Исчезни

— Чего плачем? Кому-то разбили сердце? — Кира всегда была едкой сукой. Всегда находила момент, чтобы потешиться над ней. Искривить свое лицо так мерзко, что Виолетте хотелось ударить посильнее, дабы окрасить это личико в алые оттенки. Кира была её одной из самых больших проблем, от которой избавиться было, как головой об стенку биться. Смысла никакого. Как бы не старалась скрыться, та словно всегда знала, где она находится. Ходила за ней по пятам и насмехалась. Та открыто ей кричала о том, какая Виолетта ебнутая, однако как сильно этим она нравится Медведевой. Садится рядом на пол, и дальше кривит ухмылку. Виолетте противно от неё. От её присутствия, её голоса, слов. Противно от каждого движения. Медведева мерзкая сука, она никогда не поменяет эту позицию. Как бы та не старалась иногда заполучить внимание Малышенко, никогда не выходило. Все эти открытки, маленькие подарки, которые она находит в шкафчике школы с надписью «сама знаешь от кого». Знает, прекрасно знает, однако также прекрасно умеет строить из себя дурочку. Потому что за каждое брошенное слово Кирой в её сторону та должна гореть в аду, а не получать взаимность. — Пошла нахуй отсюда, — сил никаких не хватает. Ви даже не старается прикрыть то, что рыдала в общем школьном туалете большую часть урока. Знает, что Кира не станет об этом распускать слухи, она не настолько больная. Все же какие-то мозги у Медведевой имелись, ведь все конфликты могли держать лишь между собой. Никто другой не знал даже малость того, что происходит. Они будто из солидарности все же продолжали молчать и не губили жизнь друг друга в оставшийся год. Кира молчала о том, как Ви иногда унижается, она же в ответ молчала о том, как та в открытую кричала о чувствах в моментах их уединения. И так же вместе закрывали глаза на периоды, когда души друг друга обливались так сильно, что они могли провести вечер вместе так, словно общаются всю жизнь. Будто между ними нет пропасти из всех неаккуратно брошенных фраз. Могли сидеть на балконе в побитой квартире Киры и вместе потягивать сигарету. Одну на двоих. Могли оставаться у Вилки в однушке, когда мать уезжала. Кира всегда знала дни, по которым матери нет дома. И могла прийти в дребезги пьяная, дабы можно было хотя бы раз завалиться в объятия Малышенко. Ведь знает, что та не выгонит. Потому что у них проблемы одни на двоих. Из-за этого одна любит, а другая ненавидит. Ведь видят друг в друге себя. И каждая на это реагирует по-разному. Пока Медведева делает все, чтобы отгородить от всех и оставить Вилку одну, забрав себе, та в свою очередь все больше и больше находит новых знакомых. Ведь такую яркую личность только идиот не смог бы заметить. К такой личности каждому хочется тянуться, ведь маска Виолетты — произведение искусства. Сразу видно, как долго она её создавала. Этот наигранный смех, который различала только Кира. Странные движения, выразительная мимика. Однако Кира все же помнит их редкие вечера наедине друг с другом. Когда Виолетта лишь молча смотрит вдаль и затягивает побольше дыма в лёгкие. Как она искренне растягивает по лицу улыбку, как тянется за новой сигаретой из-за чувства безысходности. Возможно они и были врагами, однако солидарность имели. Поэтому каждый такой вечер был под условием того, что завтра они об этом не вспомнят. Потому что как Медведевой, так и Виолетте не было особо к кому идти. Виолетта перед всеми другая, одна Кира знать может, как выглядит её душа. — Ей наверное понравилось разбивать твоё сердце, — она издевается. Издевается над чувствами Малышенко, ведь сама же довела до того, чтобы Рони её бросила. Сделала все, чтобы самый близкий человек Вилки ушёл. Чтобы в любой момент Ви шла только к ней. Чтобы каждый вечер был только вместе с ней. Поэтому трудности не составило просто наплести Вербицкой, что любимая её девушка успела ей изменить. Рассказать, как прекрасно было слушать вырывающиеся стоны Малышенко и