Прицесса и Вор

      Германия тихо кладётся по квартире. Она недавно рассталась с парнем, с которым её свёл отец. Третий Рейх сейчас спит — он очень рано ложится. Кайли пытается быть тихой, чтобы не разбудить его.       "Так, нужно взять свою посуду. Она мне понадобится в общаге." — девушка берёт свою кружку и тарелку, которые заранее помыла, и быстро убралась в свою комнату.       Там у неё лежали чемоданы. Она уже упаковала всю свою одежду и постельное бельё в вакуумные пакеты и теперь ей оставалось разобраться с личными вещами. Она решила забрать с собой любимые книги и игрушки. Кайли паковала всё, что было связано с Израилем в отдельную сумку. Её любовь к этому еврею была чем-то сокровенным, чем-то, что заставляло её сердце биться быстрее, а душу трететать. К своим плакатам, фотографиям и прочим "артефактам" она относилась с благоговением, словно это были иконы.       Германия обняла куклу вуду в виде Израиля и положила её в свой рюкзак. Туда же она отправила любимые книги, игрушки, а также средства личной гигиены. Остальные вещи были расфасрваны по чемоданам.       — Вот всё. — тихо шепнула она. — Пора...       Она закрыла чемоданы, накинула рюкзак и подошла к окну. Вот она привязала верёвку к батарее и скинула один её конец вниз, вот сделала тоже самое с другой, вот обмотала второй верёвкой ручку одного из трёх чемоданов, потом второй, третий... вот она спускает эту верёвку вниз с окна...       Кайли действует тихо, боясь разбудить отца. Убедившись, что все три чемодана коснулись земли, она отвязала верёвку от батареи и сбросила вниз.       Германия вздохнула — остался последний шаг. Она скинула вниз свободный конец второй верёвки, чтобы не мешал, потом схватилась за него и стала спускаться вниз. Встав на землю, она дёрнула за первый, чуть более короткий конец и спустила к себе всю верёвку.       — Фух... — она отвязала её от чемоданов, взяла их, взяла собаку, которая была с ней с восьмого класса и пошла.       Путь её лежал к бывшему однокурснику, который обязался спрятать у себя удики. Он забрал верёвку, обнял Кайли и она пошла дальше — не было времени прощаться, отец мог узнать о том, что она сбежала и тогда ей непоздоррвится.       Она пришла на вокзал. Билеты на поезд до Новосибирска лежали в кармане её рубашки. Она предъявила их и пошла в купе. Германия села на кровать и уложила собаку рядом.       — Всё кончено, папаша..! Я иду к тебе, мой милый Израиль! — сказала она сама себе.       Доехала она спокойно и даже поспала в дороге. С ней ехали ещё четыре девушки. Они рассказывали о том, что у них скоро будет концерт в том городе, куда они едут. На своей станции, в Новосибирске, Кайли вышла и наконец вздохнула свободно — отец больше не имеет над ней власти.       Германия заселилась в общежитие под предлогом учёбы в университете. Она действительно начала учиться на патологоанатома.       Вот начинался первый день учёбы. Германия села за парту и к ней тут же подлетел парень.       — Хей, привет! — Кайли поняла по флагу на его лице, что это был Япония. — Ты красивая!       — Спасибо... — она смутилась и поправила волосы.       — Ты новенькая? Меня Наоки зовут! Ну, позывной это мой!       — Я поняла. — Германия сложила руки на парту, — Да, я новенькая. Очень приятно, Наоки.       — А как тебя зовут?       — Кайли.       — Кайли? Красивое имя! Как у принцессы! Ты же принцесса? — тараторил Наоки.       — Ну... — она отвела взгляд...       — Я Япония, по-настоящему, а ты Германия? Да? — она кивнула, — О, я угадал!       Пара началась и Наоки прыгнул на стул впереди Кайли. Рядом с ней села другая девушка.       — Привет, Германия. — поздоровалась она.       — Откуда ты знаешь меня? — Кайли повернулась к ней и увидела, что это была Австрия. Она встречалась с её отцом до конца войны. — О, привет, Клара. Что ты здесь делаешь?       — Решила, наконец, взяться за ум.       — А я вот сбежала. Отец достал. — сказала Германия.       — Понимаю...       Пара прошла спокойно, как и другие. Германия до побега из дома уже получила диплом адвоката. Она стояла возле окна, разговаривала с Кларой и Наоки о том, зачем она здесь.       — Я надеюсь, что встречу в Новосибирске своего еврейчика. — объяснила она.       — А что? — спросил Япония.       — Мы учились с ним раньше в одном классе. Потом отец увёз меня в другой город и мы расстались.       — Любишь его? — спросила Австрия.       — Очень люблю...       — О, а это не он? — Наоки указал куда-то и Кайли посмотрела туда.       Там стоял он — Израиль. Германия замерла в восторге, страхе и благоговении. Давид сильно изменился за все эти годы — да, пусть он всё тот же кариглазый брюнет с шикарными кудрями, лисьими ушками и хвостом и белоснежными крыльями исполинских размеров, он выглядел иначе...       