Множество ночей

Она могла бы сказать что в комнате холодно, но по сравнению в пронзительным взглядом янтарных глаз этот холод казался самым жарким днём лета. Зейн мог часами надоедать ей напоминая о важности хорошего сна и правильного питания, а ещё кучи мелких и не очень деталей. Он обожал звонить по утрам прямо перед началом собственной смены, чтобы проверить проснулась ли она по режиму, а после ещё раз в обед чтобы напомнить о приёме витаминов и хорошем проконтролировать чтобы она поела. И чем теснее сплетались их судьбы, тем больше забот о здоровье охотницы он брал на себя. И кто бы мог подумать что такой правильный и честный доктор будет вести себя как ребёнок когда дело дойдёт до его собственного здоровья. — Ведёшь себя как трёхлетний ребёнок. - она хватает его за кисть фиксируя руку прижатой к дивану и внимательно оглядывает раны. Не было сомнений в том что Зейн мог прекрасно позаботится о самом себе. И всё же в одиночку это куда труднее. Пара лишних рук была бы полезна. Ей стоило отлучится всего на пару минут чтобы принести немного воды и свежих полотенец, когда мужчина уже старательно окутался бинтом словно одеялом. И даже грозный взгляд не остановил его упрямства. Он лишь отмахнулся от неё как от назойливой мухи и закончил сам. — Я всё ещё старше тебя. Этого мне хватит. - кроткое дёрганье уголков губ легко считывается как ухмылка. Зейн никогда не позволял себе более открытого проявления чувств. Микро мимика это всё что ей оставалось, но она хорошо его читала. Видела тоскливый блеск на дне глаз и нахмуренные от боли брови. Мужчина не привык к заботе, хотя буквально топил в ней девушку. И это раздражало её ещё больше. Почему она не была достойна таких же привилегий. А после вспоминает что всё это произошло по её вине. Вандеры напали слишком внезапно и их было слишком много. Среди них были и магнитные они импульсами выбили всю технику и связь на некоторое время, пока не удалось снести их с пути. Из-за этого подкрепление вызвать удалось лишь в середине боя. Они уже были довольно уставшие и ослаблены. Но нужно было продержаться ещё немного. Твари были чертовски злыми и казалось совсем не уменьшались. Оттеснив пару в тупик, нещадно обрушивались на них волна за волной. И в какой-то момент одной из них удалось подобраться достаточно близко к Зейну. И именно в этот момент она поняла почему охотникам запрещено иметь отношения в компании, особенно тем кто выходит на поле боя. Даже зная что Зейн хороший боец и имеет сильный евол её просто бросило в ту сторону. Она не задумываясь собиралась подставится. Это и было её ошибкой. Отдать контроль над телом собственным чувствам. Её столько раз учили холодно мыслить, а по итогу она сама себя подставила. Зейн был настолько хорошо насколько она и представляла. Ему хватило всего секунды чтобы выйти из ступора после выходки девушки и дёрнуть её на себя поменявшись местами. Вандер прошелся когтями по его торсу отбрасывая мужчину на метр. И это в какой-то степени привело девушку в чувства. Бой закончился без дополнительных потерь. Подкрепление успело вовремя и уже спустя полчаса они были дома. Тот на отрез отказался от больницы и лишь хмурил брови на каждую попытку девушки доказать обратное. В конце концов она сдалась и сейчас пристально рассматривала каждую царапинку и синяк неприкрытые плотным бинтом. В какой-то момент показалось что смотрит она совсем не на раны. Ибо что можно так долго там осматривать? Но охотница просто не могла выбраться из пучины собственных мыслей. Касаясь кончиками пальцев синяка на ключице ей удаётся сорвать с тонких губ тихий стон. Но это совсем не останавливает невесомого скольжения по груди к торсу где рука замирает над бинтами с глубоким порезом. — Я в порядке. Это просто царапина. - его голос отрезвляет, а хватка холодных пальцев на подбородке отдаётся лёгким спазмом в животе. Он осторожно тянет её на себя заставляя смотреть себе в глаза. Губы оставляют мягкий поцелуй на переносице заставляя ресницы трепетать от чувства умиротворения где-то под седьмым ребром ближе к центру. Сердце, наверное… Стоило бы спросить Зейна, он точно знает ответ. Только вот ещё один болезненный стон приводит то самое место к сокращению в спазме боли отдающим по рёбрам дрожью, мерно уходящей в позвоночник до самого затылка. — Тебе нужно выпить обезболивающее. Я принесу. - она не смотрит на него когда встаёт с дивана и уже собирается снова покинуть комнату, но руку крепко перехватывает её предплечье и настойчиво тянет обратно заставляя буквально упасть на колени мужчины. И снова губы покидает рваный выдох, но в этот раз оттенок этого звука совсем другой. А прикрытые янтарные глаза отдают тёплым золотом скользя по встревоженному лицу охотницы. Он крепко держит её не прерывая зрительного контакта. — Не нужно. Если будешь рядом это утолит мою боль в разы лучше. - она издаёт крякающий звук. Таким Зейн был не часто, но чёрт подери он покорял её из раза в раз. Хитрец знак куда стоит