водить пальцем по клитору, пока та изредка прогибалась в спине. А Рони только молча стояла и слушала. Пока Кира наслаждалась выражением её лица, в котором читалось осознание произошедшего. Она добилась своего, даже если знала, что поступает как конченная. Забирает у своей любви все, что может её радовать. И оставляет одну себя, хотя осчастливить Вилку она не может. Только насыпать соль на рану. Кира для неё самая большая гематома. Всё время болит и создаёт гуру неприятных ощущений. Кира для неё самая пронзающая боль, словно сильный разряд тока. При этом от чего-то знает о Виолетте только она. И сторону её другую видела лишь Медведева. Настоящую видела. Возможно лишь потому что враги всегда ближе друзей. А может просто Виолетте было так плевать на Киру, что наносить на себя очередной грим не хотела. Ведь так или иначе ей все равно, что та о ней подумает. Ей абсолютно плевать на эту блондиночку, пусть хоть завтра под машину попадёт. У неё ни один мускул не дрогнет в знак сожаления. С души только камень упадет, ведь главная её головная боль из жизни пропадёт раз и навсегда. Однако при этом все равно топает исключительно к ней, когда быть шутом надоедает слишком сильно. Когда хочется наконец побыть собой в присутствии другого человека. И только за это может поблагодарить. Ведь Виолетта искусно пользовалась чувствами Медведевой в пользу себя. Только по особой необходимости. Потому что знает, что Кира сколько бы дерьма не выпила, все равно готова будет её принять хоть обкуренную или объебанную. — Чего ты от меня блять хочешь? — рука сама потянулась к школьной сумке. И уже вскоре Кире больно прилетает по голове. А она лишь улыбается дальше, все ей не по чем. Мазохистка гребаная, бей не бей продолжит сидеть и втирать ей полную чепуху с искривленной улыбкой в сторону. Будет продолжать наблюдать и ждать момента, когда Малышенко сама в её руки упадет. Вот только она ещё не настолько низко упала, чтобы в руках грязных купаться. Для неё Медведева грязная, как растекшиеся чернила на парте. Просто есть и просто хочется её наконец стереть да забыть. Вот только пристала конкретно, теперь уже никак не избежать того факта, что будет появляться в жизни постоянно. — Ты и сама знаешь ответ на этот вопрос, — знает же, как подкупить её. Сигарету достает, причём из пачки любимой. Винстон синий, который на вкус ещё та горечь. Однако и жизнь у неё не сахар, поэтому любит чувствовать на языке этот вкус горечи. Сама выхватывает и губами прижимает, а ей на это только к сигарете прислоняют зажигалку, дабы поджечь. — Мне нужна ты, Виолетта. Без зазрения совести. Слова эти всегда так просто вылетают, словно Кира так в себе уверена, что ей абсолютно нет никакого дела до того, что подобного в ответ Ви не испытывает и испытывать не будет. Ей будто просто нравится в лишний раз напомнить о своих никому не нужных чувствах, которыми Виолетта только и делала, что пользовалась, а после швыряла об стенку. Каким-то образом блондинка переносила все и продолжала молчать, одно и тоже, как будто ей вовсе не больно от всего. Будто она изначально уже знала и была готова к тому, что Виолетта будет поступать именно так. И на любой вопрос в голове Виолетты ответ не последует. Сколько бы ей не хотелось узнать, для чего Кира затеяла всю эту игру, понимает только то, что возможно та и сама особо не знает. Мысли этой девушки прочесть было просто нереально. Она и вела себя так странно, что иногда Ви могла только зубы посильнее сжать от гнева. Лишь она выводила Виолетту на самые яркие эмоции, на которые вывести не мог никто, кроме Киры. Умеет же доводить людей. А может она доводила только её, ведь каким-то образом у Киры ещё и друзья были. Точнее своя компашка, видимо таких же отбитых людей, иначе Малышенко просто не понимает, как они могут общаться с подобной личностью. Хотя имела пару раз контакт с Захаровой, которая общалась с Медведевой ближе всего. Виделись с ней на