,,
I just wanna rewind
Луч света выглядывает из занавесок и создает теплую полоску - сцену для танцующих пылинок, разносящих по небольшой комнате нечто безмятежное и домашнее. Светлые обои перекрыты шкафом, плакатами и полками, на которых красуются многочисленные книги, фигурки разных цветов и габаритов, фотографии в рамках, покрытые тонким слоем общих воспоминаний. Кровать, занимающая приличную часть помещения, находится у окна, прогреваемая солнцем. На рабочем столе горит тусклый экран ноутбука, рядом хаотично валяются исписанные вручную листы, а в углу смиренно стоит фото пожилой женщины с широкой улыбкой, дающей волю всем морщинкам вокруг прищуренных глаз. В воздухе колыхается уют и медленно оседает на кончики ресниц, своей ненавязчивой тяжестью заставляя быстро заморгать. - Вот, смотри, этот продюсер принимает заявки от новичков. Сохраню его в избранные пока. Измученный временем и тяжелой ношей диван, оставленный в квартире предыдущими хозяевами, слегка проседает, обнимая со всех сторон и сдерживая тепло двух близких тел. Ханбин, обхватывая и руками, и ногами, заглядывает в экран через чужое плечо, прокручивает ленту с сохраненными аккаунтами и комментирует почти каждый всплывающий, щекоча дыханием шею. - Бини, нам для начала людей найти надо. Мы вроде группу, а не дуэт собираем, - Тэрэ чуть кукожится от приятных мурашек, пробегающих от затылка до кончиков пальцев, сильнее вжимается в объятия, - хотя я и дуэту буду очень даже счастлив, - поворачивает голову и дразняще утыкается носом в щеку. - В таком случае тебе придется за двоих отдуваться. Я тебе на сцене ничем не смогу помочь, - Ханбин оставляет такой же игривый чмок на плече, позже укладывая туда свою голову, - я правда хочу собрать группу. Уверен, мы создадим что-то потрясающее. Ему не нужно видеть лицо, чтобы почувствовать родную улыбку, которая вырисовывает милые ямочки на щеках. Их хочется коснуться подушечкой мизинца, а позже аккуратно клюнуть непослушными губами. Теплая ладонь Тэрэ подплывает к руке, заставляя переплести пальцы и почувствовать еще больше комфорта, исходящего откуда-то изнутри. Там же витает еле слышимый запах счастья, который почти щекочет желудок, будто оставляет на нем невесомые поцелуи. В области груди клубится что-то мягкое и воздушное, отчетливо слышится неторопливый стук, который сливается воедино с чужим и задает ритм для их собственной мелодии, рассылая ее по всему телу. - Обязательно создадим. Вместе. Почти два года спустя Ханбин все еще не бросает попытки остаться в этом дне.,,
I haven’t seen you in a long time You got me feelin' so lonely
Нескончаемые гудки почти физически бьют по ушам, вынуждая скривить лицо так, словно на языке образовался горький налет. На столе остывают такояки, захваченные из любимой закусочной, пока сообщения так и остаются непрочитанными. Он уже так делал, и ни раз. Уже уходил один с выключенными уведомлениями, не оставляя ни заметки на тумбочке у двери, ни онлайн весточки о том, где он и когда вернется. Но Ханбин в Тэрэ никогда не сомневался. И не сомневается, поэтому знает, что тот сейчас сидит, закрывшись, в студии и пытается набросать слова на чуть помятые листы бумаги, недавно закупленные и специально отнесенные в подвал. Ханбин вовсе не злится и не держит обиду. Понимает, что Тэрэ занят и не хочет отвлекаться от вязкого потока мыслей, вытекающих в тексты новых песен для группы. Для их группы, которую они оба так любят и для которой делают все, забывая и о сне, и о еде, и, возможно, совсем чуточку друг о друге. Все просто: они оба заняты. В этом все дело. Телефон укладывается на прохладную поверхность стола, пока Ханбин невольно испускает уставший вздох и кладет тарелку в холодильник, заведомо оставляя рядом записку "тебе на потом". Забывает добавить в конце сердечко, но решает не открывать дверь лишний раз просто потому, что не хочется выпускать холод из морозилки. Уже лежа в кровати под отдельным одеялом, он пытается блокировать навязчивые лейтмотивы, то и дело норовящие высвободиться из задворок сознания и обрести более ясную форму. Отчаянно стремится игнорировать любые неоднозначные чувства, продолжая зачитывать про себя "это временно, все наладится" и одинокое "люблю", которое больше, почему-то, не ласкает душу. Ханбин не позволяет винить кого-либо ни в целом, ни в этот вечер, потому что все переживания - ложь, а сегодня они ни о чем не договаривались. Подавленный воздух разрезает звук уведомления. "В студии. Прости, сегодня снова буду поздно".,,
Even when you come through I can tell that it isn't you
So baby, bring it in closely
