Приятные открытия, сделанные друг о друге вскоре после встречи – мощный крючок, может попасться и последний циник. Элисон, по крайней мере, считала себя циничной в меру. Да и вообще, исключения только подтверждают правило: Линдси просто не успела набраться спеси, научиться говорить сквозь зубы, как большинство федералов. В день их случайного знакомства исполнилось полтора года, как агент Перез прошла стажировку.
Ну да, наставник, а теперь напарник у неë человек неплохой. Не просто не даст в обиду, не обидит и сам, хоть все остальные для него – враги с заготовленными в рукавах острыми пиками.
Именно потому, приступив к делу Пилы, Керри предпочитала писать или на общую почту, или конкретно Линдси.
Эрик отфыркивался от дела, на которое его, видите ли, не подряжали. Подъехал к месту гибели своего Майкла, не заметил даже надписи, адресованной ему лично, чëрт возьми.
Керри почти уже не гонит мысль, что он всегда так ко всему относился, наплевательски, что она сама дорисовывала ему нужные качества в голове. Потому что пожалела, заинтересовалась (наверное, сочувствовала больше), закрыла глаза на цинизм через край, неправильный даже для полицейского. Элисон чаще спрашивала, как дела у Дэниела, чем Эрик заводил о нëм речь сам. Бывают люди, не любящие делиться со всеми подряд своими невзгодами.
Но разве она для него «все подряд»?
Они переписывались с Линдси о чëм-то отвлечëнном, помнится, когда позвонили из больницы, где полторы недели не становилось лучше отцу Элисон. Линдси словно почувствовала тревогу – написала, беспокоить не будет, но на всякий случай остаëтся здесь, выслушает, только попроси.
Той ночью оборвалась последняя связь с беззаботным прошлым, о котором Керри старалась вспоминать пореже. Как, знаете, запасные замороженные полуфабрикаты, вредные для фигуры, но любимые: не обязательно есть каждый день – знать, что лежат в морозилке на своëм месте, ждут, уже приятно, греет душу. Высокопарных сравнений выдумывать было некогда: Элисон, найдя в себе наконец силы отпустить сжатые виски, подняться с пола, смыть размазанную подводку перед зеркалом в ванной, должна была через три часа ехать на работу.
Решила отписаться перед сном, чтобы не волновать. Линдси, похоже, проснулась тоже: ответ пришëл через пару минут. Короткий.
«Чем тебе помочь?»
Честное слово, скорее бы она заматерела, с некоторым раздражением подумала Керри, захлопнув крышку мобильника. Так распыляться на каждого собеседника – рискуешь получить болезненную язву, в их сфере деятельности очень мешающую нормально реализоваться и, возможно, неизлечимую.
Агент Перез умудрилась узнать через кого-то в отделе адрес. Керри, поднявшись к себе на этаж, застала еë у двери с двумя пакетами продуктов.
- Не поняла, - всë она понимала. Целый день Элисон смогла притворяться, что в порядке. Теперь защипало в носу.
- Тебе… некогда будет и за готовым бегать, вот я и принесла. Понимаю, о чëм говорю.
Керри помнила: Линдси потеряла отца в раннем детстве. Как беззаботно она в своë время обмолвилась о своей утрате.
- Зайду?
- Давай, я сделаю кофе.
Они не болтали. Линдси чувствовала: не нужно. Правильнее посидеть рядом, не сталкиваясь взглядами. Не уверять, что боль вскоре пройдëт, не обещать примчаться по первому поводу. Поставить чашку на край мойки, а не внутрь, не бросить на столе.
- Может, останешься переночевать? – предложила Элисон вдруг. Линдси застыла с приподнятой над порогом ногой. – Нет, я не раскисаю, просто время позднее. За такси переплатишь втрое.
- Спасибо, - агент Перез не знала мгновение, как реагировать, потом аккуратно улыбнулась. – Можно мне тогда сварить тебе какао? Когда мы с подружками в детстве устраивали ночëвки, чья-то бабушка научила меня готовить потрясающий.
