Танцую для тебя

      Джефф с интересом, буквально загипнотизировано, смотрит на каждое движение, которое показывает Баркод, облизывается, думая, что это не тот контент, который ему стоило показывать перед концертом, и даже где-то в глубине души радуется, когда звучит грохот, и его гитара падает на пол. Да, он любит свой инструмент, свою дорогую Тейлор, никому не простит такого обращения с ней, но благодаря этому моменту он приходит в себя, выныривая из фантазий, в которых они с Тином одни, и этот танец перерастает в горячий поцелуй и секс прямо у стены: жаркий, страстный, с громкими стонами и каплями пота по всему телу.       Баркод смотрит виновато, держит чехол с гитарой перед собой, но Джефф видит, как блестят глаза этого чертёнка, как дёргается кадык под тонкой кожей, когда Тин сглатывает, и какая усмешка таится в уголке его губ.       И Сатура, несмотря на то, что его заводит такая картинка, интересует и другая сторона танца, который кажется достаточно эффектным, не таким уж сложным, что даже он сможет с ним справиться. Поэтому вскоре после новогоднего мероприятия, когда Джеффу в очередной раз попадается видео, где Код танцует, он поворачивается к сидящему рядом Тину, также залипающему в телефон, и выпаливает:       – Помоги мне выучить этот танец.       – Что? – Баркод отрывается от рилса, который смотрит по третьему кругу, и поднимает взгляд на парня, блокируя устройство, – какой танец?       – Свой, который ты на вечеринке танцевал, – Сатур тоже откладывает телефон, по-совиному наклоняет голову и смеётся, когда Код прыскает:       – Ты у наших котов точно научился быть котёнком. Или совёнком, – он улыбается, сжимая предплечье Сатура, и тянет его в свои объятия, радуясь, что они могут сейчас побыть вместе, и расстраиваясь из-за того, что потом Джефф надолго улетит на съёмки фильма, и они снова вернутся в режим видеообщения. – Ты и так своей Loop каждый раз убиваешь фанатов, а тем, как двигаешь задницей под DumDum, убиваешь ещё и меня, потому что заставляешь кое-что вспоминать, но тебе этого мало, да? – Баркод выводит абстрактные узоры на спине Джеффа, сцеловывает его довольную улыбку и встречается с глазами цвета горького шоколада.       – Я не хочу тебя убивать, я хочу тебя заводить, – он игриво кусает своего мальчика за подбородок и скользит ладонью по его бедру, заползая под футболку и поглаживая нежный живот, – так поможешь выучить танец?       – А что мне за это будет? – Тин старается выглядеть сурово, но этот образ сразу же осыпается пеплом, когда губы Сатура касаются его шеи, оставляя нежные поцелуи.       – Когда прилечу из Гонконга, станцую для тебя, – Джефф дьявольски улыбается, перекатывает их по постели, притираясь Коду между ног, и скользит ладонями под шорты, сжимая крепкие бёдра, – ты же как-то просил.       Баркод облизывает губы, думая, что оно того стоит в любом случае и тянет Сатура на себя, выдыхая прямо в рот:       – Тогда можешь называть меня «Учитель Тиннасит», – и вовлекает своего самого любимого (и единственного) ученика в жаркий поцелуй.       А потом январь погружает их в пучину суеты, заставляя бегать как белок в колесе, поэтому о желании выучить танец Джефф вспоминает ближе к началу тура, когда начинаются полномасштабные репетиции. Но Баркод не отказывается от своего обещания, послушно едет со своим парнем в танцевальный зал даже в выходной и методично показывает элемент за элементом, терпеливо объясняя, что и как нужно делать.       Сатур смотрит внимательно, периодически залипая на Тина, его бёдра, спину, талию, поэтому приходит в себя, когда его громко окликают. Он пытается повторить то, что Баркод только что показывал, но делает слишком резкое движение бёдрами, выглядя нелепо. И в такие моменты он начинает загоняться, думает, что зря затеял это всё, и только подбадривающая улыбка Кода не даёт ему опустить руки.       Он снова делает это же движение, но опять у него не получается так же плавно как у Баркода, поэтому парень останавливает музыку, проговаривая:       – Погоди, Пи’, не так, – он подходит к Сатуру сзади, укладывает руки на бёдра и толкает их в сторону, показывая как нужно.       