хате полной объебаных людей. И Крис сама была уже в стельку пьяная. Поэтому диалог между нариком и пьяницей состоялся вполне себе спокойно. Все они на голову больные видимо, раз ничего, кроме этого в жизни не видят. — Мне твои чувства нахуй не сдались, катись куда подальше, — в очередной раз повторяет. Уже знает, что ничего на это не последует. Даже в лице не меняется, будто все её слова улетают в тот же момент из головы Киры. Ей вообще по барабану, что там Ви думает на этот счёт. Вертела она все её отказы. Продолжает на своём стоять, будто цель такая — до конца добить Виолетту своей влюбленностью. — Такая ты мразь конечно, — пальцами подхватывает сигарету и выдергивает изо рта Вилки, под недовольное хмыканье. Затягивается и взгляд свой опускает на каштановые волосы. Обрезала их, теперь не до плеч, а достают только до кончиков ушей. А ведь Медведевой нравилось, что у Ви каре как у неё было. Хотя и новая прическа ничего такая, Виолетте все к лицу. Хоть лицо пусть все татуировками изуродует, для Киры в любом случае будет самой красивой. Даже если Малышенко считала её самой уродливой девушкой, для Киры же она всегда будет красивой. В одни глаза глянь и тут же хоть на коленях ползи, даже если и не в её стиле это вообще. — Но мне это даже нравится, — продолжает свою мысль. И вправду ведь нравится эта хамская натура Виолетты. Нравится, что только с ней Ви всегда совсем другая. Только её может принижать или оскорблять. Все самые ужасные слова летят исключительно в сторону Медведевой. Для неё это как высший уровень внимания со стороны шатенки. Так она себя чувствует даже в каком-то плане особенной. Все эти слова ненависти были сладкими, потому что они посвящались только для неё. С другими Ви никогда не позволяет себе быть такой. Знала бы она, что чувства у Киры возрастают только от того, что к ней отношение особенное. Да и не узнает в любом случае, ведь Медведевой безумно нравится видеть этот огонёк ярости в зелёных глазах. Готова доводить до последнего, чтобы наконец жизнь разгорелась в этом потухшем взгляде. Готова выслушивать все что угодно, лишь бы Виолетта все свои истинные эмоции выражала. Потому что маска у неё не такая симпатичная, как сама Вилка на самом деле. В ней душа другая горит, уж точно не такого жизнерадостного человека. — Ненавижу тебя, — голос меняется на более грубый. Виолетта хочет обозначить в очередной раз тот факт, что Кира все такая же мерзкая для неё. А та в ответ только молча поднимается с пола и тушит сигарету об раковину, смывая пепел с помощью мощной струи воды. И бычок летит вглубь школьного унитаза, дабы смыть улики и разбавить молчание. Потому что Кира ей на это отвечать не собирается. От чего-то верит, что все это на самом деле маскировка истинного отношения к ней. Что вскоре Малышенко сама поймёт, что без Киры нет для неё кислорода в этой жизни. Она перекроет все пути, дабы только ей потом Виолетта могла сказать, что нуждается в ней. Дождётся того часа, когда та будет так же перед ней унижаться, как она это делает, выслушивая все эти слова. Когда-то Виолетта тоже сотрет в кровь колени, ползая за ней и выпрашивая прощения. Она видит уже эту картину в голове, осталось только дождаться момента, когда и на яву произойдёт подобное. — Все же не зря она тебя бросила. Тебя даже родная мать не выдерживает, не то что девушка, — Виолетта готова пообещать, что если бы после этой фразы Кира тут же не покинула помещение, то уже вскоре состоялась бы драка не на жизнь, а на смерть. Однако блондинка достаточно вовремя все же решила оставить её в покое. Видимо знала, что иначе жить ей останется недолго. Только вслед Виолетта решила ей кинуть последние слова: — Чтоб ты не проснулась больше, сука. Вот только никто её уже не слышал. По крайней мере так думала Виолетта. Медведева же все-таки успела вновь словить фразу и закатить глаза, стоя в пустом коридоре. Кажется желать ей смерти Вилка любила больше всего.