Керри сперва хотела возразить. Прикусила под губой, проглотила вопрос: какая ещë ночëвка? Просто ляжем спать, ни у кого из нас не выходной, сколько тебе, блин, лет? Должно быть двадцать пять, слишком серьëзный возраст, чтобы не думать о последствиях бессонных ночей, да и…
- Это займëт пару минут, - пообещала Линдси. – И выпить десять. Ты всë равно примерно столько будешь смотреть в потолок и возиться. Давай лучше потратим эти минутки на что-то приятное.
Керри так и не спросила рецепт какао. Ни в тот раз, ни после. А ведь вырубилась моментально, не провалилась в сон, – она и такой вариант считала большим везением, - плавно перестала слышать, видеть. Тревожиться и грызть себя, что не успела, не уберегла, вообще-то, уже пожилого человека с тремя «сердечными» диагнозами.
Эрик не спросил, что случилось. Сама виновата, решила для себя Элисон, сделала ведь уверенный вид, убедила всех (кроме себя) (кроме чужого человека, даже не коллеги), что справляется. К тому же, он занят был своими делами: искал пропавшие не вовремя документы, ругался по телефону с женой.
Элисон не хотела детей. Теперь особенно, и радовалась, что, вроде как, всë ближе «безопасный» возраст. С чего-то решила спросить Линдси, думала ли она родить ребëнка. Снова получила ëмкий ответ:
- А зачем?
Конечно, она не была дурочкой и всë просчитывала на тысячу шагов вперëд. Сперва закрепиться на месте. Набить руку, наработать репутацию. Смочь обеспечивать себя.
Кое-чего не просчитала ни одна из них.
Вернувшись в квартиру вымотанной и злой, Керри набрала себе ванну. Усевшись, случайно выдернула пробку, заметила это лишь когда плечам и груди стало холодно – здесь и произошла точка кипения. Элисон выругалась, царапнула по запястью ногтями до крови, замотала головой, как сломанная кукла. Вывернула горячую воду на максимум, но лишь когда кожа, без того легко краснеющая, опухла и порозовела по всему телу, смогла расплакаться в ладони.
Куда проклятый Крамер подевал Эрика?
Дэниел всю дорогу до дома молчал. Керри смалодушничала, попросила Ригга вернуть парнишку матери. Ей точно не хватило бы выдержки с нею сейчас повстречаться, да и мыслями Керри была далеко от квартирки в спокойном районе. Топала пяткой по коврику в служебной машине, ждала результатов обыска группы спецназа.
А они не нашли. Ни Эрика, ни его тела, ни малейшего следа пребывания.
Элисон хотелось свариться в кипятке, и она погрузилась с головой, задержав дыхание. Помогло сосредоточиться, собраться. Сквозь шум воды она услышала настойчивый звонок – мобильник оставила на тумбе для полотенец. Подскочила, словно сейчас-то еë ошпарило, поскользнулась по пути раза два, не глядя нажала вызов.
- Мэттьюз?
- Нет, это я, - послышался спокойный голос Линдси. – Три раза тебе звонила. Информатор принëс весточку, вы сегодня проворачивали захват с оцеплением. По какому поводу, кого накрыли?
- Извини, - Керри и вправду почувствовала странную, иррациональную вину. – Что ты знаешь о Пиле?
- Пока минимум из новостей, - Линдси, похоже, поменяла позу на более удобную. – Нашли очередную жертву?
- Боюсь, скорее потеряли, - Элисон потëрла лоб, прогоняя накатившую сонливость. – Так. Ваш босс не интересуется, что происходит?
- Даже не заикался.
Керри понимала, что разговор не телефонный. Бросила:
- Жди, скоро напечатаю на почту. Давай так, пока между нами. Напарника не посвящай, хорошо?
