Вечер в городе свободы проходил как обычно. Каждый житель занимался свои делом. И Хоффман в том числе. Он уже был в явно нетрезвом состоянии. Но обычно он пил один, а сейчас он был в компании. Плохой. Это определённо были не жители Мондштадта. Скорее всего это были похитители сокровищ, которые уже не первый раз проделывали данный трюк. Они искали в барах, самом городе или его окрестностях одиноких пьяных людей, а после затевали азартные игры. Из-за своего состояния человек не может здраво мыслить. Его уверенность в себе растёт, а кошелёк пустеет. А если им повезёт, они ещё и дом этого бедолаги обчистят. Ну а на утро ищи-свищи — не найдёшь.
И одной из таких жертв стал Хоффман. Этим вечером он направился в «Долю ангелов». И уже там он вливал в себя один стакан за другим. Мрачные мысли начинали покидать голову, ровно как и здравый рассудок. В таком состоянии его заметил один из похитителей сокровищ. Пьяный Хоффман без единого сомнения согласился сыграть. Сперва ставки были незначительны, но они всё росли и росли. Сейчас у похитителя были все деньги Хоффмана. Больше нечего ставить, но желание отыграться уже разгорелось.
— Может… тебя интересует что-то ещё? — Хоффман не хочет уходить пустым. А дома у него явно будет, что предложить. Рано или поздно ему повезёт.
— Я не против, — всё. Попался. Осталось только сообщить всем остальным о том, что появилась добыча.
Кое-как выйдя из бара, в обнимку они направились в дом Хоффмана. Дома их ждал младший брат последнего — Мика.
В дверь раздался стук. Мика знал, что его брат скоро должен был вернуться, но он не знал, что насколько скоро. Ещё больше его удивило то, что он был не один. Мужчина, на голову выше самого брата, одной рукой держал Хоффмана за плечо, а другой нагло открывал перед собой дверь. Мика испуганно сделал шаг назад.
— Хоффман, кто это?
Но пьяный парень уже не мог ничего ответить. Он смог издать лишь неясные звуки. Похититель был доволен проделанной работой.
— Я его приятель, дай пройти, малыш, — от таких слов Мише стало ещё более не по себе. Как он посмел назвать его «малышом»?
Поняв, что он уже не сможет что-то изменить, Мика ушёл в свою комнату. Уже в ней он согласился с собой обдумать всё произошедшее. Не такой уж он и малыш. Хотя он действительно меньше всех своих сверстников. И вовсе чем-то похож на девушку: нежная бледная кожа, утонченная талия, шея и конечности, высокий голосок, мягкие шелковистые волосы, аккуратные пальцы и кисти, а волосы на теле похожи на цыплячий пушок (извините, автор очень любит Мику). Мика так хотел быть хоть немного брутальнее, иметь какие-никакие мышцы, выдающийся рост или хотя бы голос.
Ну а логическая цепочка всё не могла выстроиться. Почему Хоффман вернулся так рано? Почему он вернулся в настолько ужасном состоянии? Почему он не один? Последнее пугало больше. Ведь если что-то случится, Хоффман попросту не сможет защитить его. И пока в голове крутился этот потом мыслей, в дверь снова постучали. Кто это? Мика напрягся. Когда он открыл дверь, такой же наглый человек схватился за неё рукой. За ним стоял ещё один.
— Привет, — голос был громким и неожиданным. Мика перепугался и сильно дёрнулся.—Хах! Не пугайся, мы друзья Марка, — и человек, даже не спросив разрешения, зашёл, игнорируя младшего.
Так же сделал и второй. Такие наглые! Как к себе домой завалились и стали искать Марка.
— " Марк— это, видимо, тот, с кем пришёл Хоффман,» — подумал про себя Мика и направился обратно в свою комнату.
Уже оттуда он слышал громкий смех, но среди него не было смеха брата. Какие-то посторонние звуки, от которых Мика дёргался.
—Мика! — голос брата вырвал мальчика из оцепенения. Неужели ему легче и они расходятся?
Малыш с милой улыбкой направился в гостиную. Но то, что там происходило заставило улыбку исчезнуть с лица Мики. Его брат с бутылкой в свисающей руке лежал за столом. Взгляд всё также был направлен в никуда. А компания из подозрительных людей уже чувствовала себя как дома. Один, развалившись, сидел напротив Хоффмана, другой лежал на стареньком диванчике у стены, третий ходил по комнате, разглядывая каждую деталь.
