— Значит диван тоже ты уволок?
— Не суйся не в свои дела, — посоветовал парень.
— Отдай диван, — сказал я. — На него расписка написана.
— Пошёл к чёрту! — сказал детина, озираясь.
Вот я познакомилися с Витькой Корнеевым. Меня поселили с ним в одну комнату! Сначала мне казалось, что я не смогу ужиться с этим грубияном, но постепенно мы с Корнеевым заобщались и он в моём присутствии заметно смягчился. По вечерам заходил Роман и старался меня вытянуть то в кино, то на прогулку по городу, то ещё куда. Сначала я охотно прогуливался с Романом, он был вежлив, интеллигентен, обходителен, но чего-то в нём не хватало. Роман рассказывал много и интересно, но не всегда понятно. Я много уточнял и чувствовал себя дураком в такие моменты. Он колдовал и создавал что-то эффектное, вроде салюта, окрапляющего мрак разными цветами. Мы считали звёзды, ходили по крышам, но я всегда возвращался к себе и практически каждый раз ворчливый Витька поил меня чаем со свежими булочками. Булочки Витька любил, покупал часто и много: маковые, с изюмом, повидлом, яблочком, сгущёнкой, сырные… Пирожки с капустой, ароматной картошечкой с укропом, мясные, печёночные. Он подсадил на них и меня. Один раз столовая и пекарня, будто сговорившись закрылись на санитарный день. Витька сердился страшно, полдня ходил голодный, пока я не успокоил его пластиковым корытцем салата, который мне великодушно сделала Стеллочка. За заслуги перед изготовлением стенгазеты. Я полагал так. — Ты мой спаситель, — басил Витька, шкрябая ложкой по донцу корытца. Он довольно быстро справился и смиренно откинулся на диване. Я так радовался и казалось мне, что быть голодным до завтрашнего обеда не такая серьёзная проблема. Тем более, что поздно вечером снова будут булки, горячий чай и Витька, который проведёт ритуал поглощения булок вместе со мной. Утром на моей прикроватной тумбочке стоял завёрнутый в блестящую фольгу шоколадный заяц. Фигурка увесистая, видимо не слишком полая внутри. Витьки не было на месте. Я предположил, что он полетел умываться, но в ванной его не оказалось. Мне стало грустно, я смыл чувство сонливости водой, почистил зубы и водрузил очки обратно на нос, побрёл в комнату. Зайца я убрал в ящик. Почему-то я был точно уверен, что шололадную фигурку припёр Витька. Конечно, такой жест смахивал на ухаживания Романа, но с каких пор он бы стал ухаживать за мной?! Я отмёл Романа сразу же, оделся, причесался, сунул небольшой гребешок в карман куртки и дошёл до комнаты, где жил Эдик. Хоть там и был Роман, но присутствие Амперяна как-то смягчало его всепоглощающее внимание ко мне. Я выдохнул, постучал, поздоровался с Эдиком и присел на свежезастеленную им кровать. Роман находился в ванной по всей видимости, и это было прекрасно. — Ты к Роману, Саша? — вежливо поинтересовался Эдик. Он стоял перед материализованным им в воздухе зеркалом и пытался уложить свои волнистые волосы. — Я к тебе, Эдик. Пойдём скорее на работу, — попросил я его. — Что-то случилось? — обеспокоился мой товарищ. — Я хочу сырников взять, пока их не пожрали, — соврал я. Мне хотелось сегодня пойти на работу без Романа. Почему? Романа в последнее время слишком много. — Хорошо, пойдём, — согласился Эдик. * * * Вечером комната запахла хлебобулочными изделиями. Корнеев ворчал, что я поздно явился, отложил свою книгу и пошёл ставить чайник. Я достал своего шоколадного зайца из тумбочки и стал дожидаться Корнеева. Он принёс красный чайник в горошек, призвал кружки — тоже в горошек, но моя была зелёной. Роману была передарена синяя кружка, а Эдику жёлтая. Этот набор Витьке подарили на какой-то конференции и он им активно пользовался. Ещё две кружки существовали — одна у Володи, другая в отделе Универсальных Превращений, где работал Витька. Я перестал думать о цветах кухонной утвари, глянул на Витьку из-под очков очень серьёзно и спросил, ткнув на шоколадную фигурку: — Твоя работа? Витька промолчал, будто не было никакого вопроса. «Не отвертится» — подумал я. И поинтересовался намного мягче: — Витя, ответь. Я же сижу перед тобою и жду. Я начал сдирать фольгу с шоколада и честно решил разделить его пополам, но ломая фигурку у меня вышло отломить только голову. — Ты заяц, Саша, — тихо и робко произнёс Витька. Меня удивила его реакция. Но больше восхитила реакция на шоколадного зайца. — Ты зачем ему голову оторвал? — спросил Корнеев таким голосом, будто я убил существо. — Это же шоколадка, Витя. Тебе