Линдси согласилась. На длинное письмо, трижды переписанное, ответила как всегда кратко:
«Поняла. Подумаю».
***
Лето подходило к концу. Горькие мысли не исчезали никуда, к несчастью. Керри сидела в кухне за столом, не шевелясь, агент Перез расставляла чашки и тарелки для свежеподжаренной картошки. Час назад она, услышав приглашение, примчалась почти моментально.
У Керри не бывало гостей, она в принципе компаний избегала. Корпоративов в отделении не случалось, на дни рождения коллеги никого из отдела не приглашали, и чаще всего Элисон радовалась такому раскладу. Но сейчас одиночество медленно сводило еë с ума.
- Вот и готово, - беззаботно позвала Линдси. – Кофе заваривать не стала. Только не психуй, ладно? В твоëм состоянии лучше зелëный чай.
- В каком, я не пойму, состоянии? – Керри устало цокнула языком. – Если не заметила, я взрослая женщина, разберусь, что мне с собою делать.
- Ага, - Линдси налила доверху прозрачный чайник. Листочки чая, распускаясь, кружились в золотистой воде, и Элисон на пару мгновений залипла на их неравномерный безвольный танец. – Как и со стиркой разобралась. И пять мусорных мешков набитых вынесла сама. Это ты молодец. Сядь, сейчас заварится, я за тобой поухаживаю. Ты заслужила, слышишь? Когда я провалила один из элементов переквалификации, Питер…
Дальше Элисон не слушала. Заскребло под грудью: не в первый раз уже слышит улыбчивое хвастовство от девчонки. Напарник то, напарник это, носится с нею, как с раскрытой пачкой маршмеллоу, не даëт дождинке упасть.
Какого хрена никто никогда еë так не берëг? Да помнит же, что не просила. Но зачем забота, которую надо выпрашивать, проку-то от неë? Когда человек дорог, проявить внимание так нетрудно. Сделать мелочь, от которой подсохнут слëзы. Поделиться платочками или пакетиками сахара. Взять под руку, увлекая под зонт. Подвезти, если аккумулятор сел.
Налить вот такой ароматный чай.
- Линдси, - глядя в столешницу, чтобы Перез не заметила прикушенной губы, - почему ты со мной возишься? Даже когда не говорю: нужна помощь, будь рядом.
- Потому что и так вижу, что надо быть рядом, - Линдси подвинула ей чашку, подошла сзади. Опустила руки на плечи, и по позвонкам будто прошëл электрический разряд.
Сколько месяцев никто не прикасался к спине Керри так в точку? Ведь больше пяти, проведëнных без Эрика.
Он был слишком занят, не запомнил даже засыпая рядом, как приятно, когда надавливают под лопатками, почëсывают загривок, проминают посередине.
Керри завела руку за спину. Согнула растопыренные пальцы в воздухе, приглашая положить ладонь в еë. Усмехнулась, дрогнув всем телом.
- Дорогая, ведь ты врëшь? Не может быть, чтобы просто…
- Дорогая? – переспросила Линдси. На выдохе, и Элисон выдохнула сама всею грудью. Незапланированно, до боли в рëбрах. – В каком смысле?
Вторую еë руку Элисон завела себе на ключицу, накрыла своими пальцами, складывая чужие ладони словно краешки платка.
- Буду честной, - спешить с мыслями Керри не хотелось. – Не могу пока сказать, в том ли, какого ты хочешь. Дай мне время, ладно?
- Хм, - Линдси аккуратно, ненавязчиво отняла руки. – Обычно это «нет».
- Мы не на работе, помнишь? Не в морге. Точные выводы делать рано.
Чай пить было дальше очень неловко. Линдси, опустошив горячую кружку почти залпом, схватилась за рюкзачок, оставленный на стуле между ними. Керри взяла девушку за запястье:
- Не уходи.