— Ч-что такое? — дрожь в голосе давала всем понять, что Мика напуган. Он совершенно не знает, что может сейчас случится.
И тут Хоффман попросту уснул, отпустил бутылку. Она со звоном рухнула, а из неё начало вытекать что-то крепкое.
— Понимаешь ли…— начал было говорить сидящий за столом.— Твой брат кучу задолжал нам за «честную» игру, а отдавать нечем. Вот мы и предложили взыскать что-то кроме материального.
Что это значит? Мику затрясло. Третий мужчина подошёл сзади и прикрыл дверь в комнату. Сердце забилось в груди мальчика, ноги затряслись, глаза намокли.
— Но из ценного здесь только ты, — эти слова как гром в ясном небе.
Что они собираются сделать? Продать его в рабство? Убить? Заставить работать на них? Ответ на все вопросы Мика узнал, когда стоящий сзади стал подходить ближе. Тяжёлые руки легли на дрожащие плечи. Мика дёрнулся и попытался пробиться к выходу, но он был в два раза меньше взрослого мужчины. Руки мальчика прижали к его же телу и подняли всего Мику в воздух. Он принялся кричать и вырваться, бить ногами. Тогда второй одним сильным ударом в живот успокоил его. Мика стал задыхаться от такой силы удара. Из глаз брызнули слёзы, дыхание сбилось, сердце заболело.
— Пожалуйста, нет! — взмолил мальчик.—Не надо! Что угодно!
— Да заткнись ты! — следующий удар пришёлся по лицу, да так сильно, что на ладони ударившего осталась кровь.
Голова Мики закружилась, глаза уже не фокусировали то-ли от удара, то-ли от слёз. А сейчас его расслабленное тело бросили на пол. От очередного удара заболела голова. Теперь была разбита ещё и бровь. Сверху встал мужчина и стал стягивать с мальчика штаны. Мика всё чувствовал, он так хотел что-нибудь сделать, но сейчас мог только безвольно плакать. Его взгляд был направлен на брата, который уже крепко спал.
— Хо-хоффман…— ручка тянется к нему. Почему его брат так поступил? Зачем он их привёл? Зачем отдал его им? — Помоги… Хоффман… пожалуйста… ААА!!! — на кисть наступили ботинком. Раздался хруст.
Было очень больно. Мика уже чувствовал приставленный к оголённой дырочке член. По ощущению он был огромный. Мика никогда в жизни ничего не вставлял в то самое место. Это был его первый раз. Почему его должны забрать эти монстры?
— Скажи «Пока» своей попке, — шлепок и резкий, сильный толчок.
Визг и мольбы наполнили комнату. А потом появился и смех.
Никто не давал возможности подготовиться или хотя бы привыкнуть. Мику сразу же начали драть как последнего прямо на грязном после всех этих людей полу. Ногти мальчика царапали старые доски в попытках освободить своего владельца.
— Ой, да не визжи! — ботинок врезался в губу, заставив Мику замолчать. На языке появился вкус крови. Так противно.
— Не убей его, я не некрофил, хаха! — такие мерзкие шутки каждый раз заставляли усомниться в наличии у людей души.
Вера Мики в людей пропала. Особенно в своего брата, который после каждой пьянки обещал, что эта последняя. Сейчас Хоффман беспамятно лежит на столе. В его голове слышны какие-то звуки и, кажется, крики о помощи. Но, должно быть, ему только слышится.
А похитители сокровищ не церемонились. Кровь показалась на месте соединения двух тел. Слёзы и кровь уже полностью пропитали доски под лицом мальчика. Сейчас он так не кричит, только иногда слышны какие-то жалкие поскуливания и всхлипы. Толчки были резкими и сильными. Тупая боль распирала изнутри. Мика задавался вопросом: за что ему это всё? Пьющий брат, отсутствие даже небольших денег, девчачья внешность, не говоря уже о том, что происходит в этот момент.
Резко толчки ускорились. Мозолистые руки до синяков сжали узкие бёдра. Короткие жалобные вскрики наполнили пространство мрачной комнаты. Последний толчок — горячая жидкость неприятно обожгла внутренности, а член больно упёрся. Слёзы продолжали падать на грязные доски. Мика больше не пытался вырваться. Он понял, что за это ему обязательно достанется. Ему оставалось только смириться.
— Эй, малыш, — рука схватила волосы и потянула за них.— Не хочешь поработать ротиком? — к губам приставили мерзкий член, им же попытались раздвинуть губы.— Или ты хочешь, чтобы досталось твоему братцу?