Джефф прикусывает губу, смотря на их отражение, вообще теряет концентрацию, вспоминая их секс перед зеркалом, сглатывает и ощущает, как влажное дыхание касается его уха:       – Я знаю, о чём ты думаешь и что вспоминаешь, – Сатур пересекается с Тином взглядами в зеркальной поверхности и голодно, соблазнительно улыбается, прижимаясь спиной к груди.       – Да, и ты думаешь о том же.       – Пи’Джефф, не дразни меня. Сейчас нам нужно выучить танец, чтобы ты смог похвастаться ещё и тем, что ты не только великолепно поёшь, но и красиво танцуешь, – Тин обнимает парня вокруг живота, вдыхая смесь ароматов из терпковатого запаха пота, духов и шампуня, смотрит на них в зеркало, легонько покачиваясь из стороны в сторону, – я знаю, что у тебя получится, знаю, что ты обязательно справишься, потому что ты мой трудолюбивый, талантливый и замечательный Пи’Джефф, – и хоть Баркоду тоже хочется пообжиматься сейчас, повернуть Сатура к себе и поцеловать, наплевать на любые занятия, потому что Код и так понимает, что Джефф его лично сведёт с ума своими нарядами и слишком сексуальными танцами даже без «Standing next to you», но так же он осознаёт, что его упрямый парень жутко расстроится, если что-то выйдет не так, как он хотел и навоображал себе в голове. Поэтому Код чмокает любимого музыканта в шею и шлёпает по его бёдрам ладонями, оставляя их там, и снова улыбается, перехватывая ответную улыбку через зеркало, – а теперь давай ещё раз повторим это движение, – и аккуратно давит, показывает как нужно, возвращая им обоим рабочий настрой и фыркая, когда Джефф проговаривает, смеясь:       – Хорошо, учитель Тиннасит.       И хоть их обоих периодически заносит не в ту сторону, потому что они оба красивые, влюблённые и жаждущие друг друга, из-за чего им иногда приходится сделать передышку, умыться, посидеть в разных углах, сделать несколько дыхательных упражнений, чтобы не наброситься друг на друга с голодным поцелуем, но их занятия всё равно дают результат.       На финальной репетиции перед началом тура они уже в миллионный раз прогоняют этот танец, после этого Джефф танцует один, смотрит вперёд на своё отражение, улыбается довольным кошаком и когда у него получается всё, каждый элемент, он тянет окрылённо, довольно:       – Standing next to youuuu, – сжимая в кулаке бутылку с водой вместо микрофона и выкрикивает громкое «ес!», когда музыка останавливается, а Код обнимает его крепко-крепко, приподнимая над полом и тиская как большую куклу.       – Пи’, ты выступишь невероятно, я уверен в этом, я уверен в тебе, – Баркод прижимается лбом ко лбу Сатура и ласково улыбается, точно зная, что прав.       И он действительно оказывается прав, каждая песня, которую Коду удаётся выловить в Твиттере, даже через экран сшибает с ног своей энергетикой, силой и подачей, а наряды сводят с ума, не оставляя места для воображения. Но Баркоду есть, что представлять и о чём фантазировать, особенно когда он смотрит на эту блядскую сеточку, спущенные на бёдра джинсы или залипает на задницу, обтянутую чёрными брюками, и кипенно-белую рубашку с глубоким вырезом. Сатур притягивает взгляд, Сатур пробуждает самые тёмные и низменные желания, поэтому... никто не сможет обвинить Баркода в том, что он в этот же вечер дрочит на фотки, представляя, что сделал бы с Джеффом, будь он рядом в таком наряде.       Код помнит об обещании своего парня, ждёт с нетерпением момента, когда получит такой желанный подарок, но учёба вносит свои коррективы, поэтому когда Сатур возвращается домой, Тину нужно ехать в университет, а вечером у них хватает сил только на томный поцелуй и сон в объятиях друг друга.       А вот на следующий день у Баркода пар намного меньше, и когда он уже собирается уходить домой, от возлюбленного прилетает сообщение:       «Я в танцевальном зале, репетирую. Если хочешь, заезжай».       