожиданным. Кто мог к нему прийти из полукровок? Скэриэл? Они не были настолько близки. Да и тот скорее связался бы через Готье, как обычно. Кэмерон? Тот не планировал визитов. Они редко, но переписывались. Скорее просто перекидывались дежурными фразами. Больше некому. Эллиот выглянул в окно в коридоре. В воротах стоял знакомый силуэт в чёрном костюме и с огромным букетом цветов. Месяца три назад Эллиот рассмеялся бы, увидев эту картину. Сейчас же побледнел и инстинктивно сделал несколько шагов назад, пока не наткнулся на Корнели. – Всё в порядке, Господин? Нам прогнать его? – Нет. Нет. Впустите, пожалуйста. Только… Побудьте некоторое время где-нибудь неподалёку. Мало ли что, – Эллиот теребил пальцами рукава толстовки. Они были слишком длинными, и приходилось их подтягивать всё время, но всё равно. – Как прикажите, – кивнул Корнели. Он передал приказ охране у ворот и те впустили Адама. Тот шёл по дорожке. Слишком торопливо, как казалось Эллиоту. Остановился только напротив того самого окна, в которое как-то попал. Того, где стоял Эллиот сейчас. Адам кивнул головой и поспешил к входу. Через некоторое время Адам уже стучал в дверь в комнату Эллиота. Он открыл, впуская самого желанного и нежеланного одновременно человека в свой мир снова. Тот выглядел очень красиво. Волосы уложены. Костюм с иголочки, подчёркивал его фигуру. Цветы… Решительный взгляд. Эллиот чувствовал себя рядом с ним замарашкой. В старой растянутой толстовке, домашних шортах и тапочках с ушами. Благо успел нормально причесаться и замазать синяки под глазами. Спал он всё ещё плохо временами. Оба стояли, молча рассматривая друг друга. Эллиот опирался о подлокотник дивана. Адам у входа. Он теребил цветы, не зная с чего начать. В какой-то момент кивнул своим мыслям и упал на колени перед Эллиотом. Тот подскочил от внезапного действия и в шоке уставился на Адама. Не знал, что делать и что говорить. – Элли…от, я хотел… извиниться перед тобой. Это нужно было сделать ещё тогда, в подъезде, но блять… как же там… чёрт. В общем, похуй, прости меня, Эллиот, – Адам запинался через слово и вообще не выглядел уверенным в своих действиях. Ругался больше обычного, словно пытался заполнить чем-то паузу между словами. Он неловко протянул букет в руки Эллиоту. Тот, ошарашенный его действиями, забрал на автомате цветы. Его любимые… розовые орхидеи. Так тогда… он слушал его? Не спал… По щекам Эллиота потекли слёзы, но он их не замечал. Стоял, молча смотря прямо на Адама перед ним. Даже не моргал. – Элли…от? Чёрт. Кэмерон говорил, что это поможет. Блять. О таком не предупреждал. Эллиот? Блять. Да скажи что-нибудь уже! – С..спасибо, – Эллиот вздрогнул, будто пробуждаясь ото сна. Он смотрел на Адама, стоящего перед ним на коленях, на цветы и одновременно боялся его и хотел броситься в объятья, и побить. Выплеснуть на него всю ту боль, все мучения, которые он испытал за это время. – Это всё? – Да? Должно быть что-то ещё? – Адам выглядел сбитым с толку. Обычно он не делал ничего подобного. И вообще не понимал, с чего вдруг повёлся на уговоры Кэмерона прийти сюда. Вырядился. Цветы купил… Всё Кэмерон, который нудел, не переставая, весь месяц. Он был в порядке. Подумаешь, пару раз квартиру разгромил. Это ничего не значило. – Что-то? То есть ты, правда, думал, что после того, что сделал тогда, будет достаточно прийти ко мне спустя месяцы, встать на колени и сказать «Извини»? – Эллиот отложил букет, потому что почувствовал, что вот-вот и отхлестает Адама этими же цветами по лицу. Он бесился. Ему хотелось кричать на него. Рассказать всё, что думал о полукровке чёртовом. – Нет. Я не жду, что ты простишь меня. Просто выслушай, ладно? И я уйду. Блять. Прийти сюда было непросто, – Адаму хотелось провалиться сквозь землю или свалить отсюда. Ему было не комфортно, как любил говорить Эллиот. Пиздецки некомфортно. – Бедный. Не понимаю, как ты не умер от усилий, – злой сарказм не был характерен его мягкому и гибкому Эллиоту. Адам