Твоя мать, Гром

Над Санкт-Петербургом всходило солнце, небо было на удивление безоблачное. На улице не было ни души, за исключением трёх уставших фигур. Представители бравой советской милиции плелись домой после невозможно скучного ночного дежурства. — Парни, а давайте ко мне? Позавтракаем вместе и разойдёмся по домам спать? — предложил Костя. Обычно всех к себе зазывал Федя, но Костя знал, что если Федя опять всех к себе притащит, Ленка будет на него ругаться. — Константин Игоревич, мое уважение, — зевая, пожал ему руку Юрец. У этого вообще дома никогда ничего не было, Смирнов постоянно шастал по гостям. Костя с Федей были знакомы со студенческой скамьи, Федя его с женой познакомил, а вот каким образом к ним Юра прибился, это было непонятно. Они первый год работали в милиции, а Смирнов на нижних чинах задержался, потому что особо трудоголизмом никогда не страдал и к трудовым подвигам не стремился. Ничто не предвещало беды, пока они не поднялись на лестничную площадку. — Игорь плачет, что-то случилось, — прислушался Костя, суетливо ища в карманах ключи. — У тебя ребёнку года нет, маленькие дети все время плачут, — непонимающе пожал плечами Юра. — ТАК он никогда не плачет, — помотал головой Гром и открыл входную дверь, — Булка моя, я дома. Ты где? Я тут парней привёл, мы позавтракаем вместе, ладно? Булка? — на ходу скидывая куртку и ботинки он позвал жену и побежал к сыну. — Булка? Как он вообще жениться умудрился. Девушки ушами любят, им романтику подавай, — хмыкнул Смирнов, аккуратно разуваясь. Федя поднял с пола куртку друга и повесил на крючок. Костиной жены не было дома. Разувшись, парни нашли молодого отца с Игорьком на руках. — Ну все, все, я тут, я с тобой, — он гладил сына по спине. Малыш все ещё всхлипывал, прижавшись к его плечу, вцепился и ручками и ножками. В тот момент для Кости было важно, чтобы с Игорем было все хорошо, он даже на какой-то момент забыл, что вообще-то куда-то делась его жена. Пока он умывал и переодевал сына, на кухне Федя с Юрой нашли записку от его жены. — Кость, тебе нужно это увидеть, — Федя протянул ему письмо и предложил взять Игорька на ручки. Маленький Гром хорошо его знал и спокойно к нему пошёл. А Костя, тем временем, открыл письмо. « Дорогой Костя, Прости, но я так больше не могу. Я ухожу. Не ищи меня. Надеюсь, что вы будете счастливы. Прощай» — Она ушла, — глухо сказал он, неловко опустившись на стул. Игорек не понимал, что происходит, но, как все дети, хорошо чувствовал эмоции. Он видел, что папе очень грустно и потянулся к нему. — Остались мы с тобой вдвоём, сынок, — Костя поцеловал его в лохматую макушку. Гром-старший посмотрел на приятелей. Юрцу явно было неловко, он надеялся нахаляву позавтракать, а нарвался на семейную драму. А Федя о чём-то задумался, переживал тоже. — Так, сначала завтрак. Игорь, если хочешь кашу, нужно посидеть на стульчике, — Костя притянул ногой его высокий стульчик, доставшийся им от соседей и усадил туда сына. А сам занялся едой. — Тебе помочь? — спросил Федя. Он переживал за друга, знал, что Костя всегда все держит в себе. — Поставишь чайник? — спросил Гром, достав детскую кашу Игорю и яйца для яичницы взрослым. Юра, тем временем остался с малышом за столом. — Привет, Игорь, — он протянул руку, но мальчик оттолкнул ее и снова заревел. — Он просто голодный, не принимай близко к сердцу, — усмехнулся Костя. Гром подвинул стул с Игорем поближе к себе, чтобы малыш отвлёкся и успокоился. Сделав кашу, он отставил ее в сторону, чтобы остыла, а сам стал делать яичницу. Хотелось себя чем-то занять, чтобы не думать о том, что дальше делать. Он только пришёл после смены, а тут такое. Очень хотелось есть и спать. — Костя, что ты будешь делать? — вырвал его из его мыслей вопрос Юры. — Снимать штаны и бегать, — фыркнул Гром, — Искать место в яслях, а пока матери позвоню, попрошу ее к нам приехать хотя бы на пару месяцев. Жить дальше будем. Он разбил яйца на сковородку и выкинул скорлупу в мусорку. Федя сделал им чай, и все сели завтракать. К яичнице нашлась банка солёных огурцов и булка белого хлеба. Костя посадил Игоря поближе к столу и дал ему кашу и маленькую ложку. — Он уже сам ест? — удивился Федя. — Ну, с переменным успехом. Но как он научится, если я буду его кормить, — резонно пожал плечами Костя. Игорь пока не умел черпать кашу, и просто макал ложку и облизывал ее. Костя отломил горбушку от булки и задумчиво посмотрел на сына. Да, они справятся. Будут жить дальше. По-другому и быть не может. *** Шли годы. Многое случилось в жизни Игоря Константиновича. Он потерял отца, вырос, закончил школу, отслужил в армии, отучился в Академии МВД, дослужился до майора, нашёл девушку, поймал кучу преступников. Жизнь была непростой, но он был счастлив. И они с Юлей жили в той же квартире, где он вырос. Были выходные, Игорь отсыпался после сложного дня на работе, поэтому даже не шелохнулся, когда в дверь позвонили. Юля уже не спала и резво оделась, чтобы не встречать незваного гостя в пижаме. Кто