А Тиннасит хочет, просто без вариантов, поэтому направляется прямо по адресу, влетая в зал так, словно за ним гонятся бешеные фанаты, и буквально спотыкается на пороге, когда видит Сатура со спины в тех самых обтягивающих приталенных брюках, пиджаке с перьями, а в отражении, вместе с самодовольной улыбкой, замечает, выглядывающую из-за пол пиджака блядскую сеточку. В комнате царит полумрак из-за приглушённого освещения и закрытых жалюзи, на фоне играет одна из песен Джеффа, вот только у Кода не получается уловить, какая именно, потому что шум в ушах ему вообще мешает думать.       И если Тину кажется, что дальше уже некуда, что не нужны ему никакие танцы, он и без них готов наброситься на своего парня, то когда звучит хриплое, слегка надменное:       – Закрой дверь и садись, – это вышибает дух и остатки разума из головы Баркода. Он механически оборачивается к двери, щёлкая замком, и только потом замечает в центре комнаты сука, мать его, кресло. К которому он подходит и садится, поправляя брюки так, чтобы они не слишком сильно давили на промежность.       Джефф смотрит свысока, тая улыбку в уголках губ: ту, свою самую соблазнительную, самую... многообещающую.       – Как тебе концерты? – спрашивает буднично он, откручивая бутылку с водой и делая несколько жадных глотков, не так аккуратно, как на сцене, поэтому несколько капель бегут по подбородку и впитываются в воротник сеточки.       – Не дразни меня, Пи’, – голос Кода срывается, и парень вцепляется в подлокотники, чтобы не броситься вперёд, наплевав на всё то, что спланировал Сатур.       – Ты повторяешься и... Я просто поинтересовался. Тебе понравились мои наряды? Как тебе галстук?       – Им можно было бы связать твои руки, пока я бы тебя трахал, – Баркод едва ли не рычит, понимая, что Джефф буквально бросает ему вызов, когда вальяжно подходит, слегка покачивая бёдрами, и наклоняется, сталкиваясь практически нос к носу:       – Звучит заманчиво, но не сегодня. Наслаждайся, учитель Тиннасит, – музыкант откровенно улыбается, видя блеснувшую жажду в тёмных глазах, и отходит, меняя песню на... «Crazy in love». И с первых нот Баркод понимает насколько ему будет сложно держать себя на месте и в руках, потому что первые же движения Джеффа выглядят невероятно соблазнительно и жутко возбуждающе.       Парень смотрит прямо в глаза, медленно, дразняще скользит по полам пиджака, слегка разводя их в стороны, и кончиками пальцев касается живота, обтянутого тонкой тканью. Джефф облизывается, бросает взгляд из-под ресниц, ведёт пальцами ниже по поясу брюк, мимо промежности, по бедру и возвращается вверх к шее, всё это время слегка покачиваясь. Сатуру нравится реакция его мальчика, нравится этот пожирающий взгляд и судорожно сжатые на подлокотниках руки, нравится быть настолько любимым и желанным, но... он только начал.       Джефф улыбается, снова скользя языком по нижней губе, а когда звучит припев, хрипло подпевает, спуская пиджак с плеч, обнажает крепкую грудь, узкую талию и перекаты сильных мышц, которые не скрыть под этой прозрачной тканью. Он закусывает губу, поднимая голову вверх, покачивает плечами и бёдрами, делая соблазнительную волну всем телом, и слышит рваный, томный выдох даже через музыку, которая стоит на репите, ощущая от такой реакции удовлетворение.       Сатур снова смотрит на Кода, который уже расстегнул пару пуговиц на рубашке и закатил рукава, и несколько мгновений ласкает взглядом его возбуждённое лицо, длинную шею, тонкие косточки ключиц, уже примеряя на них свои засосы, и поворачивается к Тиннаситу спиной. Музыкант продолжает соблазнительно улыбаться, двигает плечами несколько раз, демонстрируя перекаты мышц на лопатках, и опускает руки вниз, позволяя пиджаку упасть на пол. Ему становится так жарко и душно от того взгляда, который он перехватывает в зеркале, а по спине пробегается приятная дрожь, но это именно то, чего он добивался, именно тот исход, который ему был нужен, поэтому он продолжает медленно покачиваться и танцевать, скользит ладонями по бёдрам вниз и возвращается по изгибу задницы вверх. И он представляет совсем другие руки, когда не останавливается, ведёт дальше по животу, груди, мимо возбуждённых сосков и сжимает пальцы на горле, несдержанно выдыхая. Сатур ощущает как его тело вибрирует от эмоций, переполняющего его жара и раздевающего взгляда, направленного на него, поэтому второй рукой накрывает пах, слегка толкаясь вперёд, чтобы усилить трение, и слышит позади себя:       – Блять, Джефф... – произнесённое слишком жаждущим голосом.       