в замешательстве смотрел на мальчишку, не понимая, кто перед ним. – Эллиот… – Что? Тебе было не просто. А мне, думаешь, легко было? Смотри! – Эллиот подошёл к ящику под зеркалом. Раньше он был полностью забит косметикой. Теперь же был заполнен упаковками от успокоительных. Пустыми. – Полюбуйся, как мне было легко! Мало? Хочешь, ещё один такой же покажу? – Не надо. Что ты делаешь, Эллиот? – Адам встал на ноги, но не решался подойти ближе. Эллиот зло стирал тональный крем и косметику с лица. Являя «настоящего» себя. Как был. Бледный, с синяками и усталостью. Снял браслет, под которым всё это время скрывал расцарапанное запястье. – Хочешь ещё? Хочешь, покажу как МНЕ легко? – Эллиот… Тише. Возьми себя в руки! – Адам попытался остановить руки Эллиота. Тот отшатнулся. В глазах, как и в тот раз, была паника и страх. Адам сразу же прекратил свои попытки. Убрал руки, подняв их на уровень глаз Эллиота. Он дрожал и тяжело дышал. Щёки были мокрыми от слёз. – Прости. Я хочу всё исправить, Элли. Позволишь? Без тебя нам… мне было хреново. Блять. Я не знаю, что должен говорить. Ты у нас по части слов и выражений своих мыслей. Понимаешь? Твоя любовь. Она особенная. И ты тоже. Блять. Особенный. Чувствую себя придурком, говоря это. Ну, хочешь, ещё раз на колени встану? Элли, только не молчи. – Я… не могу… Адам, я не справляюсь. Думал, что переборол. Это не так. Ошибался… – Что? Я ничерта не понимаю, – Кэмерон давал ему инструкции, как лучше извиниться, но блять в них не было ничего подобного! Что ему делать сука? Адам успокаивал только двумя способами: пулей в лоб и поцелуем. И ни один из этих способов сейчас не подходил. И что ему блять делать? – Я не справляюсь! Что здесь непонятного? – Эллиот сорвался на крик. Он дрожал всё сильнее. Вжимался в тумбочку, словно пытался слиться с ней. А в голове только одна мысль. Сам виноват. Только он виноват. – С чем не справляешься? Эллиот, если это из-за того, что я сделал тогда, то… – Да причём здесь ты? Это из-за меня всё! Как вы не понимаете! Это только моя вина! МОЯ! – Элли, не неси чепухи. Причём здесь ты? – Я… это всё моя вина, – Эллиот сполз вниз и упал на пол. Подтянул к себе колени и уткнулся в них. Заглушал всхлипы. – Я позволил этому случиться. Позволил своему прошлому снова догнать меня. Не остановил… – Эллиот, блять. Не мели чепухи. Плевать на твою силу или её отсутствие. Я должен был остановиться в любом случае. Ты вроде ходил к психологу раньше. Должен был вылечить свою эту ебучую жертвенность. Жертва не виновата в том, что её изнасиловали. Ты сам мне это доказывал как-то. Так почему блять в свою сторону твой мозг отключается? – Обними меня, Адам, – звучало жалобно. Противно. Эллиот чувствовал себя жалким брошенным ребёнком в большом городе. Потерянным и напуганным. Он не поднимал головы. Всё также сидел, уткнувшись лбом в колени и обняв себя за плечи. Адам присел рядом и выполнил просьбу. Осторожно, едва прикасаясь, обхватил его поперёк лопаток. Эллиот задрожал в руках против воли. Напрягся. Адам отпустил его, не напирая. – Видишь? Я бесполезен. Всё ещё не выношу… – Ты стараешься. Преодолеешь и это. Месяц назад ты один никуда не выходил, а сейчас уже справляешься с этим, – Эллиот резко поднял голову. Он был удивлён, что Адам знал о таком. Откуда? Кто мог ему рассказать? Скэриэл? Но они же не ладили. С чего бы им откровенничать? – Я смотрел за тобой издалека. И ещё парень, что с девчонкой похожи, проговорился как-то. – Оливер? Он не говорил, что виделся с тобой. – Да, что-то такое они с девкой обсуждали, когда я уходил. – Грубо так её называть. Оливия не заслужила, – икнув, сказал Эллиот. Истерика прошла, оставляя после себя опустошённость. Снова Адам его вытаскивал своим присутствием. И являлся её причиной. Раздирало. – Плевать на неё. Элли, мне всё равно, можешь ты прикасаться ко мне или нет. Плевать блять. Просто будь. Я заебался уже приходить домой и видеть полное отсутствие твоего присутствия. Даже Кот