***

Неделя прошла как целая вечность. Кира то думала, что уже вскоре после расставания Вилка вновь к ней придёт, дабы можно было выплеснуть свои истинные эмоции. А та вредная, все так же просто кидает постоянно взгляды в школе и уходит, только иногда одаривает её несколькими колкими фразами. Они никогда не смогут стать друзьями. Виолетта постоянно отталкивает Киру. А Кира что? А Кира продолжает её ждать у себя на балконе и высматривать в каждом прохожем её. Для неё Вилка была каким-то наркотиком, так же от неё уносит и так же херово в последствии. Медведева словно уже просто привыкла испытывать крышесносное чувство внутри, от которого изредка подкашиваются ноги. И в такие моменты она выключает свет. Выключает для того, чтобы в мыслях получше представить свою Виолетту. Пробежаться по её ключицам и ниже, стянуть с неё в уме одежду. Виолетта всегда прекрасна без этой тонны ненужной ткани на теле. Даже если Кира никогда не видела её голой, представлять было даже интереснее. И всегда после этого прикрывается пледом, сидя на диване. Чтобы пройтись рукой по своему оголенному участку тела и пальцами начать водить по пульсирующему клитору. Потому что Малышенко ещё та прекрасная мразь. Как такого человека родить возможно было понять просто нереально. Словно её спустили с самих небес, дабы превзойти Афродиту во всем. А после заставить Медведеву мучиться, ведь любить такого человека очень тяжко. Однако она всегда была гребаной мазохисткой, по этой причине и не готова была отступать. Уверена, что в один момент Ви придёт к ней. Подарит свое внимание на ещё один вечер. А после вновь уйдёт из её жизни, будто все их совместные воспоминания для Виолетты как огромный груз на плечах. Все же какой-то подарок Кира получила за все свои отмученные часы в этой квартире. Её из мысли выводят звонком в дверь. Резким и звонким, однако приятным. Ведь в дверь звонить ей может только один человек. Никому больше она свой адрес не называла. Шатенка даже слова не кинула. Как только ей удосужились открыть дверь тут же влетела в квартиру, толкнув Киру плечом. — Пришла все-таки, — никакого стеснения или сомнения. Ведь Кира скрывать не будет, что ждала её постоянно. Виолетта имеет право знать об этом. На неё тут же падает холодный взгляд. Такой пронзающий, прям как она и любит. Взгляд настоящей Вилки. В котором все так же присутствует нотка гнева. И вместе с этим полная отстраненность от этого мира. Ведь внутри у неё все уже давно убито. И Кира это знает прекрасно, ведь они прожили похожий сюжет их жизней. Иногда даже кажется, словно в этом плане были одним человеком. Таким как они просто суждено быть вместе и одаривать друг друга ещё большей болью. Вот только Виолетта так не считала. — Разговор есть, — куртка летит на тумбочку и тем самым скидывает некоторый хлам на пол. Они обе даже значения этому не придают, ведь уже привыкли к свинарнику Киры. У неё постоянно все как через жопу. Убираться видимо её не научили. И если раньше Малышенко это ещё больше бесило, теперь же уже привыкла к подобному. Ведь в голове у Киры все так же грязно и противно, как и она сама. Что в доме, то и в душе, не зря говорят. Балкон вновь заполнен двумя людьми, сигарета передаётся из рук в руки, оставляя пепел прям на холодном деревянном полу. Ведь пепельницу Кира все так же не додумалась купить. В голове у неё словно вовсе пусто. От этого Виолетту она и раздражает. У этого человека в голове нет ничего адекватного. А в прочем не сказать, что у неё самой имеются адекватные мысли в голове. Такая же