Баркоду нравится всё, каждая грёбаная секунда происходящего, каждая звучащая нота, хриплый выдох и томное движение. Он стонет, не сдерживаясь, когда Сатур оборачивается через плечо, снова гладит себя по ягодицам, на несколько мгновений сжимая половинки, и находит сбоку молнию, расстёгивая брюки. И хоть он выбирается из них не так соблазнительно и грациозно, как самому Джеффу хотелось бы, потому что ткань действительно плотно сидит на ягодицах, но Баркоду всё равно, он, кажется, перестаёт дышать, когда видит, что под штанами только незастёгнутые шлейки от сетчатого боди и... и голая гладкая кожа.       Тин только сейчас замечает, что Сатур босиком, и почему-то этот факт заводит не меньше, чем вид маленьких упругих ягодиц и вставшего члена в зеркальном отражении.       Джефф чувствует, что внутренний огонь превращается в натуральное, необузданное пламя, которое подогревает каждую клеточку и разгоняет по венам кровь, поэтому Сатуру тоже нетерпится приступить к самому вкусному и интересному, но ему хочется ещё немного помучить их обоих, поэтому он поворачивается к Тину, сжимающему себя через брюки, и томно, властно произносит:       – Руки.       И когда Тин послушно возвращает подрагивающие от вожделения ладони на подлокотники, Джефф медленно подходит, словно хищник к добыче, ставит одно колено рядом с бедром парня и предупреждает тихо:       – Смотреть можно, трогать пока нельзя, – и полностью садится на колени, возвышаясь над Баркодом.       А Код думает, что если бы к нему применяли пытки, то эта была бы самой изощрённой: красивое, сильное, практически голое тело слегка покачивается на его коленях в такт музыке, но прикасаться к нему запрещено. Руки Джеффа с длинными пальцами поглаживают его же член, заставляя простонать, снова гладят косые мышцы живота, сжимают через сеточку тёмные соски, ласкают разлёт ключиц и, наконец, касаются губ, оттягивая их вниз и доводя Баркода до предоргазменного состояния только этим видом.       – Пожалуйста... – Код шкребёт ногтями по обивке, контролируя себя из последних сил, и прикусывает губу, когда Джефф наклоняется к нему:       – Что «пожалуйста», малыш? – ему так нравится этот взгляд, спектр эмоций и неприкрытые реакции возлюбленного. Он напоследок гладит себя по бёдрам, потираясь ягодицами о ткань брюк, и выдыхает горячо на ухо, буквально приказывает, – скажи мне.       – Можно я прикоснусь к тебе? – голос Баркода звучит низко и отчаянно, потому что к такому испытанию его жизнь не готовила. Как и к тому, что Сатур начнёт покрывать кусачими поцелуями его шею, расстёгивая на рубашке оставшиеся пуговицу за пуговицей, но не даст разрешения, добиться которого сегодня кажется важным и правильным, – я хочу тебя, котёнок, – Баркод утыкается носом в широкое плечо и скользит языком по мышцам через проклятую сеточку.       – Раз хочешь, – Джефф отрывается от своего занятия, оставляя особенно яркий засос у кадыка, смотрит прямо в подёрнутые дымкой похоти глаза и договаривает, ныряя ладонью между подлокотником и подушкой, доставая флакон со смазкой, – тогда бери.       А Тиннаситу предлагать дважды не нужно, он обнимает, обхватывает тонкую талию, подаваясь вперёд и врезаясь в любимые губы поцелуем. Код проникает языком во влажный жаркий рот, ласкает нёбо, проходится по кромке зубов и целует-целует-целует, одной рукой скользя вниз и пробираясь между упругих половинок, чтобы ощутить влажный, пульсирующий, уже растянутый вход.       – Блять, Пи’Джефф, – Тин ругается, ощущая губами улыбку своего парня, забирает смазку из его рук и выливает на пальцы, проникая внутрь одним, двумя и тремя, проверяя растяжку. И в другой раз, при других обстоятельствах, он бы помучил ещё и себя, и Джеффа, поиграл бы с ним и немного приласкал, лишний раз надавил на местечко рядом с простатой, погладил бы чувствительный вход и мошонку, но сегодня... сегодня у него нет сил терпеть: этот танец, наряд, музыка и атмосфера довели его до того, что он чувствует боль в паху от того, как сильно член упирается в ширинку.       