По его словам

      Изуку удивительный человек. Он просто школьник, но старается не меньше настоящего героя. Ему всё равно на сломанные кости и ужасную боль. Шото видел как много Мидория плакал, но никогда не жаловался на то, как ему больно и на то, что он устал. Изуку всегда был таким.       Вместо того чтобы воспользоваться слабостью Шото на спортивном фестивале, он наоборот помог ему перебороть свои страхи и избавиться от отравляющих его ужасов прошлого. Именно и только благодаря Изуку.       Младший Тодороки должен ему многое.       После той речи Деку, Шото считал его невероятным человеком, который достоен зваться настоящим героем. Даже тот Убийца героев Стэйн признал его. Его признал и Всемогущий, что так часто с ним общался и учил тому, чему научился ещё до своей отставки.       Однако, одним днём, а точнее вечером многое, если не всё изменилось. ***       — Но... ты ведь такой добрый человек, Тодороки-кун... — Улыбнувшись сказал Изуку.       Его улыбка была намного ослепительней чем весь Аояма. Нет. Юга был другим, ярким, как диско шар, а Мидория... Он как весенние солнце греющее после прохладного дождика. Шото же, как мотылёк летел на сияние этого солнца. Но не было боль от сжигающего жара, только чувство, будто ты ничего и ни для кого не значащая пушинка, парящая где-то поодаль гущи событий. Словно находясь в трансе Тодороки продолжал смотреть в нефритовый глаза человека с такими же, но чуть темнее волосами.       Пользователь двойной причуды еле как выдавил из своего неконтролируемого тела одно слово, а затем и ещё одно, но уже с не скрытым удовольствием. Слово благодарности и чужая фамилия так по разному звучали в голове парня с разными глазами.       Изуку ещё лучезарнее улыбнулся и угукнул. Тёмно-зелёные реснички сомкнулись в один пушистый ряд. По детским щекам разошёлся полупрозрачный румянец, а выразительно веснушки по всему его лицу легонько сдвинулись.       В тот момент, Шото поймал себя на странной, но очень желанной затеи.       "Расцеловать каждую из них..." ***       После того ужина, Тодороки не мог ни о чем думать, кроме как о своём кучерявом друге. А если его мысли и отходили куда-то в сторону семьи или чего-то другого, то без шансов возврощались к зеленовласому парню. Хотя прошли лишь сутки, но гетерохром уже не мог думать о чем либо или о ком либо ещё. Одна только ночь о Мидории была ему подобна долголетнему мучению, так что, только чёрт знает что случиться, если это продолжиться дальше.       Сейчас Шото переодевался с Изуку и Катсуки. Это обычная их рутина после стажировки. Взровоопасный блондин, как всегда выплюнул какое-то не оскорбительное оскорбление, вышел из комнаты, и судя по шуму за дверью «непринуждённо болтал» с Горящей. Мидория улыбнулся и продолжил щебетать о стажировке и героях.       В раздевалке остались только он и Деку. Шото тихо вздохнул, и невидимый пот потёк по его телу. Благо, увлеченый Изуку не обратил на него много внимания.       Сегодня было особенно холодно и Тодороки надел под костюм майку, пусть и с теплом у него проблем не было, но как-то неосознанно его же пламя стало ассоциациироваться с зелёными кудрями, веснушками и солнечной улыбкой. Чтобы ненароком не нагреться слишком сильно от посещающих его мыслей, он решил пока не использовать огонь не в кретических ситуациях, и так попытался добыть достаточный источник тепла, чтобы не замёрзнуть на совсем.       Точно так же как Шото поступил и Изуку. Гетерохром не думал, что это что-то плохое или очень хорошее. Просто Мидории холодно даже в своём закрытом костюме. Вот только Тодороки не подумал о том, что окажется с ним наедине, когда Деку будет снимать с себя ту самую майку. Он не думал, что обернувшись увидит, как выгнув спину вперёд, его друг также ненароком выпячил на пару градусов свою задницу. От одного вида спины, из которой слегка выпирали ровные позвонки и упругие мышцы, Шото точно мог перегреться и случайно подпалить одежду. Но картина представшая перед ним сейчас была намного выше фантазий в половинчатой голове. Тело стало предательски нагревается.       — Эм, Тодороки-кун... Ты горишь...? — Непонимающе спросил Мидория, скорее себя нежели его. — А? Тодороки-кун, да ты горишь!       — Ох, — Спокойно выдал Шото. — Да.       Собрав все свои силы он постарался не смотреть на практически голого парня. Стиснув всё что только можно, гетерохром развернулся и деревянным шагом вышел из жаркой раздевалки.       Редкие герои удивлённо на него смотрели и спрашивали всё ли с ним в порядке на что он коротко отвечал сухим «да».       Надежда на то, что одежда на нём не сгорит в пепел Шото ускорил шаг и захлопнул дверь в свою комнату. Огонь всё не утихал. Не утихала и его фантазия. С каждой картинкой в голове пламя становилось ярче и больше.       — Боже... Мидория...       Никогда ещё чья-то фамилия так приятно не ложилась на язык Шото.