Миг до полуночи

      Щелчок.       Девушка сделала неловкий шаг в сторону, прижимая к себе руки и смотря на экран телефона. Юноша обошёл её со спины и наклонился, заглядывая через плечо. Не столько на фото, сколько на неё. Светлячок мягко улыбалась, изо всех сил скрывая волнение и удовлетворение. Март выглядела похоже, когда она «получалась на фотографии». Безымянная и так на всех фото, что делала, получалась отменно, — талант и навык, всё же, огромные, — но она всегда могла найти какие-то мелочи, из-за которых приходилось повторять один и тот же снимок раз пять. И это в лучшем случае. Келус всё ещё не понимал, что не так, но эмоцию он запомнил хорошо — в конце концов, нужно понимать, когда пора бежать от чересчур увлечённой своим хобби подруги.       Или, в случае его новой знакомой, что нужно задержаться и сделать ещё один снимок. За прошедшее время он прекрасно понял, что, если бы фото не получилось, Светлячок бы ничего не сказала. Не захотела бы его беспокоить, уверяя, что всё хорошо.       — Можешь дать свой номер?       Девушка моргнула, поворачиваясь в ту сторону, где стоял первопроходец. Юноша так резко вытянулся по струнке, что чуть не потерял равновесие и не завалился на перила за своей спиной, но всё-таки устоял. Увидев, что Светлячок смотрит прямо на него с тем же мягким и виноватым выражением лица, он тут же деловито наклонился вперёд, так, чтобы быть сбоку, а не позади подруги. Вопросительно вскинул бровь, усиленно строя постную мину. Кажется, это сработало, ведь она продолжила разговор, как ни в чём не бывало.       — Я отправлю фото. Заодно сможем держать связь… если, конечно, ты захочешь.       Робкое объяснение становилось тише и тише, пока девушка, промямлив ещё что-то, в молчаливом ожидании и со слабым блеском в глазах уставилась на знакомого. Келус без колебания достал телефон, и, под чужую диктовку, вбил номер. Пусть она и торопилась, старалась не выдавать своих чувств, в голосе то и дело проклёвывались нотки счастья. Одобрения из-за собственной смелости задаться подобным вопросом. Юноша не мог сказать, что понимал этого — в конце концов, у скольких людей уже была связь с ним, у скольких, вероятно, ещё будет.       Но для её мира это совершенно другое дело.       Записав новый контакт, первопроходец отправил подруге стикер с вуббабу, как будто бы пугающим кого-то. Светлячок улыбнулась, отправляя стикер такого же призрачного малыша, показывающего табличку «класс». Оба переглянулись, тихо усмехнувшись. Расплываясь в улыбке. Келус не мигая смотрел в чужие глаза. В моменте ему показалось, что он и не дышал вовсе. Спасибо сну Семьи, что делал невозможное возможным.       Девушка смущённо спрятала лицо в телефоне. Сделала глубокий вдох, пробегая глазами по округе, останавливаясь на горизонте. Сосредотачиваясь на нём. Приподнимая плечи. Как будто пытаясь спрятаться.       — Когда я прихожу сюда сама, я… ну, здесь нет какого-то интересного занятия, так что…       — Точно!       Келус ударил ладонью по лбу. Девушка вздрогнула, теперь обращая всё свое внимание на него. Он же отдёрнул пальто в сторону, принимаясь рыскать сначала в одном, а затем и в другом внутреннем кармане. Светлячок совершенно прекратила всякие движения, ведь на каждую попытку пошевелиться, уточнить, предложить помочь, юноша реагировал одинаково. Просил подождать и уверял, что у него всё схвачено.       Спустя невозможно долгие поиски среди подозрительно безграничных запасов вещичек безымянного, искомое наконец явило себя. Он гордо продемонстрировал подруге нетронутую упаковку бенгальских огней. Всего шесть штук, возможно, Семье стоило бы что-то придумать для того, чтобы такую чудесную забаву сохранить и распространить среди большего числа гостей, но Келус и без того был доволен. В конце концов, из-за заморочек о безопасности на Пенаконии, он мог и вовсе их не найти.       Парень восторженно улыбнулся, тут же вскрывая пачку, доставая две «спички» и откладывая остальные в сторону.       — Держи! А, ещё же зажигалка нужна, сейчас, дай секунду… минуту!       Поправившись по привычке, чтобы избежать поправок от заумных друзей и знакомых, первопроходец снова принялся копаться в карманах пальто. Девушка поджала губы, прикрыла глаза, не меняясь в лице, хотя её всю трясло. Понимая это, она совсем зажмурилась, удерживая огни одной рукой и второй закрывая рот, чтобы не издать ни слова, ни единого звука. Чтобы не выдать, насколько невозможным казалось такое зрелище. Келус старался сохранять постную мину, краем глаза наблюдая за тем, как его подруга прикладывала все силы, чтобы держать себя в руках. Из вежливости и нежелания задеть его своим смехом. Она и не знала, что безымянного такой простой вещью невозможно было расстроить. В конце концов, заставлять других смеяться — это то, в чём он был лучшим!       Кончики ушей у юноши были совершенно красные, но за волосами этого не было видно.       Не было же?       Наконец разыскав злосчастную зажигалку (купленную только из-за этих огней, а не из-за забавного дизайна в виде дракона, да-да), Келус жестом руки подозвал Светлячка. Девушка, предварительно вдохнув и выдохнув пару раз, чтобы окончательно успокоиться и собраться с духом, протянула ему одну из палочек, намереваясь её вернуть.       Юноша щёлкнул макушкой рептилии, и пламя разгорелось. Бенгальские огни стремительно заискрились под испуганный визг девушки. Безымянный, удерживая зажигалку двумя пальцами, схватил подругу за руки и свёл «спички», пока обе не вспыхнули. Затем Келус отпрыгнул назад, довольно смеясь.       Светлячок ошарашенно уставилась на огни в руках, испуганно вытянув их перед собой. Скоро её выражение лица — окаменевшее, напряжённое — смягчилось. Во взгляде проявились уверенность. Осознанность. Улыбка медленно расползалась, всё шире и шире, пока девушка не провела рукой в воздухе, рисуя восьмёрку из снопа искр. Шагая назад. Расцветая.       Келус, потянувшийся к телефону, чтобы заснять такую сцену, опешил. Замялся. Огни сверкали расплавленным золотом, взрывались снопом искр и гасли, отпечатываясь в глазах тёмными пятнами.       Это застывшее мгновение. Стрелка часов, так и не переместившаяся на двенадцать. Полночь, никогда не оборвавшая счастье.       Светлячок заливалась звонким смехом, кружась в свете огней и иллюзорного заката. Улыбаясь так ярко, как не сияла ни одна звезда, увиденная им в пути. Песня Зарянки всё играла в мире грёз, но сердце безымянного не попадало в её ритм. Оно всегда спешило.       Келус смущённо улыбнулся, пытаясь заснять этот миг на камеру, прекрасно осознавая, что этот сказочный сон и без того отпечатался в его памяти на всю жизнь, подобно падающей звезде, на которую загадывают желание.