надавить чтобы было по его. И не то чтобы она против. Не сейчас когда его ладони согреваются на её коже совершенно без стеснения ощупывая спину и бока под свитером. Пальцы ловко проходятся по позвонкам, а шеи касается ещё один лёгкий поцелуй. Губы замирают там на жилке считывая неровный пульс. И стоит числу выйти на пределы девяноста, как рука соскальзывает ниже к кромке штанов. Там где можно ощупать самый низ спины осторожно массируя копчик. — Это читерство. - дыхание сбилось ещё после того как собственное возражение утонуло в раскаллёном золоте этих невыносимо любимых глаз. Она не хотела отставать, не сегодня и не в этом случае. Он был ранен и позволить ему вести самому было бы не честно. Новый стон всё больше отдаёт сладкой истомой и тягучим наслаждением. Она удобнее усаживается на его коленях притираясь животом к оголённому торсу напротив. Ранка на губе снова начинает кровоточить когда она цепляет зубами кожу слегка оттягивая словно в знак негодования на его бесконечное упрямство. Он лишь тяжело дышит и сам целует её цепляя пальцами острые лопатки, задирая свитер всё выше. Заставляя холодный воздух в комнате покрывать мурашками разгорячённую кожу. Её пальцы нетерпеливо зарываются в вихрь чёрных волос сжимая у самого корня чтобы чувствовалось напряжение. И это отрезвляет затуманенный разум. А после его снова кидает в сахару и лишь её губы и мокрые поцелуи на мускулистой шее его оазис. Глоток воды после дней пути на раскаленном песке. Короткая синяя вспышка захлопывает дверь сильнейшим сквозняком, а когда спины девушки касается мороз она дёргается отрываясь от своего занятия и замечая что в комнате пошел снег. У Зейна всё ещё запрокинута голова и он сжимает руку на её бедре словно она спасительных круг не дающий ему утонуть в море чувств, накатывающих огромными волнами на всегда холодный разум. Ему нужна пара минут чтобы снова взять под контроль собственный евол. Это происходит часто, но больше не приносит боли, только покалывающее наслаждение. Момент когда собственного тела не хватает чтобы выразить всё то что накопило растаявшее сердце за последнее время. Пальцы скользят выше по бедру давая знак что она может продолжать и этот сигнал не остаётся безответным. Он тихо ёкает когда зубы касаются всё той же чувствительной шеи и не глядя притискивает девушку ближе. Тело прошивает острой болью когда раны соприкасаются с давлением и приходится сжать зубы, чтобы после словить спазм в горле от нового стона. Его руки буквально приковывают к мягкой поверхности дивана когда она убирает их прочь от своего тела. И в это же время ласковые губы касаются уха оставляя ожоги дыханием. Зейн готов сгореть в этом пламени целиком, лишь бы только снова почувствовать как мороз отступает, как лёд текущий по венам превращается в кипящую воду даря наслаждения, вновь бьющемуся сердцу. Он хочет снова её коснуться тянется ладонями к мягкому телу, но его попытки быстро пересекают. — Не нужно. Я сделаю всё сама. - шепот ещё раз проходиться по красному уху манящим жаром. И Зейн сдаётся, отпускает себя позволяя охотнице управлять ситуацией так как ей этого хочется. А она не теряет времени: умелые ладони растирают и без того багряную кожу, ногти слегка царапают мелкие ранки заставляя громко сглатывать воздух ловя импульсы от короткой боли. Что-то мерно щёлкает у них за спинами, но никто не обращает внимание особенно когда шершавые губы проходятся всё по тем же ранкам словно извиняясь за ранее принесённый вред. А после синяки и бинты на груди. Она замирает продолжая касаться губами груди, пока не чувствует движение над собой. Мотнув головой ей удаётся смахнуть пелену вины и скользит ниже покрывая россыпью горячих касаний каждый сантиметр податливого тела. Горячая нега окутывает с головой. Комната наполняется тяжелым дыханием и повсюду витают маленькие кристаллы. Кажется его евол снова рвётся наружу. Этого стоило ожидать, раны были серьёзными, а усталость скопившаяся за последние дни лишь усугубляла состояние. Им стоило остановиться. Оттянуть жаркий момент как бы сильно не тянуло где-то глубоко внутри. И она замирает но его животе что-то шепча прямиком в кожу. Стирая губами капельки испарины пока те не успели закристаллизоваться. Жар его тела утихает с каждой минутой и она чувствует эту стужу исходящую от внутренностей мужчины. Остановится так тягуче невозможно. Но она не может мучить его больше, даже если он сейчас сжимает зубы стараясь не показать и доли того что внутри назревает морозная буря. Его глаза прикрыты и он что-то бормочет себе под нос запрокинув голову. Не сдержавшись она настигает его ещё одним поцелуем в шею, а после в губы. — Я не уйду, но тебе нужно отдохнуть. - и тишина становится ответом. Всю ночь она согревает его собственным теплом позволяя уткнуться лицом в перекат плеча и мерно наслаждать родным запахом. Ночей ещё будет много и в каждую из них она готова греть его собственным огнём пока последняя искра не утихнет в синей буре его евол.