голова, мне задница, — я хихикнул и подвинул к Корнееву его порцию. — Ну и кусай свою жопку, а я начну с пирожков. Я рассмеялся снова, вытер платочком выступившие слезинки и заговорил без шуток: — Ты такой милый, Витька. — Да, иди ты, — буркнул Корнеев в пирожок. Очень вкусный капустный пирожок. — Ага. Слушай, спрячь меня завтра от Романа, а? — я считал, что Витька надёжен. И он оказался надёжен. — Завтра, как тут отдохнём, перед приходом горбоносика пойдём ко мне в лабораторию, — высказался Корнеев. Мы продолжили в гармонии пить чай с пирожками. Я оказался временно спасён. * * * Роман явился вечером, когда я надевал на себя пальто. Витька решительно отстоял меня, даже комментарий про «рабство» он парировал с достоинством. Мы оказались в его лаборатории. В углу возле дверей стоял Джинн, в глубине комнаты транслятор, ванночка с живой водой и окунь. Витькины рассказы о работе получались щедрыми на пояснения. Он будто клал пласт масла на кусочек батона — ровно размазывая по поверхности. Я перебил его посредине речи, ведомый навязчивой мыслью: — Вить, назови меня снова так. Зайцем. Витька собрался с силами, его голос сделался хриплым и не громким: — Ты заяц, Сашенция… — Ты милый, — я с умилением смотрел на него. Мне Витька нравился с тех пор, как я нашёл к нему ключ, который смягчал его грубость и резкость. Он сократил расстояние между нами, положил огромные ручища мне на талию, но что-то не устроило его и вот его большие ладони уже подхватили меня под задницу и посадили на стол. — Задница у тебя плоская. Мало булок ешь, — буркнул Корнеев. — Делай, что намеревался, — посоветовал я. — Я поцеловать хотел, — оробел Витька и стал мяться. — Так целуй, я же только за, — отозвался я и наши отношения вдруг перешли на немного другой уровень. * * * Меня оставили дежурить в новогоднюю ночь. Витька уходя, сказал, что посадил дубля, попросил последить за ним и обесточить лабораторию. Я сделал обход, взглянул на часы на левой руке и пришёл к выводу, что пора дубля гнать. — С-скотина, — сказал дубль с выражением. Я сразу насторожился. Никакой лабораторный дубль не мог бы так сказать. Оперевшись о дверной косяк локтём, я подложил ладонь под голову и размышлял. Дубль засунул руки в карманы, медленно поднялся и увидел меня. Несколько секунд мы смотрели друг на друга. Потом я ехидно осведомился: — Работаем? Дубль тупо смотрел на меня. — Ну брось, брось, — сказал я. — Всё ясно. Витька на полном серьёзе продолжал изображать дубля, я даже засомневался, что это на самом Корнеев. — Всё прибери, выброси эту дохлятину и беги танцевать. Даю тебе десять минут. — Чего ты ко мне пристал? Видишь ведь, человек работает. — Ты же дубль. Не смей со мной разговаривать, — я намеревался ущипнуть его клещами и он сдался, сел и устало потёр уши. Я протёр рукой бутылку, где сидел джинн. И принялся снова выгонять Витьку к нашим общим друзьям. Праздновать новый год. — Ты знаешь какого я им дубля послал. Дурак-дураком. Я злил Корнеева. Он перелез через диван и сгрёб меня за грудки. У него случился приступ увлечённого чрез меры работника. — Эй, милый, — позвал я его. — Новый год скоро! Не увлекайся так. Он отпустил меня и засуетился в работе. Я пытался уговорить его свернуть деятельность, но он разошёлся так, что я испугался. Ведь он может меня в паука превратить или в ящерицу! Я присел рядом с джинном и попробовал последнее: — А меня Роман на свидание позвал. У Витьки выпало из рук всё, что он держал в них на данный момент. Он насупился и присел на диван. — Ты говорил, что я тебе очень нужен, — добавил я, напоминая ему о том, что мы вместе. Тёмно-синяя гавайская рубашка со звёздами и полулунами невероятно шла Витьке. Я засмотрелся на него — слегка пухлые щёчки смягчали строгие черты лица, спадающая на лицо редкая чёлочка тоже делала его добрее. — Ты что, согласился, Заяц? — Дурак ты, Витька. Я согласен только на тебя. — Из-за пирожков? — пошутил Корнеев добродушно и призвал чашки. С недавнего времени здесь поселилась ещё одна кружка. Для меня. — Нет, из-за зайцев, — отозвался я. Мы посмеялись вместе и принялись пить полуночный чай. Витька затратил много энергии на работу и ему срочно требовалось её восполнить. Я сбегал вниз и принёс ему ёмкость с едой — домашнее жаркое. — Это кто тебя потчует? — набивая рот едой, поинтересовался Корнеев. — Стеллочка, — честно признался я. — Ухаживает, — предупредил Витька. — Пресеку, — пообещал я.