только в твоих вещах теперь и спит. А меня сука царапает. – Я снова буду чувствовать себя бесполезным, и мучиться из-за этого. Что я могу тебе дать сейчас? Тебе не нравится, когда я забочусь или делю какие-то милые вещи, не нравится, когда прихожу на работу с едой… Раньше мог хотя бы помочь расслабиться и заняться сексом. А сейчас? Только на истерики и жалость к себе и способен. Буду требовать к себе ещё больше внимания… Адам, это того не стоит. – Мне решать стоит это того или нет. Ты нужен мне. И делаешь очень многое для меня и для Кэмерона с Котом. Ты полезен. Всё быстро вернётся в прежнее русло. А я попытаюсь быть… нежным… – Адам скривился в конце. Эллиот улыбнулся, наблюдая за сменой выражения лица. До прежней улыбки было ещё далеко. – Нежным? О чём ты? – Ну. Нормальным. Без синяков там и укусов. С нормальными и адекватными поцелуями. – Но разве то, что мы делали, не было нормальным? – Эллиот озадаченно склонил голову. Он задумался. А ведь и, правда, считал всё, что между ними в постели нормальным. Все так делали, разве нет? Книги и фильмы не считались. Там всё было иначе и показывалось не так как в жизни специально. – Эллиот, до меня и после, сколько раз ты занимался сексом или был в отношениях? – Ммм был секс один раз… ну тогда, когда…ты понял. И отношения тоже один раз, но там не дошло дело до постели. Дарси был неприятным, и довериться ему настолько я не смог. Он вечно оставлял на мне синяки, когда обнимал и кусался, когда целовал. Это было неприятно. У тебя по-другому всё получалось. Тоже больно, но приятно больно? – Эллиот хмурился. А Адам мысленно стонал и проклинал мальчишку и его невинность и наивность в некоторых вещах. Как он мог быть таким…ребёнком? И вместе с тем твёрдо держать нож или пистолет у чьего-то горла. В голове не укладывалось. – Господи Эллиот, я понял. Только помолчи минуту, – Адам встал и отошёл к столику, на котором увидел графин с водой. Сейчас бы чего-нибудь спиртного, но и это подойдёт, чтобы остудить голову. Он налил целый стакан и залпом осушил его. – У меня здесь есть виски и вино. Кажется, сейчас они будут уместны, – Адам говорил, что Эллиот святой? Теперь сказал. Блять. В голове не укладывалось. Мальчишка встал с пола и одёрнул его толстовку. Тот факт, что он носил её, вообще выносил мозг. Контрольный блять в голову. Даже когда Адам натворил всякой хуйни, тот всё равно цеплялся за него. И это было блять страшно, потому что пиздец сколько ответственности. Этот мальчишка втрескался в него по уши. И, кажется, Адам сделал тоже самое. Три месяца достаточный срок, чтобы убедиться в этом. И понять, что Эллиот ему был нужен. Он пророс в его мозгу и в его жизни. Пустил глубоко корни. Эллиот святой, потому что, кажется, даже после всей хуйни простил Адама. – Эй, Адам. Мне тебя жутко не хватало всё это время. Будь со мной прежним, пожалуйста, – Эллиот нежно улыбнулся ему. Как делал это раньше. Улыбка была почти той же. С налётом пережитого, усталой, но уже ближе к прежней. Той, к которой привык Адам. И только сейчас тиски внутри начали разжиматься. Пронесло…Часть 1
19 февраля 2024 г. в 14:00
Эллиот стонал от удовольствия, когда Адам сжимал его бёдра и немного грубо входил в него. Их секс всегда был таким, на грани. Поцелуи, укусы, стоны, крики и пелена перед глазами. Эллиот просил большего. Умолял не останавливаться. Адам тоже потерял себя в этих безумных ощущениях. Мозг затуманил запах мальчишки. Руки зудели. Он хотел сжать сильнее это тело под ним. Оставить синяков, отметин и укусов. Им двоим хотелось…
– Адам, я дико извиняюсь за то, что прерываю ваши брачные игры, но нам срочно нужно к Мистеру Эну, – в комнату вошёл Кэмерон. Он никогда так не делал до этого из уважения к Эллиоту. Адам был не против зрителя в его лице. В конце концов, они так давно были вместе, чего с ними только не было. В каких ситуациях они друг друга не видели. И проститутку тоже делили одну на двоих, бывало. Но Эллиот другое дело. Он сам другой.