Ханбина будит отдаленное копошение, будто специально приглушенное, чтобы остаться незамеченным. Быстро запрыгивая в тапочки, он шаркает до кухни, заставая там Тэрэ, который роется в высоких шкафах, пытаясь откопать что-то за коробкой со специями, видимо, безуспешно. На нем уличные широкие штаны и одна из парных футболок, привезенных из Португалии, растянутая и слегка выцветшая. Она и беспорядочно уложенные на голове волосы свидетельствуют о том, что сегодня он все-таки спал дома. - Ты не видел коробку с хлопьями? Я где-то здесь оставлял, - спрашивает, даже не оборачиваясь. - Ты вроде вчера в студию забрал, - Ханбин аккуратными шагами подходит сзади, словно боится спугнуть, и неторопливо окольцовывает чужой торс, укладывая подбородок на плечо только на половину. В ушах противно трещит тишина, разбавляемая тиканьем настенных часов. На макушку оседает невидимый груз, делающий голову слишком тяжелой для слов, а руки становятся ватными, из-за чего приходится чуть ослабить хват и без того робких объятий. Через тонкую ткань футболки отдается умиротворенное сердцебиение, но не понятно, кому именно оно принадлежит. - Вот как. Забыл. Тэрэ будто боится пошевелиться, а Ханбин прикоснуться лишний раз. Опасается разрушить нечто хрупкое, шепчущее о прежних временах. - Не завтракал еще? Можем вместе, - голос излишне тихий и нуждающийся. - У тебя скоро встреча с Кейтой, - непривычно деловым тоном, которого сам же пугается, судя по легкому вздрогу, - я хотел быстро что-нибудь сделать, пока ты спишь. И мне потом тоже надо бежать. - В студию? - Да. - В холодильнике есть омлет. - Который я вчера не успел съесть? - Да. Перед глазами беззвучно рушатся остывшие звезды, стенки горла крошатся, конечности немеют. Время теряется где-то между ними, когда они находятся слишком близко и слишком далеко одновременно. - Иди умывайся, я сейчас разогрею, - Тэрэ неловко снимает с себя чужие руки, большими пальцами делая чересчур неестественные поглаживания, которые должны были служить успокоением. Ханбин отстраняется, несколько секунд всерьез думая, оставлять ли поцелуй на лохматой макушке. Уходит в ванную, так и не сделав. Тиканье часов становится менее невыносимым, принося спасительное отвлечение. Стылая тишина прокрадывается внутрь, запуская корни как можно глубже, до предела. По квартире разлетается щадящий холод, но почему-то даже теплый домашний свитер, подаренный Тэрэ три года назад, не помогает. Наверное, сквозняк.,,
Hate the way I love you, but you're so sweet
I always find a way to say the wrong things
,,
I wish that we were layin' in the same sheets
But lately, you've been actin' like you hardly know me
Еще одно утро беспощадно бьет в глаза, вынуждая поморщиться от света и даже не от очередных мыслей о том, что он в который раз просыпается один. Слабо разогнанный пыльный воздух словно шепчет, что в доме этой ночью больше никто не появлялся, а холодное постельное белье кричит об одиночестве. Ханбин уже не ужасается промелькнувшей идее, гласящей о надобности убрать второе одеяло. Мешает. В студии давно собралась толпа, ярким смехом окрашивая стены подвального помещения. Неубранные простыни и подушки на диване выставляют ситуацию напоказ, но все и без этого знают даже больше, чем они сами. Пытаясь не обременять приятную атмосферу, стоят почти в разных углах, разговаривая о чем-то поверхностном. Устало выдавливают улыбки, когда кто-то из команды бросает неудачную шутку, которая, однако, встречается даже не летящими палочками в сторону говорящего. Обретенная семья жмется ближе, натурально выкрикивая слова взаимной поддержки и заряжая на действительно хорошее настроение. Ханбину почти хочется плакать от благодарности. Лишь одна пара глаз старательно избегает контакта, пока он делится планом ближайшего выступления. Между прочим, дебютного. К которому они шли вместе, а пришли почти врозь. Зато не одни. И именно поэтому они обязательно справятся, просто не так, как предполагалось до этого.,,
Baby, come home
Луч света, вылезающий из зашторенного окна экспонирует облака пыли, витающие по полупустой комнате. Оседать почти некуда, поэтому они продолжают кружиться в умиротворенном танце, заполняя все пространство. Светлые обои все еще перекрыты наполовину опустошенным шкафом, плакатами и полками, на которых валяются книги и потускневшие фотографии с некогда сияющими лицами. Из фигурок остались малочисленные миниатюрные машинки, которые Тэрэ когда-то собирал в детстве. Раньше они служили заполнением пробелов между коллекционками Ханбина, сейчас же пустого места слишком много. Склеенные скотчем коробки, еще не отправленные в отель, даваще расположились посередине помещения, будто насмехаясь над утратой. Кровать у окна, заправленная одним одеялом, тихо сочувствует, когда холод перебирается сначала на подрагивающие пальцы, а потом дальше, переливаясь по нервам, мышцам и костям. Четыре стены давят на череп, но сил пошевелиться и выйти нет. Нависающая пустота интенсивно душит до боли в глотке и жжения в глазах, пока руки продолжают до побеления костяшек сжимать телефон с открытой перепиской, где наверху давно красуется простое "Бини" вместо белого сердечка. В воздухе колыхается нечто едкое и медленно оседает на кончики ресниц, своей навязчивой тяжестью заставляя Тэрэ быстро заморгать, разгоняя поплывшую картинку перед глазами.,,
Baby, come home.
Они любили. Любили тихо и смиренно, прослушивая затяжную, исчерпывающую мелодию, к которой слишком привыкли за 7 лет.