пустая и никчемная. Смотря на Киру иногда осознает, что видимо со стороны она такая же отвратительная, как эта блондиночка. И от этого готова из головы повыдирать все волосы, чтобы полностью перестать быть схожей на неё. Или же прикончить эту проблематичную девушку, завершив весь этот ненужный круг ненависти и омерзения. Освободить себя наконец от постоянного взгляда тёмных карих глаз, которые так же ей казались наполненными нефтью или любой тёмной и тянущейся консистенцией. И когда она вновь чувствует, как чужие пальцы вытягивают из её губ сигарету, Виолетта словно возвращается. Потому что просто сидеть и вновь курить на балконе весь вечер ей не хотелось. У Виолетты были совсем иные планы, по причине которых она и решила все же навестить этого человека. Причём специально именно в этот день. Ведь 14 февраля день влюблённых, а она разобьёт к чертям все чувства Медведевой. Оторвет их с корнем и уничтожит, дабы больше там ничего не могло зародиться. Чтобы больше никто ей не портил воздух и жизнь. Обрести хоть толику спокойствия и возможности вдохнуть полной грудью. Рядом с Кирой она не могла дышать. Вилка ненавидела быть с ней, однако сама же иногда тащилась к её дому, чтобы увидеть своими глазами кого-то более мерзкого, чем она. Медведева своим видом поднимала ей самооценку. Потому что из них двоих мертвее всего взгляд был только у Киры. А значит Виолетта ещё не настолько потерянный человек. У неё ещё может быть будущее, в отличие от Медведевой. — Думала я не узнаю, что ты Рони наплела? Какая же ты все-таки конченная, — яд. В её словах плещет только яд. И тут же ждёт хоть какой-то растерянности в глазах этих нефтяных, ведь правду всю раскрыли. А Кира молча ухмыляется, затягиваясь поглубже. Заполняя все лёгкие, дабы подумать хоть немного над ответом. И теперь хочется отобрать у неё этот никотин с рук, дабы быстрее решить все вопросы. Вся эта медлительности Виолетте ни к чему. Ни к селу, ни к городу. Желание сорваться и озвучить все мысли. Поднять вверх руку перед ударом. А может вовсе за шиворот скинуть с этого балкона. Все эти мысли глумились в ней месяцами и даже особо понять не может, от чего такое сильное желание убить этого человека. И ответ до неё ещё точно когда-то дойдёт, может и не в эту секунду, однако Ви смышленая, сама сможет все понять. — А мне понравилось наблюдать за взглядом твоей этой Рони, которая с каждым моим словом все больше теряла веру в тебя. Виолетта не выдерживает её. Как может быть в одном человеке столько отвратительных черт? Или Кира реально больная на голову, или же просто издевается над ней сейчас. Хотя на что там можно было надеется? Она ведь знала, что у Медведевой не все дома. Что с башкой проблемы пошли видимо с самого рождения. Возможно её акушерки уронили головой вниз, а может там даже ронять нечего. Именно в этот момент Ви от чего-то вспоминает случай, когда впервые узнала о Кире. Их первое и самое неудачное знакомство на крыше, когда та собиралась спрыгнуть. Тогда Виолетта её спасла и теперь уже миллион раз успела пожалеть об этом. Пока по школе разносился слух о том инциденте, Кира постоянно ходила за Виолеттой по пятам, разглядев в ней что-то. То ли гребаного спасателя, который когда-то так же стоял на краю обрыва, то ли больное воображение сыграло свою роль. — Как жаль, что я тогда оказалась на этой ебаной крыше. Может сдохла бы уже наконец и перестала мне портить жизнь, — впервые за все время в Кире что-то надломилось. Ей впервые стало больно от этих слов. Ведь это был полный перебор. Виолетта ударила