Невозможность и вера.

Аманда тяжело вздыхает, сидя на крыльце, окропляемом каплями дождя. С её вздохом разносится хрюк, заглушаемый стучащей по земле водой. Дождевые лужи забавно расползаются, когда очередная капля падает в них. Аманда снова хрюкает, но на этот раз от смеха. Это же правда забавно — водичка в стороны кругами плывёт. Свинка слышит топот, и застывает, улыбаясь: это Джуши бежит, потерял её. — Ах, Аманда! — Парень подсаживается к игрушке на колени, берёт её в руки и обнимает. — Наконец-то нашёл... — Аманда слышит его облегчённый выдох и хрюкает так тихо, что не слышит сама. — На улице такая погода, а ты тут совсем одна... — Джуши поворачивает голову и заворожённо застывает. У него не было причин не любить дождь, просто это всегда наводило на него тоску и заставляло вспоминать то, чего он итак никогда не забудет. Джуши свешивает ноги с крыльца и морщится, когда на них попадают отпрыгивающие от луж остатки капель. Он кладёт Аманду рядом, заботливо поворачивая её мордочкой к прекрасному виду: сад, умытый дождевой водой, искрился сочной зеленью, деревянный козырёк, защищавший голову, тянулся к стволам деревьев, трава пригибалась под напором дождя, и без устали плачущее небо приятно контрастировало со всем остальным. Джуши упирается локтем в колено и кладёт подбородок на ладошку, делая глубокий вдох. — Красиво... Ты так не думаешь, Аманда? — Он переводит взгляд на свинюшку, но та сидит всё также неподвижно. Парень грустно выгибает брови, хватает игрушку в охапку и падает на бок, сдувая закрывающую глаза чёлку. — Позволь, я буду думать, что ты согласна со мной. — Тихо шепчет он, отвечая за свою плюшевую игрушку. Джуши обнимает её ещё крепче, утыкаясь носом ей в шляпку. — Знаешь, Аманда, я скучаю по бабушке... Ты тоже, да? — Он прикрывает глаза, хмурясь. — Спасибо, что ты со мной, Аманда. Моя любимая маленькая Аманда, — Джуши шмыгает носом, возвращая свой взор к мерцающему саду. А Аманда плачет... Она не может ответить ему, не может сказать, как любит его, как поддерживает, как мечтает о лучшем и как болеет за него на концертах. А Аманда плачет... Она не может обнять его, поцеловать своим пятачком в лоб или щёчку, не может вложить своё копытце в его ручку или стукнуть Джуши, когда он говорит глупые вещи. А Аманда плачет... Она не может разделить его печаль, его боль, не может рыдать с ним навзрыд, утирать его слёзы и громко-громко хрюкать, чтобы рассмешить его. А Аманда плачет... Она даже не может нормально плакать. Может лишь заливаться солёными, как говорят другие, слезами в душе, чувствовать фантомную боль в том месте, где должно было бы быть сердце, и всегда... всегда улыбаться.  Она знает... знает, что Джуши верит, что она жива, что он говорит ей всё это действительно потому, что она его подруга, близкая и дорогая, важная и маленькая. И она знает, что он всегда ждёт ответ. Именно поэтому он так часто задаёт вопросы. У Аманды красиво переливаются глаза-пуговки, отражая падающие капли. — Э-э-эй, Джуши! Ты где, засранец? — У свинюшки дёргает край ушка, когда она слышит знакомый голос. Есть ещё кое-что, что может Аманда... — Что ты тут забыл? — Монах упирает руки в бока и наклоняется, заглядывая в глаза Джуши. — Пошли, лентяй. Хватит хандрить. — Он хмурится, а Джуши переворачивается на спину и смеётся. Куко переводит взгляд на сад и вздыхает. — Хотя не спорю, тут красиво... Но ты бы видел своё грустное лицо. Оно всё портит. Вставай. — Парень слегка подпинывает Джуши в бок, кивая в сторону, чтобы тот поторопился и встал. — Спасибо, Куко-сан! ты всегда приходишь мне на помощь. — Джуши вытягивает руки и смотрит на улыбающуюся свинку. — И тебе спасибо... ну, пойдём? Думаю, Куко-сан прав - "хватит хандрить"! — Джуши встаёт под вопросительный взгляд монаха. — А зачем ты меня искал, Куко-сан? — И они начинают обсуждать что-то, что вовсе не важно, но что-то, от чего Джуши вновь заливисто смеётся. Да, есть ещё кое-что, что может Аманда...

Это верить в его друзей.