Казнь художника

Щит торопится на главную площадь. Спросите зачем? Ведь ему лучше лишний раз не святиться, не показываться на людях, тем более после образования чёрных папах. Он спешит в последний раз увидеть приговорённого к казни друга. Узнал он об этом слишком поздно, он уже ничего не успеет. Да и в первый раз у него не вышло его отбить.. В голове крутится тот день. Баклер, он сам, неожиданно выскочившие из неоткуда папахи, небольшая драка и резкая боль в глазу. В тот момент, а сейчас тем более, чхать он хотел на эту боль, да только Баклера уволокли раньше, чем Щит хотя бы что-то сообразил. Бежал он так, как никогда раньше не бегал. Чуть не сбил какую-то художницу, но круто развернулся и всё же избежал новых проблем. «Только бы успеть, только бы успеть» — кричал внутренний голос, пока Щит петлял меж домов, выискивая более короткий путь. «Есть!» — победно восклицает голос в голове, когда он выбегает на главную площадь. Куча народу собралось на казнь. Как никак, штука редкая, а народ почему-то до ужаса кровожаден. Печально осознавать, что большинство собравшихся - верующие, которые топят за милосердие. Какие все милосердные, ну-ну. Особенно первый министр. Но, сейчас не об этом. Почему-то, казнь решили провести всего лишь через пару дней после задержания. Видимо, хотелось побыстрее избавится от него и как вынесли приговор(а может и никто ничего не выносил, знаю судебную систему и влияние Алебарда, вполне есть шанс, что формально приговор вынесли, а по факту суда не было) так и разобрались. А вот и приговорённый. Идёт на эшафот не быстро, слегка шатаясь, глаза в пол. Видимо, ему тоже не плохо досталось от папах. А у Щита сердце кровью обливается. Он с самого начала знал, что впутывать друга во всю эту тему с искателями это плохая идея. Но теперь отступаться поздно. Щит лишь на секунду задумывается, а его друг уже стоит на деревянном ящике, с петлёй на шее. Раз. Два. Три. Слышится глухой удар по дереву и толпа ахает. Щит молча, пустым взглядом наблюдает за этой картиной. Как-будто внутри что-то оборвалось. Невыносимо быстро оборвалось. В голове вакуум. Осознать до конца реальность происходящего не получалось никак. Оппозиционер глубоко и рвано вздыхает, а после уносится прочь с площади, под гул толпы, обсуждающей происходящие. Давящие чувство в сердце и ком в горле мешают нормально бежать, дышать нечем, но это единственное, что оставалось делать Щиту. Как быть дальше? Что делать? А может к чёрту вс- Щит резко затормозил, оказавшись в переулке, около заброшенного склада «Нет.» — твердит голос в голове. — «Хочешь чтобы он погиб напрасно? Ведь он погиб из-за твоих идей. Так ты ему отплатишь?» Как он вообще допускает такие мысли? Бросить других искателей? Бросить то, что они с Баклером организовывали после первой жертвы? Ну уж нет. «Ты сам знаешь, Баклер бы не простил такого.» Щит уверено толкает дверь, в нос бьёт до боли знакомый запах сырости и оппозиционер быстро спускается вниз по лестнице. Пошарив по подвалу, он всё таки находит листы бумаги, с вырезками из газет, складывающихся в слова «ты тоже это заметил?»: Взяв полу-сломанный карандаш, Щит начинает чиркать что-то вроде карты. Не очень конечно похоже получается, но в принципе похоже. Он в охапку хватает это всё, распихивание по карман и вновь выбегает из подвала. *** Щит успел раздать листовки почти всем, кого знал лично, попросив их рассказать остальным участникам. Спустился туман. Оппозиционер уже было собирался вернуться в подвал, пособирать там вещи, как тут — Что это?! Как это?! Откуда ещё две??!.. — Тссс! Что вы делаете? Хотите, чтобы нас услышали?! Прекратите, пожалуйста.. Он выглядывает из-за угла и видит ту самую чуть не сбитую художницу и какого-то паренька в плаще. «Он что, вчера родился?» — думает Щит.— «Уже месяц как к статуи переделали ещё две руки, а он только сейчас заметил.» Но это сейчас не важно. Щит сложил записку в самолётик и кинул в того. Попал ему в глаз, но главное что попал. Он вздохнул и вновь рванул в сторону подвала «Остаётся лишь надеятся, что ты не недалёкий и всё поймёшь.. а самое главное, не растрезвонишь всё чёрным папахам»..