Единственная вера

      Ты сладко спишь, развалившись на всю кровать, звёздочкой раскинув руки и ноги во все стороны. Спать с тобой — сущий ад. У нас раздельные койки, но комната ведь, одна. Как днём, так и ночью, ты поражаешь своей общительностью. Уж не знаю, что и кто тебе там снится, но неразборчивый бубнёж не даёт уснуть по несколько часов. Просыпаюсь я тоже рано. В основном не по собственному желанию. Как и сегодня.       В какой-то момент такие ночи и ранние пробуждения перестали выводить из себя. Я словно смирился с ними. Сегодня вот, сидел на краю твоей кровати, рассматривая измятую щёку и встрёпанные светлые волосы.       Ты действительно заметный. Не только своим ярким характером, но и такой же яркой внешностью. В детстве это настораживало, да и девчонкам ты не особо нравился. Слишком другой, да ещё и такой неуклюжий, настоящий балбес. Сейчас всё слишком изменилось. После защиты Конохи от Пейна стали появляться первые фанатки. Их привлёк твой героизм, отвага, сила и мужество. Стоило признать, что и внешне, ты очень изменился. Стал куда выше, стройнее, а лицо приобрело более мужественные черты. Всё ещё не красавчик с тонкими чертами, холодностью и загадочностью, но всё-таки, всё чаще казался мне более и более привлекательным.       На самом деле, раньше, я особо тебя и не рассматривал. Образ всегда оставался неким смазанным и ярким пятном. Мысли, как правило, были сфокусированы на иных вещах: Месть, брат, клан, снова месть. Слово «месть» вообще, стало уже раздражать. Мне повезло, что именно ты, Наруто, никогда не отказывался от меня. Один во всём мире, готовый пойти куда угодно, защищать от всего мира, спуститься за мной даже в саму преисподнюю. Не хватит благодарности и признательности, чтобы вернуть всё то, что задолжал. Возможно, из чувства долга, а не по зову души, разрушая Коноху, перед самым нашим уходом, я согласился не оставлять жертв. Это была твоя просьба и, пожалуй, ты не сумел бы пережить трагедии, если бы поддался просьбе и перебил большую часть деревенских. К сожалению, любовь к ним в твоей крови, значительно сильнее ненависти.       Я осторожно провожу по твоей щеке. Даже не шелохнулся. Сон, кажется, куда привлекательнее реальности. Иначе от чего ты не реагируешь на меня? Бесит. Как капризный ребёнок, требуя твоего внимания, я не сдерживаюсь, поддаваясь больше собственному желанию чем попыткам чего-то добиться, опускаюсь рядом, у края. Всё ещё недостаточно близко, что бы ощущать тело рядом, но эта дистанция уже не так велика как прежде.       Странно ловить себя на мысли, что когда-то удавалось думать, будто ты мне ненавистен. Сейчас, я бы отдал всё на свете, чтобы проживать эту жизнь так, как мы живём. Вдвоём, без лишних глаз и людей. Нам никто не нужен, верно ведь? Не знаю, в какой момент моя раздражительность, злоба на твои успехи, почти ненависть и даже желание убить переросли в дружбу. Мы живём вместе уже достаточно давно, а знакомы ещё дольше. Признавать то, что ты не какой-то там идиот, Наруто Узумаки, а кто-то равный мне, не менее сильный, не менее успешный, не хотелось категорически. Каждый раз я цеплялся за твоё детство. Скандалы, провалы один за другим.       Насмехался, чувствуя своё превосходство. Тогда, это не устраивало тебя, но тешило моё эго, которое жестоко пострадало, как только ты начал расправлять крылья. Экзамен в лесу, бой на арене, победа над Гаарой, почва из-под моих ног уходила и я тонул. Думал, что раз даже ты, кто-то такой же непутёвый, почти пустое место, способен переплюнуть меня, то мне никогда не перетягать Итачи. Честно говоря, именно это во многом повлияло на моё решение покинуть дом. С того момента ненависть и зависть разрастались в сердце, а одно упоминание твоих успехов вызывали приступы агрессии. Я бы предпочёл узнать, что ты погиб. Что, по крайней мере одно моё препятствие самоустранилось. Но ты выжил. Я не ушёл из сумрака, а ты не покинул свет. Мы просто вышли на середину, объединив день и ночь. Саске Учиха больше не грезит местью и не ненавидит весь мир шиноби за то, как он обошёлся с его семьёй. А Наруто Узумаки больше не главный положительный герой, он больше не спаситель. Разрушил родное селение и покинул его.       Жизнь стала значительно лучше. Искреннее удовольствие удавалось получать от наших тренировок. Без погони за успехом, больше не оставалось чувства разочарования в собственной слабости. Не было попыток унизить, втоптать в грязь главного противника. Это вновь были лишь спарринги, мальчишеское баловство.       Позволяя себе лишнее, я тянусь к тёплой щеке. Провожу носом по коже под мочкой уха, вдыхая твой запах. Из-за вечного бардака, разбросанных оранжевых штанов и мастерок, коробок от еды, не хватало злости. Ругался, но скрывал то, как приятно, поднимая чужую футболку, ощущать твой аромат. Он был уютным, очень привычным, словно был где-то рядом всегда. Так и сейчас, я тихо вдыхаю твой запах, не будя и боясь, что сделаю неосторожное движение, выдам себя в подобном действии. Не помню, в какой момент меня стало так влечь к тебе. Это и пугало, и даже отвращало. Словно заново знакомился. Я не желал твоё тело, лишь душу. Хотя, сейчас казалось, она с первого дня была полностью моей, просто отказывался брать и отмахивался. Сейчас, наоборот, думал, что не достоин такого подарка.       И вновь забывшись, я обнимаю тебя, всё так же спящего, бормочущего что-то неразборчивое. Прижимаю к себе ближе, ощущая безумное удовольствие от ощущений. Люблю тебя, балда. Очень люблю тебя и всё то, что ты делаешь: Шумишь, идиотски шутишь, разбрасываешь свои вещи, ворчишь и ноешь. Наши тренировки, охоту в лесу, рыбалку, наш первый снег и планы. Хочу, что бы время остановилось, что бы мы могли лежать так долго-долго, компенсируя всё то потраченное в пустое, время.       Когда мы умрём и родимся вновь, всё, чего я хочу — встретить тебя снова. Видеть твою улыбку, слышать смех. Даже если придётся платить по счетам за всё мною содеянное в этой жизни — я готов! Готов, только бы ты был рядом, Наруто. И если там будешь ты, поверь, любые сложности, любую боль я сумею выстоять и стерпеть. В этой жизни, мне уже никогда не загладить вины за садеянное. Остаётся лишь преданно тебя любить, надеяться, что хотя бы ты один до самого конца будешь рядом и никогда не покинешь. Уже только ради этого, готов остаток своей жизни провести в терпении и смирении. Да хоть податься в веру и молиться на рассвете и закате в храмах. Но молиться мне некому, ведь единственный, в кого я верю — ты.