– Блять. Подожди немного, – Адам не останавливаясь, продолжил вколачиваться в сжавшегося Эллиота. Так даже было лучше. Ощущения ярче. Мальчишка одеревенел под ним. Словно был напуган чем-то. Но Адам не придавал этому значение. Рыкнув, впился зубами в ключицу мальчишки, чтобы вырвать из него крик и вернуть прежний настрой.
– Ос…Останови…тесь. ХВАТИТ! Оставьте меня! – пелена удовольствия и возбуждения исчезла. Эллиота словно окунули в ледяную реку с головой. Он видел перед собой картины из прошлого, и они его пугали. Парализованный. Беспомощный. Мог только кричать и умолять остановиться. Снова ребёнок. – Пожалуйста, остановитесь. Не хочу.
– Эллиот, замолчи. Это всего лишь Кэмерон. – Адам накрыл рот мальчишки своей ладонью и продолжил. Не останавливался. Слёзы Эллиота дразнили его и заставляли вести себя как животное. Обычно сам Лафар был в восторге от этого и не сдерживался. Просил продолжать. В этот раз же забился под ним. Руками пытался отцепить ладонь от своего лица. Дёргался, причиняя и себе, и Адаму боль.
Адам убрал ладонь со рта Эллиота и сжал руками бёдра, фиксируя в одном положении. Сопротивление завело его ещё сильнее. Хотя казалось бы это невозможно уже. И так на грани. Мальчишка же, наоборот, стал ещё отчаяннее пытаться выбраться. Всё повторял и повторял, остановитесь. Хватит. Оставьте меня в покое…
– Адам, кажется, это не игра, – Кэмерон перепугался не на шутку. Он, конечно, не оставался во время этих игрищ с ними, но происходящее не казалось ему нормальным. Хоть Эллиот и был, по словам Адама, тем ещё мазохистом. Сейчас же точно было что-то не так. Кэмерон подошёл ближе. Весь заплаканный мальчишка всё равно выглядел привлекательно. С красным, опухшим носом и щеками, умудрялся сохранять свою красоту. Это удивительно. Но… в его глазах не было ни капли наслаждения. Лишь страх, паника и отчаяние. Они усилились, когда Кэмерон подошёл. – Адам, остановись сейчас же! У него приступ.
– Нет! Не надо! Только не снова! Хватит! – Эллиот не видел, кто именно к ним подошёл. Он различал лишь силуэт. От того воспоминания заглотили его глубже. Он видел перед собой тех придурков, что когда-то надругались над ним. – Пожалуйста… хватит… папа! Папочка! Пожалуйста…
Кэмерон схватил руку Адама в попытке заставить того остановиться. И это подействовало. Тот осознал происходящее. Вот только было уже поздно. Эллиот совсем потерялся в своём прошлом. Тёмная материя начала сворачиваться в ладони мальчишки. Адам схватил его за запястье, чтобы не дать навредить ни себе, ни кому-либо ещё. Он держал руки Эллиота над его головой, не осознавая, что в точности копировал действия из того самого прошлого. Усугубляя. Мальчишка закричал. Вместе с его криком высвободилась и Тёмная материя, отбрасывая Адама и Кэмерона к противоположной стене.
Эллиот тяжело дышал, приходя в себя. Он лежал на кровати, свернувшись клубочком. Тело болело. От выброса силы, от секса (оно всегда болело после того, как они с Адамом переставали сдерживаться). А ещё сердце болело и душа. Хотелось плакать навзрыд. Осознание того, что сделал Адам растекалось ядом по венам. Ему была отвратительна сама мысль о том, что это сделал близкий человек. Которому он доверился. Которому открылся. Поверил, что сможет быть понятым, любимым. Но получил лишь нож в спину. Предательство. Правильно говорят, нас предают не враги. Только самые близкие. Он дрожал всем телом.
Рядом кто-то зашевелился. Эллиот испуганно дёрнулся и попытался встать. Руки ослабли и почти не держали, но он упрямо поднимался. Нужно было уходить отсюда. Подальше от Адама. Подальше от напоминаний о случившемся. Чувства и эмоции потом… Сейчас они мешали. Кэмерон осторожно подошёл к нему. Он опасливо протянул руку, боясь причинить неудобства и снова стать причиной плохих воспоминаний. Эллиот отшатнулся от руки, но, увидев того, кому она принадлежала, всё же позволил себе помочь. Кэмерон помог одеться и привести себя в порядок. Всё это время они молчали. Адам был в отключке. Видимо, слишком сильно ударился головой.
