Тихие дни

— Все мои подвиги оказались прахом, а ты, все еще насмехаешься надо мной? — Я сделала, все что могла! Валя стукнула по столу своей маленькой опрятной ручкой. Повисла пауза. Через секунду она с недовольством на лице встряхнула ее и вздохнула, но не из кокетства. В секунду, когда бряцнула посуда, было видно, что она по-настоящему зла. Несколько прядей ее волос, как и тогда, в Геленбурге, выбивались из общей прически. — Ладно, дорогая моя, мне нужно идти. — И куда ты пойдешь? — И дальше писать историю. — Она пишется здесь, — снова вскрикнула Валя, опять выходя из себя. Обычно она никогда не позволяла себе этого, но тут ей хотелось кричать, барабанить по столу и рвать волосы. Почему и с чем нужно бороться, если все и так предрешено? Зачем радовать себя прошлым, если оно привело к такому будущему? В чем толк украсть щит из пустынного Оазиса, если сейчас он у падшего рыцаря Сфинктериона? В чем смысл служить Севстании, если когда она скончается, ей будет некуда пойти? В чем был смысл ей быть забранной и спасенной ею, выплакивать свои слезы долгими ночами и открыть душу про свое тело, если в конечном счете она приходит к тем же страданиям и поклонению. Но она не умеет по-другому. Разве можно просто взять и… стать собой? Стать свободной? Кто она такая, ради всего святого, что еще осталось, чтобы поступать так? Даже ее прекрасная внешность, полученное образование и все, что она умеет, сводиться к тому, чтобы побеждать за счет других. Теперь это разлучило ее с теми, кто вдруг стал дорог. Так заслуга ли это? — Именно поэтому я и отправляюсь ее писать. Она шумно выдохнула. Хотелось кинуть ему что-то, какую-то фразу, но ничего не приходило на ум. Люциус ожидающе похлопал себя по карманам брюк. Из-за очков его взгляд как всегда был едва виден. Все, что она сказала ему тогда. Сколько всего они все тогда сказали? Бесперебойный поток речи секундно зазвучал в ушах, наполняя комнату. Значит ли все это хоть что-то? Значило ли вообще? — Так что твой герой скоро вернется в новом выпуске газет. Надеюсь, тут, у вас в Геленбурге, демоны издадут хотя бы парочку, — Люциус сделал жест шляпой, кланяясь в реверансе. На ее точеном лице было написано много всего, но как и в тот день, она ничего не сказала. По крайней сейчас мере у нее была возможность попрощаться и не смотреть на ускользающий от взора на ветру плащ, в объятьях совершенно постороннего ей человека. — Я надеюсь, — она отвернулась. — Обязательно надейся, Валя, — сквозь пелену дум был не слышен звук шагов. Только прикосновение тяжелых рук на ее плечах и горячее дыхание, обжигающее щеку и шею. Она замерла, проглатывая про себя желание развернуться, уставившись вперед. — Я же все-таки твой герой? — произнес он негромко над ее ухом. Мир смешался и она подалась к нему, закрыв глаза, встреченная легкими объятиями и поцелуем. Он не прижимал ее к себе, не притягивал, но держал в своих руках и крепко обнял, позволяя ее собственному велению и чувству вырваться наружу, а затем все же стиснул ее чуть сильнее, целуя глубоко, чувствуя перчаткой тепло ее волос. Ему хотелось не останавливаться, целовать ее и дальше, стоя на этой старой, но уютной кухне, чувствовать как ее руки крепко обнимают его за талию без возможности разжать объятия и потянуться выше, чтобы когда это все-таки произойдет схватиться за ворот его пальто. Он провел рукой по ее спине, другой придерживая ее за голову, еще раз посильнее прижал к себе, проявляя инициативу и они наконец отстранились. На глазах у Вали выступили слезы и толика растерянности играла на её лице, будто спрашивающем «что дальше?». Поправив локоны ее волос, он опустил руку ей на плечо и наклонившись, вновь взглянул из-за очков. Валя старалась как могла взять себя в руки, в конце концов, не это ли было ее сильной чертой. — Мы еще обязательно увидимся, mon ami. — Я знаю, — вдруг твердо сказала Валя. Сиявшая на его лице улыбка расширилась и он прислонился к ней лбом, через пару секунд уже поправляя шляпу. Она внимательно глядела на него некоторое время, а затем наконец улыбнулась. К ней снова вернулось ее уверенное игривое спокойствие, но улыбнулась она все еще с большой надеждой, оставшейся в голубах глазах. Люциус со своей должной непоколебимостью принял этот взгляд и, позволив ей прочитать согласие в своих, встал прямо, коротко кивнув. Он легко провел пальцем по своим небольшим усам и, еще раз поправив пальто, направился прочь, послав перед этим Вале небольшой воздушный поцелуй, одним только большим пальцем из кулака указав его направление. Дверь негромко щелкнула и все также негромко закрылась. — Увидимся, — еще раз произнесла Валя одними губами, как-будто перед ней кто-то стоял. Но никого не было. Только пыль тихо летала по комнате и даже звука отдаляющихся шагов Люциуса не было слышно. «Ну еще бы, он же охотник на демонов». Она коснулась рукой стола, но сзади послышался шум и торопливые шаги, громкий топот копыт и через заднюю дверь внутрь вывалилось несколько демонов — одни — крупные, другие — не очень. — Вас ждет президент Сфинктерион, — пропищал один скрюченный, глядя на нее бегающими желтыми глазками на красной, словно обгоревшей коже, покрытой какими-то волдырями и наростами. Его морда была вытянутой будто нарочно и только небольшой череп и глаза оставались естественными и живыми. — Я иду, — Валя направилась к двери. Демоны расступались перед ней, пропуская вперед, — Сопроводите меня.