по самому больному. И какой бы Кира черствой не была, взгляд все же немного потускнел, устремляясь куда-то в пол. Или же вглубь себя, чувствуя, как хочется просто исчезнуть. Если даже Виолетта пожалела когда-то о своём решении, значит ли это, что Медведевой стоит продолжать жить ради кого-то? Ведь все это время она жила лишь ради Вилки, которая когда-то приложила руку к тому, чтобы она не стала этого делать. И только она после узнала причины, по которым Кира не хотела существовать. Теперь же всё это обернулось ей боком. — Видимо ты не менее ебнутее меня, если сейчас сидишь и в серьез желаешь смерти человеку, которого когда-то вытаскивала. Или ты бесишься, потому что во мне себя видишь? Окурок летит в окошко балкона, а Вилка со скрипом покидает маленькое помещение, огибая сидящую Киру. Она даже не сразу встала, дабы пойти за Малышенко. Больше останавливать её не особо хотелось. Однако собралась и пошла вслед, когда та уже обратно надевала на себя куртку. — Испарись из моей жизни, отстань от меня. Я не хочу тебя знать, ты мне не интересна. Все твои ебнутые попытки доказать мне что-то выглядят жалко. Ты жалкая, Кира, — в неё полетела какая-то коробка, которую Ви перед этим достала из своего рюкзака. — Забери все свои глупые безделушки. Хотя там осталось всего несколько, ведь остальное я уже выкинула. Бьёт и бьёт, откуда только в одном человеке может быть столько ненависти? Теперь было ясно только то, что Кира ошибалась. Виолетта не относилась к ней по-особенному. Для Ви она была гребаной ношей на плечах. И если раньше на это бы прилетела какая-то язвительная фраза, сейчас же Медведева просто стояла и наблюдала за чужой истерикой, когда у самой внутри происходил ещё больший конфликт. — Ещё раз ко мне подойдёшь и я сменю школу. Мне похуй, что до экзаменов осталось не так много. Мурашки пробегаются по коже, и верить Кира может теперь только в то, что все это какая-то глупая шутка или кошмар наяву. Все что угодно, пусть хоть полный бред про то, что ей Вилка сейчас мерещится. И в каком-то плане видимо Кира перегнула. Возможно Виолетта сейчас как никогда права, ведь её слушать все же стоит. И от этого подташнивает и мутит. Теперь вместе с этим Медведева желает, чтобы та и вправду уже наконец ушла. Вот только если она уйдёт, то навсегда. Больше она не увидит Виолетту. — Мне похуй, Виолетта. Забирай, будет тебе прощальный подарок на 14 февраля, — даже голос не дрогнул, вернула коробку обратно и не стала смотреть, какие именно вещи Ви когда-то решила сохранить у себя. Из всего обилия лишь маленькая коробочка, видимо ей и вправду было тошно все это время. И теперь Кире точно так же тошно. Закрывает глаза и в этот момент чувствует возле себя присутствие Ви. Которая встала впритык и тихо прошептала. Едко, как она умеет только с ней: — Мой подарок на этот день — если ты больше никогда не будешь присутствовать и появляться у меня на глазах. Ты в очередной раз доказала, что не человек, а полная грязь. Дверь захлопнулась. И Кира теперь в ванной лежит. Она бы сейчас возможно написала бы Виолетте, однако та её везде заблокировала. Возможно так даже лучше, возможно все должно было случиться именно так. Кира теперь смоет с себя грязь и вместе с этим смоет себя. Не потому что Виолетта была права или вновь доказала что-то Кире. Не потому что ей было теперь херово так, словно в неё только что стреляли множество раз. Причина была простой и понятной для каждого. Кира больная. И Виолетта ещё пожалеет. Обязательно пожалеет, что спасла, а после отобрала у кого-то жизнь.