– Прости меня, Эллиот. Я не хотел становиться причиной… всего этого, – Кэмерон виновато смотрел на мальчишку. Ему, правда, было жаль. Они в Запретных землях слишком часто сталкивались с насилием и несправедливостью, но это их совершенно не оправдывало. Он никак не мог отделаться от мысли, что стал причиной чему-то, что положило конец отношениям его друга. Лишил и себя, и его чего-то светлого.
– Ты единственный, кто ни в чём не виноват, Кэмерон. В ванной есть бинты и всё остальное, перевяжи ему голову… береги его и себя тоже, – Эллиот вымученно улыбнулся и медленно пошёл в сторону выхода, опираясь на стены и встречающиеся на пути предметы. Ему было так паршиво. Мутило. И внутри всё сжималось. Душило. За спиной закрылась дверь, отрезая его от родного, до безумия, человека.
Адам был его надеждой и опорой. Источником силы. Помогал, хоть и не осознавал, наверное, этого, бороться с призраками прошлого и демонами настоящего. Эллиот цеплялся за него как утопающий за глоток воздуха. И был жестоко отброшен. Может… Может… он просто драматизировал? И не так всё страшно? Всего лишь не остановился один раз… Просто не понял, что это не часть игры. Всего лишь продолжил… Не он же виноват, что Эллиот не смог до конца оправиться от своего прошлого. Может, зря он так категоричен? Сам был виноват… Только его вина. Эллиот остановился и обернулся. Обшарпанная знакомая до боли дверь. Он был сейчас так похож на неё. Такой же разорванный внутри.
Тем временем по другую сторону двери Кэмерон привёл в чувства Адама. Осмотрел его и, не найдя серьёзных ран на голове, отпустил. Шерр натянул на себя трусы и спортивки. Огляделся в поисках Эллиота или хотя бы следов его присутствия. Было тихо и пусто.
– А где? – Адам обернулся на Кэмерона, убирающего следы происшествия: перевёрнутую мебель, задетые флаконы на тумбочке и прочее. Он молчал до этого, но всем своим видом показывал, что ему есть что сказать.
– Ушёл. Ты облажался, Адам.
– Я ничего такого не сделал. Какого хуя, ты смотришь на меня так?
– Вот именно блять! Ты ничерта не сделал! Он блять просил остановиться, а ты как безмозглый ёбарь не мог блять вытащить свой член из дырки! Ты изнасиловал его, Адам! Слышишь? Хотя клялся мне когда-то, что ни за что не станешь таким же, как они!
– Ему нравилось…
– Нравилось блять? Да он в истерике минут пять под тобой бился! Кричал блять тебе, чтобы ты остановился! А ты ему рот затыкал и ебал! Сука. Как же я хочу тебе врезать, Шерр. Не знал, что мой единственный блять друг ебучий насильник. Нравилось тебе, как он блять на помощь звал? – Кэмерон схватил Адама за волосы и резко притянул к себе. Он был в бешенстве. Таким уже давно не его никто не видел. – Признайся, что ловил кайф с того, что он бился под тобой в истерике. Ебучий ты блять альфа-ёбарь.
– Пусти, сука… – Адам стоял на коленях спиной к Кэму. Хватка у того была сильной. Дёрнешься чуть сильнее и останешься без волос. Голова и без того трещала. Адам понимал, что пиздец как проебался. Знал же, что его мальчишка… Блять. Если у того была истерика, то не мог же он… Сука… Что за ёбаный пиздец. Кэмерон прав. Адам ахуеть как облажался. Ему самому было тошно от себя. Клялся же, что никогда не станет таким как те мудаки, что трахали детей по закоулкам в Запретных землях. Или мудаков, что насиловали женщин толпами. Он всегда считал, что жертвы тоже виноваты, потому что были слабыми и неспособными за себя постоять. Но мудаков-насильников ненавидел ещё больше. Теперь и сам стал таким. Почему не остановился? Почему не понял? Перед глазами словно пелена… Будто что-то не давало ему остановиться. Будто что-то заставляло его продолжать… – Кэм, пусти.