Сатур отвечает на поцелуи, ласкает грудь и соски своего Кода, со стонами насаживается на пальцы и тоже торопится, больше не желая ждать, расстёгивает пуговицу, ремень и молнию на чёрных брюках, приспускает их совсем немного вместе с бельём, чтобы можно было достать член, и шепчет в пухлые губы:       – Я жду, когда ты будешь внутри, – он заводит руку назад, сжимая запястье Тина, вынуждает вытащить из него пальцы и накрывает член Баркода его же рукой, чтобы распределить смазку по возбуждённой плоти. И как только это происходит, Джефф приподнимается на коленях, чувствуя, как к дырочке прижимается влажная, крупная головка, и медленно опускается вниз, насаживаясь на член.       Они стонут в унисон в рот друг другу, несколько секунд переживают яркую вспышку, чтобы уже в следующий миг Сатур начал медленно подниматься и опускаться, сжимая ладони на плечах Тина и прикрывая от удовольствия глаза. Он чувствует эйфорию и восторг каждой клеточкой тела, ощущает, как удовольствие жидкой лавой струится по венам, рассыпается искрами там, где его касаются любимые руки и губы, и стекает жаром в низ живота.       А Баркод впервые оказывается пассивным участником секса, находясь внутри Джеффа, и хоть ему неудобно двигаться и подбрасывать бёдра, но он компенсирует своё «безучастие» лаской чувствительных ямочек на пояснице, поцелуями под челюстью и в шею, не удерживается, накрывает губами тёмный сосок через сеточку и ощущает, как пальцы Сатура сильнее сжимают его волосы, а стоны из груди вырываются громче.       Джефф двигается, поднимается вверх-вниз, трахает себя членом Кода и понимает, насколько ему хорошо, как приятно, даже если в начале всегда немного больно, потому что секс с Баркодом – это всегда взрыв сверхновой, всегда вкусно, горячо и крышесносно.       Сатур находит самый удачный угол проникновения, когда головка каждый раз задевает комок простаты, и больше не насаживается, а раскачивается, стимулируя, потирая нерв внутри себя, и каждый раз крупно вздрагивая. Поцелуи, укусы и прикосновения Кода усиливают, умножают этот эффект, и Джеффу кажется, что он бы смог кончить без помощи рук, только от того, как хорошо его имеют. И Баркод, кажется, хочет добиться этого же, перехватывает ладонь Сатура, когда он тянется к члену, целует по очереди каждый палец и смотрит вверх, подаётся за поцелуем, ласкает грудь и шею, вылизывает рот и без предупреждения начинает подкидывать бёдра, слыша от Джеффа вскрики и всхлипы, перемешанные со стонами.       Сатур не может больше отвечать на поцелуи, он даже думать, кажется, больше не может, поэтому жмётся к Коду всем телом, дрожа и прикусывая плечо через рубашку, когда его с головой накрывает оргазм. Он кончает, содрогаясь всем телом, хватает ртом воздух и только потом понимает, что внутри очень влажно и горячо: они впервые испытали оргазм одновременно.       Баркод гладит дрожащую спину возлюбленного, прижимает его ближе к себе и покрывает влажную от пота кожу ласковыми поцелуями. Джефф был сегодня просто дьявольски красивым и сексуальным, созданным из идеальных плавных линий, прекрасным в каждом движении, самым чудесным на свете.       – Ну что... как тебе танец? – Сатур сглатывает, смачивая горло, приходит в себя и довольно улыбается, отказываясь отлипать от Баркода или вставать с его коленей.       – Ты правда спрашиваешь об этом, видя, что у меня встал, пока ты танцевал?       – Ну так я спрашиваю у тебя, а не у твоего члена, – Джефф прыскает, снова нежно целует в губы, получая свой ответ в виде:       – Ты был великолепным, безумно красивым и невероятным. Но теперь я вообще не знаю, как смогу смотреть твои выступления, это же сплошной соблазн, – Баркод наигранно возмущается, ласкает бедро парня и легонько царапает внутреннюю часть, снова вызывая дрожь.       – Так ты смотри и знай, что я танцую для тебя, – шепот Джеффа, хриплый и соблазнительный, заставляет член снова дёрнуться.       Код нежно улыбается и в очередной раз целует Сатура, понимая, что они, кажется, многое готовы делать друг для друга. Даже танцевать. Если после этого им будет так хорошо.