это мог быть? Дима с вестью о том, что-то случилось и выходные откладываются? Опять… Ее родители? Прокопенко? Заблудившийся курьер? Злодеи? Пчелкина привстала на цыпочки и глянула в глазок. По ту сторону двери стояла какая-то женщина лет 50-60. Юля решила, что она на суперзлодейку-киллера не похожа и открыла дверь на цепочку. — Здравствуйте, вам кого? — Здравствуйте, а Игорь Гром здесь живет? Я его мама. Пчелкина была настолько шокирована этим заявлением, что невольно ответила: — Это невозможно. Его мама умерла. Но она понимала, что очень даже возможно. Несмотря на то, что Игорь был почти точной копией отца, сходство Грома с этой женщиной отрицать было невозможно. — Игорь! — Юля позвала любимого, но в этом не было нужды, он уже и сам подошёл. Сонное состояние Грома быстро покинуло, когда он увидел, кто стоит в дверях. Прошло много лет, он видел ее только на фото, но сомнений и быть не могло. Это была его мать. Игорь приобнял Юлю и вежливо улыбнулся гостье, так, как обычно выслушивал на работе старушек, что жаловались на шумных соседей. — Здравствуйте, вы что-то хотели? — Игорек, как ты вырос! Так на отца стал похож. Игорь, я твоя мама. Ты меня и не помнишь совсем, наверное. — Женщина, тут произошла какая-то ошибка, моя мама умерла, когда мне было семь месяцев. Отец растил меня один, ну, бабушка помогала первое время. Потом бабушки не стало, а вскоре и отец умер. Меня усыновили его друзья. Все трое так и стояли в дверях, и прекрасно понимали, что Игорь узнал свою маму, и что Константин в своё время ему соврал, чтобы ему не было ещё больнее. — Игорь, я приехала, чтобы извиниться. Я бесконечно перед тобой виновата. Давай хоть внутрь зайдём? Ты не хочешь поговорить? Игорю говорить с ней совсем не хотелось, видеть ее не хотелось. Было так обидно за папу, за себя маленького. Юля бережно гладила его по спине, чтобы он не волновался и Игорь решил, что, наверное, стоит ее выслушать. — Заходите, — он махнул рукой в квартиру, подчёркнуто называя мать «на вы». В квартире чувствовалось женское присутствие, уют. До Юли это была мрачная берлога, но с ее появлением стала домом. Взять хотя бы дверь в туалете. Его мама не была в этой квартире три с половиной десятка лет. Когда она сбежала, это было гнёздышко молодоженов, она не видела эту квартиру в худшем ее виде. Игорь специально прошёл мимо своих детских рисунков на стене, чтобы она увидела, что на семейном портрете был только он и папа. Они расположились на кухне. — Я чай сделаю, — Юля не стала садиться, и решила заняться делом. Гром же напротив, сел и посмотрел на неожиданную гостью, мол, чего расскажешь. — Я хотела перед тобой извиниться. Давно следовало, но я никак не могла собраться с духом. Но и ты меня пойми. Когда ты родился, я поняла, что я не готова быть матерью, что я не готова к семейной жизни. Косте очень нравилось играть во взрослого, работа, жена, ребёнок, он весь такой молодец, а весь быт лёг на меня. Мне всего двадцать два было, когда ты родился. До того, как я ушла в декрет, на работе я познакомилась с финским парнем. Мы с ним переписывались, когда он уехал. А когда он позвал жить к нему, я не смогла отказать. Микко умер год назад. Мы с ним были тридцать три года женаты. Я очень много думала о тебе. По началу писала, но, думаю, Костя даже не открывал письма. Потом поняла, что без меня вам лучше. А сейчас… я приехала, потому что увидела тебя в репортаже про того сумасшедшего. Увидела какой ты стал. И поняла, что никогда себе не прощу, если не поговорю с тобой. Она умолкла, когда Юля поставила чай на стол. Игорь мягко притянул Юлю на стул рядом с собой и взял ее за руку. — Потрясающий рассказ. Очень рад за тебя. Теперь я знаю, что мой отец и мои приемные родители мне соврали. Моя мать не умерла, она просто не хотела со мной жить. Но я тебя прощаю. У нас с папой все было хорошо. Может, нам и правда было не по пути. Я очень благодарен тебе, за то, что ты меня родила. Меня очень любили, и сейчас любят. Я счастлив, ты счастлива. У всех все хорошо. Но я думаю, что всем будет лучше, если ты поедешь к себе домой. Игорь встал, чтобы проводить незваную гостью. Она намёк сразу поняла и направилась к выходу. — Спасибо, что выслушал. И я правда рада, что у вас было все хорошо. И что у тебя все хорошо сейчас. Берегите его, девушка. Он хороший парень, не в меня пошёл, — она обратилась к Юле, перед тем, как уйти. — Юля. Ее зовут Юля. Ты даже имени ее не спросила, — сказал Игорь, перед тем как закрыть за ней дверь. Он вымыл руки и снова завалился на диван, укрываясь с головой. Юля села рядом и стала гладить его по волосам. — Я люблю тебя, Юль. — И я тебя, — Пчелкина поцеловала его в макушку. Игорь укрыл ее тоже и обнял. — Что это вообще было. Она как снег на голову свалилась. Ждала, что мы позовём ее внуков нянчить? — Ты поступил правильно. Ругаться с ней ни к чему. Я знаю, что тебе было больно ее видеть. Но ты прав. Тебя очень любят. И я надеюсь, что ты счастлив. Юля прижалась к нему покрепче и чмокнула в щеку.