юнцы — полевые ромашки

🌱🌱🌱

они — крупинки-сахаринки, блуждающие по миру в поисках съедобных сахарных браслетиков, скупленных здешними детьми до последнего в каждом ларьке местной деревеньки. они — жучки-миролюбивцы, рассыпавшиеся по всему ромашковому полю в поисках мыльницы ликса, хранящей каждое их совместное воспоминание и ровно восемьдесят девять фотографий хван хёнджина — ли любил запечатлевать свою любовь в каждом дне уходящего лета на его еле доживающий свои последние дни жизни фотик. они — юнцы-беглецы, странствующие по бесконечному земному шару в поисках последней надежды на жизнь, хотя сами уже где-то на грани. феликс, почти с головой окунувшись в высокие травы, копался в белоснежных ромашках, коими покрыты были здешние поля. вдыхал их нежную пыльцу, что щекотала нос и то и дело провоцировала ликса на чихание, отчего он невольно, но очень мило хмурился. у него это плохо получалось. уж слишком он миролюбив. уж слишком он ангельски чист и добр ко всему живому и неживому на всём белом свете. пока он заслуживает весь мир — мир совсем не заслуживает его самого. — твои веснушки похожи на подгоревшие сахарные крупинки – ещё чуть-чуть, и карамель. ты поэтому так ею пахнешь? — хван лежал в зеленущей траве, наблюдая за маленьким чудом и пересчитывая вновь и вновь поцелуи солнца на его медовой коже. а феликсу и слова милого не скажи – тут же пунцовостью его щёки нальются, словно впервые слышит. «зацеловать бы, да никогда больше не отпускать» — всё, о чём думал сейчас хван. а если были точнее, то весь прошедший год, что они знакомы. — нашёл! джинни, я нашёл его!!! — так по-детски, но полным счастья голосом прокричал ликс, доставая откуда-то из недр природы свою мыльницу, хранительницу воспоминаний. хёнджин приподнялся на сбитых локтях и улыбнулся. характерный мыльнице «щёлк» послышался уже через секунду, а феликс уже радостно прыгал и готов был кувырком кататься от счастья по всему безграничному полю. — девяносто! — победно прокричал он и, завалившись прямо на хвана, впервые поцеловал его в губы. хёнджин, кажется, растворился от солнечного тепла, что источали его миролюбивый, цветочно-сахарный мальчик-юнец, и последний день лета, что вместе с закатом совсем скоро попрощается с ними на долгие месяцы, кои они также проведут вместе, ведь чистым кислородом друг для друга оказались — не проживут друг без друга. не смогут. — солнце уже так близко к горизонту… — опечалился ликс, но лишь на доли секунды, ведь вспомнил о последнем пункте, что всё также оставался невыполненным, — скорее, джинни, побежали в лавку миссис югай, она наверняка оставила для нас браслетики! а хвану и не нужно сто раз повторять, потому в ту же секунду их руки скрепились воедино, изящными пальцами переплетаясь с его хрупкими. трава щекотала оголённые лодыжки, сотни раз за эти девяносто дней лета обожжённые листьями злючки крапивы. но каждая рана и каждый ожог залечимы, пока под боком есть светлый лучик солнца, по имени ли феликс, что прямо сейчас искренним смехом провожает лето и поле. его любимое ромашковое поле. и будь его воля, он бы навсегда тут поселился. каждую ночь бы наблюдал за яркими звёздами в бесконечном небе, собирал бы из них новые созвездия, видел бы волшебные фигуры в обычных на первый взгляд облаках-зефирках. он бы смеялся здесь и плакал. любил бы и ненавидел. жил бы и жил. но нужно домой. добежав до маленькой деревянной лавки миссис югай, они, запыхавшиеся, но всё же искренне счастливые, влетели в неё так, словно это их последние секунды жизни, а сахарные браслетики — волшебное лекарство, продлевающее жизнь ещё на долгие годы вперёд. — детишки, чего же вы так бежали то, совсем на ногах не держитесь… — обеспокоенная старушка югай вышла из лавки и приобняла юнцов-ромашек, что, кажется, обратились в красные маки, пока бежали с одного края деревеньки до другого, не останавливаясь ни на секунду. солнце последнего дня лета уже наполовину скрылось за горизонтом, а на старушку глядели две пары невинных глаз-звёздочек. — миссис югай, мы бежали к вам, чтобы взять у вас… — ликс еле говорил, отчаянно пытаясь с каждым вздохом наполнить лёгкие всё больше и больше кислородом. — знаю я, знаю, детишки… — она тут же достала цветастый кулёчек из лавки и вручила его мальчикам, — вот, все браслетики, что мне удалось сберечь для вас. феликс радостно подпрыгнул и крепко обнял старушку, без слов выражая всю свою благодарность, а хван тут же прильнул к ним. — спасибо вам, миссис югай, встретимся следующим летом…