Мика, несмотря на всё случившееся, любит своего брата. Даже мысль о том, что с ним может что-то случиться, приводила в страх. И мальчику не оставалось ничего, кроме повиновения. Рот приоткрылся в небольшую щель, но грубые пальцы заставили открыться шире. И тут же в рот поместили инородное тело, а рука, сжимающая в себе светлые волосы, принялась насаживать на член голову. В горле сразу встал ком, в глазах всё плыло и темнело. В Мику проникали сразу с двух сторон. Во рту было солёно и мерзко. Из-за забитого соплями и слезами носа дышать трудно. Подступил рвотный рефлекс, но ему не позволили вступить в полную силу.
Стоящий перед Микой начал издавать низкие стоны, сжимая руки сильнее и быстрее трахая маленький рот. Через минуту в горло полилась тёплая вязкая жидкость. Увидев, что напарник уже кончил, мужчина сзади поспешил за ним. И уже вскоре Мика чувствовал противное тепло с двух сторон.
Верхний убрал руку от головы, в ней остались клочки мягких волос. Мика сразу упал на локти, откашливаясь, а потом и лёг полностью.
—Ты! — как-то пнул лежащего мальчика в бок, от чего мальчик издал тихий стон и скрутился.— Что тут есть дорогого?
Мика ничего уже не понимал. Он был растерян, выбит из своей безопасной колеи. У них с братом действительно не было ничего ценного. Всё, что Хоффман получал, он сразу спускал на себя, оставляя иногда для младшего. А последний на свои накопленные деньги покупал еду, когда было уже совсем худо.
—Н… ничего… Ыыгхх… нету нич-ничего…айхх, — страх снова подкрался к сердцу. Мика вновь принялся рыдать, вызывая тем самым детскую радость у насильников.
Поняв, что с этих двоих и вправду нечего взять, похитители сокровищ поспешно ушли в темноту ночи, оставив одного брата лежащим на столе, а другого на полу.
Некоторое время Мика был ещё в сознании, его взгляд не был направлен на Хоффмана, оставившего его на растерзания этим людям, он был направлен в стену, рядом с которой его бросили. Боль во всём теле постоянно давала о себе знать. Но глаза понемногу закрывались, погружая мальчика в сон.
***
Хоффман проснулся от ноющей боли в спине. Неужели он не помнит, что вчера не было? Воспоминания медленно возвращались: бар, Марк, дом, Мика… Мика! Вчера эти люди были у них и что-то сделали с ним! Сейчас надо подняться. Хоффман резко встал из-за стола, от этого в его голове появилась резкая боль, а в глазах всё поплыло. Но идти надо, хотя и не пришлось далеко — Мика лежал в противоположном конце комнаты. Вокруг была кровь, и сам он был некоторыми местами в ней. Подойдя к нему, Хоффман встал на колени. Мика лежал спиной к нему. Рука старшего легла на плечо мальчика, разворачивая его на спину. Увиденное поразило: всё лицо было опухшим, засохшая кровь замерла полоской от брови и носа до подбородка, больше синяки.
— Мика! — Хоффман взял тело в руки и, пока одна держала мальчика, свободная гладила по лицу.—Мика, я прошу тебя, проснись. Пожалуйста…
От небольшой тряски глаза младшего стали слабо двигаться, а потом и открываться.
—Хо-оффман…— Мика принялся рыдать. Трясущиеся ручки потянулись за объятиями.— Хо-хоффман, ааа…
Хоффман сразу же прижал его к себе:
—Прости, прости, пожалуйста. Я-я-я не хотел, — руки обнимали мальчика и гладили: одна по спинке, а другая по голове.— Мика, пожалуйста, мне очень жаль. Прости, прости, прости меня, — как заговорённый повторял Хоффман.— Они ушли, всё хорошо. Слышишь? Всё теперь будет хорошо, я клянусь. Я клянусь тебя, птенчик…
А Мика, поджимая колотящиеся ноги, взахлёб рыдал на плече у брата.
***
Прошло пару месяцев. Хоффман больше не приходит в бар, а все деньги он стал тратить на единственного близкого ему человека — на брата. Теперь в их доме всегда были еда и уют. Хоффман стал уделять Мике больше времени.
Так и не оправившись от этой травмы, Мика стал боятся как огня одиночества. Каждую ночь он приходит спать к брату, боясь ночных кошмаров. А последний всегда принимал его, позволяя прижаться к себе всем телом.
Мика смог простить своего брата. Но себя Хоффман простить не смог.