Кэмерон снова выругался и оттолкнул от себя Адама. Заслужил. Друг ушёл, оставляя его одного. Хотелось курить. В этом бардаке он не нашёл ни пачку сигарет, ни зажигалку. Поэтому пошёл в прихожую. В куртке должны были остаться. Поискав по карманам, он нашёл пустую упаковку. Выругавшись, пошёл на кухню, чтобы выбросить смятую пачку. Эллиот ругался, когда он оставлял мусор на тумбочках. Бесил своими порядками в его доме. Но Адам всё равно ловил себя на том, что нет-нет, да убирал из карманов и с видных мест пустые пачки или другой ненужный хлам. На кухне сидел Кэмерон и пил чай. Тоже, к слову, притащенный сюда Эллиотом. Адам и не замечал, как много всего этот мальчишка привносил в их жизнь. От того на душе становилось ещё гаже.
– У тебя сигареты есть? – Адам ещё больше смял пустую пачку и зашвырнул её в мусорное ведро. Кэмерон кивком головы показал на тумбочку возле газовой плиты… Там обычно Эллиот оставлял запас сигарет для них. Блять. Да что ж это сука… Адам схватил новую пачку и зажигалку и с грохотом закрыл ящик.
Он вышел из квартиры и наткнулся на Эллиота. Тот стоял, обняв себя руками, и дрожал. Как был в белой рубашке, скрывающей половину бёдер и джинсах. Белые незашнурованные кроссовки… Всё такое светлое в противовес Адаму… Стоял без куртки. Зимой. А Адам и не заметил, что она всё ещё висела на крючке в шкафу. Её наличие там уже было естественным. Адам вернулся в квартиру и взял куртку и эллиотовский шарф. Не хватало ещё мальчишке заболеть.
Мальчишка его (?) вздрогнул сильнее, когда хлопнула дверь. И обернулся. Лицо зарёванное, красное. Глаза расширились, когда он увидел Адама. Эллиот попятился к выходу из подъезда. Он боялся. И задрожал сильнее.
– Элли… я просто надену куртку, – Адам впервые испытывал стыд. Ему было неловко смотреть на мальчишку. Вид, которого был настолько разбитым. В самом начале их знакомства он хотел видеть этот страх в его глазах. Видеть, что мальчишка его боялся и желал уйти. Сейчас же этот вид не приносил желаемого успокоения. Адам не из тех, кто утешал кого-то когда-либо. Не из тех, кто сомневался в своих поступках. И уж точно никогда не жалел. До сегодняшнего дня. Он понимал, что натворил нечто непростительное. И каждый его шаг подтверждал это.
Эллиот сжимался всё сильнее, по мере того, как сокращалось между ними расстояние. Он кусал нижнюю губу, сдерживая себя от чего-то. Адам предполагал, что от побега. Слёзы снова лились из глаз Эллиота. Вид их резал по сердцу. Мальчишка часто плакал по пустякам. Когда Адам говорил или делал что-то приятное ему. Когда смотрел фильм. Когда резал лук. Во время секса… И лишь сейчас. Только сейчас Адам хотел стереть их с его лица и не видеть. Но не мог.
Эллиот громко всхлипнул, когда Адам подошёл к нему вплотную, и закрыл рот руками. Заглушая свой голос, пытаясь успокоиться. Он опустил голову вниз. Сгорбился весь. Словно пытался стать ещё меньше. Незаметнее. Адам поспешил накинуть шарф и куртку на плечи мальчишки. Сейчас его вид больше соответствовал внешности. Хрупки. Слабый. Беззащитный. Адам отошёл обратно к двери в свою квартиру. Эллиот выдохнул судорожно. И немного расслабился. В тишине подъезда раздался рингтон, оповещая о входящем звонке.
– Отец п-приехал. Я пойду… – Эллиот повернулся к Адаму спиной и, придерживаясь за стену, пошёл к выходу. Ему явно было больно идти, но он упорно делал шаг. Шнурки пачкались в грязи, тащились по полу, оставляя небольшие дорожки. Адам с преувеличенным интересом наблюдал за ними. Эллиот остановился и обернулся. – Прости меня. Не думаю, что смогу видеться с тобой… некоторое время.
– Я говорил тебе, чтобы ты не извинялся, – раздражённо бросил Адам. Тут же проклиная себя за свои слова. Эллиот опустил голову и сжался снова. Развернулся и больше не останавливался.
Адам ждал, что сюда ворвётся Лафар старший. Что он будет рвать и метать, но время шло, а никто так и не входил в подъезд. Жаль. Адам бы хотел, наверное, чтобы его побили. Выбили всю дурь из башки. И он уже перестал бы загоняться. Блять. Он так и не извинился. Похуй. Ему на работу блять пора, а не самокопанием заниматься.