Израиль был уже не тем маленьким забитым мальчиком, который любил ласку и мило жмурился, когда его обнимали. Он сильно вытянулся в росте, отпустил бороду и стал носить очки с довольно толстыми линзами. Он вёл себя более развязно, самоуверенно и даже нагло. Он больше не сутулился, а напротив, выпячивал грудь, скрещивая руки на ней. Пусть голос его всё ещё был тихим, со смешным акцентом, который так любила Германия, харизмы ему поприбавилось. И теперь нос, которого Давид всегда стеснялся, считал его слишком большим, идеально вписывался в его образ, подходил к его харизме.       Германия уставилась на него влюблённо — от него так и веяло уверенностью в себе.       Одет Израиль был в голубую оверсайз рубашку в клетку, под которой была чёрная футболка с надписью "Буква Ю", чёрные брюки клёш и белые кроссовки на большой платформе. На нём была серая "бандитская кепка" в клетку и часы в позолоченной оправе, на той же руке, в которую был вживлён чипти сопряжённый с ним фитнес-браслет. Левая рука у Давида была покрыта татуировками и удивительно, что он всё же решился на них.       Германия смотрела на него, не в силах оторвать взгляд.       — Какой он красивый! — воскликнула она.       — Красавец вор, теперь её герой... — пропела Австрия       — Принцесса и вор. — пошутил Япония.       — Почему вор? — спросила Германия.       — Он сам себя так называет. — ответила ей Клара. — Он бандюган тот ещё. Мультик смотрела недавно, "Смешарики" называется. Вот там есть серия с плохим клоном одного из героев. Знаете? Вот и этот такой же.       — Он не может быть бандитом! Я знаю его! — Кайли удивлённо захлопала глазами.       — Послушай и понаблюдай. — Наоки махнул рукой и Германия стала внимательно слушать.       Израиль стоял, облокотившись на стену       — Давай реще, Большой Брат! Ты уже три года в сортире! — отчитывал он кого-то.       — Не ори! — к нему вышел Россия. — Будь нормальным, мы всё-таки на людях.       — Ой, не зуди, я ж этого не приветствую... — Давид отмахнулся от него, как от надоедливой мухи.       — Ему, знаешь, сигары не хватает, блатной, блять. — шёпотом сказал Япония и захихикал, пытаясь сделать так, чтобы Израиль этого не заметил.       Но Германия словно пропускала эти замечания мимо ушей — она напротив влюбилась в этого еврея ещё сильнее       — Хей, Давид! — крикнула она и пошла к нему.       Израиль повернулся к ней, с таким видом, словно она была маленькой девочкой, которая мешала ему смотреть телевизор. Кайли посчитала, что ему действительно не хватало сигареты в зубах.       — Чё надо? — бросил он, протяжным "гоповским" голосом.       — Привет, я... я скучала, и...       — Рад за тебя. — процедил он.       — Германия! — воскликнул Россия, — Сколько лет, сколько зим! — он обнял её и посмотрел на Давида. Тот презрительно фыркнул и отошёл в сторону.       — Ты серьёзно, Медведь? — протянул он, потом обратился к Германии. — Тебе чё надо?       — Поговорить хотела... Я так скучала по тебе... — растерянно проговорила она.       — Скучала? По мне?! Пффф... Принцессы такие странные. — бросил он и ушёл.       — Не обращай внимания. — Россия махнул на него рукой, — У него с головой не всё в порядке. Скоро он станет нормально с тобой говорить, вот увидишь!       — Ладно... — Германия смотрела в след Израилю.       "Сильный и независимый значит? — спросила она про себя, — Ну-ну...". В тот день у неё появилась новая цель — завоевать сердце этого бандита.       Что-то подсказывало ей, что это лишь маска, что под лицом вора в законе скрывается тот самый маленький еврей, которого она так любила в детстве и который всё также хочет ласки. Она не хотела верить в то, что Давид так сильно изменился.       А Израиль всеми силами подавлял желание броситься к ней в объятья — нельзя. "Бандит" не должен любить "принцессу". Он знал это. Он всё время держал это в голове. Он помнил о том, что говорили нацисты о них и эти мысли не покидали его голову ни на минуту. И какую же боль вызывало осознание того, что он не имеет права любить её! Хотя время уже было не то, сменилось несколько поколений, установились совсем другие порядки... в голове у Израиля было одно — комплексы, комплексы, комплексы...       Холодная расчётливость, дерзость и наглость, попытка казаться нарциссичным и уверенным и маска "типичного еврея" полностью скрыли за собой его комплексы и забитость. А за ними... ***       Бандит и принцесса, принцесса и бандит — пройдёт время и они не смогут друг без друга. Их нежной любви будут завидовать даже купидоны, их назовут самой милой парой в команде Израиля, их счастье скуётся на спор, но прослужит веками. Давид окажется самым заботливым отцом, а Германия самой любящей женой...