- Я так не хочу, - покачала головою Перез. – Определись, ладно? Я не готова потерять и… подругу тоже. Поступим как взрослые люди.
Керри казалось, сегодня ночью она не уснëт, но нет, допила свой чай до половины, добрела до кровати, укрылась, и сон пришëл. Рано утром, отыскивая лифчик, Элисон понюхала воздух и застыла на месте. Замечталась, забывая о времени.
Похоже, разобралась.
Только позвонить не успела: ещë полуодетой ей набрали из отдела. Ха-ха, на этот раз местом преступления придурок Пила выбрал школу, даже не заброшенную. Чего ещë от него ожидать? Скорее бы нагнать и наказать за…
«За Эрика» больше не было первою мыслью. Керри внезапно подумала: за минуты, потраченные на передачу информации по электронке. Можно было провести их не со специальным агентом, но с симпатичной девушкой, раньше понять, как близко настоящее чувство, способное отогреть.
Элисон Керри успела зачерстветь, но готова была немного размякнуть. А с Мэттьюзом нет, о его собственную чëрствость и сухость она предпочитала безболезненно стëсывать мозоли. Линдси, может, тëплая, не обжигающая, значит, просто понадобится больше времени, верно?
***
Страм вышел первым и ждал на улице. Линдси задержалась в подвале на пару мгновений, делая вид, что исследует детали. Кто заподозрит агента в отчаянном любовании в последний раз тонкими, резковатыми, но безумно дорогими сердцу чертами?
Навсегда застывшими в безразличии. Линдси не кривила душою для себя самой: убедиться в смерти Элисон оказалось больно, но так и не узнать, думала ли, умирая, Керри хоть секунду о ней, чуть ли не больнее. Она велела себе ещë в машине не поддаваться чувствам. Глаза, впрочем, высохли, подбородок не дрожал. Похоже, агент Перез становится профессионалом своего дела.
Только Питеру не нужно было видеть еë слëз, чтобы всë понимать. Спросил же после неудавшегося чаепития в лоб, кто разбил Линдси сердце, кому в ответ разбить нос. Ей ещë стало смешно, долго не могла остановиться. Конечно, рассказала. Попросив не выдавать тайны никому больше, даже внутреннему голосу.
- Он за всë ответит, - Страм убедился, что копы кто не поднялся пока из подвала, кто не смотрит, и крепче комфортного обнял еë через оба плеча, сжал огромной ручищей правое, потрепал. – Я уверен, ни Крамер, ни Аманда Янг не работали над еë ловушкой. Так вот пусть знаешь что?
Пять лет назад Линдси разрешила бы вытереть себе слëзы. Сейчас – нет,
не ему, и мотает головой, отряхиваясь от слезинок, как мокрая кошка.
Между лопаток называется «кошачье место». Она так и не дочитала статью в интернете, оставила вкладку открытой, но термин запомнила.
- Кем бы ни был этот ублюдок, пусть ему воздастся, - ещë тише говорит Питер. Ага, Хоффман вышел наружу, осмотрелся и сделал вид, будто их тут нет. – Пусть тот или та, кого он любит, найдëтся подвешенным посреди комнаты в виде крылышек буффало или отбивной. Пила, наверное, никого не щадит, вот пускай найдëт повод казнить и…
Закашливается.
- Лишнее уже, - теперь Питер сам смотрит мимо Линдси, куда-то в пустоту. – Обещаю, я помогу тебе перебороть эту боль. Ну, пойдëм в машину? Не хочу ждать, пока кто-нибудь из… этих предложит ехать с ними.
Его ненавязчивой поддержки Линдси не боится. Как минимум потому что через пару дней после распределения на стажировку бывших студентов случайно выяснилось: у… наставника есть мужчина. По его словам, самый горячий на свете. Вот бы познакомиться, пока он жив. Линдси хочет знать, как балансировать между парящим кипятком и чуть тëплой водою. Хотя бы в теории, о практике больше говорить не приходится.
