Любимая вещь в тебе

      Рука нащупывает на соседнем месте пустоту, и Амрит с раздражением выдыхает, приподнимая голову от подушки. Пусто и холодно, стало быть, она давно не спала. Дубей бросает взгляд на приоткрытую балконную дверь.       Лакшми смотрит на начавшийся в Варанаси рассвет, упираясь ладонями в перила балкона. Она прикрывает глаза, когда ощущает, как Амрит, убрав тёмные волосы с одного плеча на другое, прижимается губами к её лопатке.       — Ты опять не спишь. О чём ты думаешь?       — Разные мысли в голову лезут.       — Например?       — Неужели интересно?       Она разворачивается к нему и смотрит вопросительно, приподняв бровь. В зелёных глазах плещется немного лукавства, вызывая у Амрита ухмылку.       — Мне интересно всё, что с тобой связано. С недавних пор.       — Это не настолько важно, чтобы обсуждать, — говорит Лакшми.       — Думаешь о Лалите?       Лакшми кивает, заправляя за уши пряди волос. Амрит нисколько не удивлён — самая младшая из семьи Ананд была слишком похожа на свою вторую старшую сестру.       — Пару дней она без тебя проживёт, — Амрит касается волос Лакшми, смотря на вьющуюся каштановую прядь меж своих пальцев. — Не выдаст же её твоя мать замуж за такой короткий срок?       Это вызывает у Лакшми улыбку.       — О, ты не знаешь Рани Ананд. Она способна на всё, а в гневе — так тем более.       Амрит упирается подбородком в сгиб между плечом и шеей Лакшми. Она прикрывает глаза, ощущая его ладони на своей спине. Прикосновение Дубея обжигает даже сквозь тонкую ткань майки.       — Здесь душно, — говорит она.       — В Варанаси в это время года всегда так. Идём в постель.       Ей повторять дважды не нужно. Лакшми возвращается в комнату и ложится на живот, с удобством устраиваясь на кровати. Тёмные вьющиеся волосы волной спадают на спину, и Амрит невольно любуется изящной спиной и загорелой кожей. Но это длится недолго — Дубей касается плеча Лакшми и переворачивает её на спину, нависая сверху и смотря в зелёные глаза. Если бы его спросили, что привлекло его в Лакшми Ананд, Амрит назвал бы две вещи: ум и глаза. Лакшми взгляд не отводит, чуть сощуривает глаза, ожидая дальнейших действий.       — Привет.       — Привет, — вторит он и впивается в её губы своими. Лакшми отвечает, ощущая, как его пальцы, зарывшиеся в её копну, чуть оттягивают пряди, заставляя Ананд откинуть голову. Амрит с губ переходит на шею Лакшми, покрывая кожу поцелуями. Ему бы очень хотелось оставить на ней след, чтобы все знали, что она — его, но он понимал, что нельзя. — Хочу тебя всю и прямо сейчас… Я скучал, Лакшми.       — Ты мне это уже говорил, — ухмыляется она, привлекая Амрита к себе.       — Лакшми…       — Я тоже тебя хочу.       И вновь всё повторяется, но с Амритом каждый раз как первый. Лакшми сосредотачивается на ощущениях, запускает пальцы в чёрные волосы Дубея, взъерошивая их на затылке; смотрит ему в глаза, отвечая на поцелуи и позволяя себя целовать. Ананд вздыхает ставший таким родным (она не побоится этого слова) запах вишни и горького шоколада, скользя пальцами по лопатке Амрита. Ей кажется, что во всём мире в моменты, как этот, остаются лишь они, и Лакшми хочется, чтобы это длилось вечно.       Лакшми сползает чуть ниже, щекой прижимаясь к груди Амрита. Его рука покоится на её талии и прижимает к себе, поглаживая нежную кожу, пока Лакшми выводит узоры на его предплечье. Амрит утыкается губами в макушку Лакшми, вдыхая запах жасмина и чёрной смородины.       — Чтобы сейчас сказала твоя любимая писательница? — негромко интересуется Амрит. Лакшми заканчивает с невидимыми узорами и приподнимается, упирается ладонями ему в грудь и цитирует, чуть подумав и припомнив строки:       — Моя любимая вещь в тебе — это запах. Ты пахнешь землёй, травами, лугами и немножко больше человеком, чем все остальные.       — Великолепно, — говорит Амрит, и Лакшми тихо смеётся. — Хотел бы я почитать твои стихи.       — Они отвратительны, поверь.       — Ты пишешь?       — Мы как-то с Раджем и Майей делали небольшой сборник сказок для Лалиты. Но там была проза… Да и так, баловство. Хочешь на это взглянуть?       — Да. Уверен, знакомство с писательницей Лакшми Ананд не менее увлекательное.       — Я поищу сборник и принесу в храм в следующий раз, — обещает Лакшми. Она облизывает пересохшие губы и смотрит ему в глаза, упираясь подбородком себе в ладонь.       Амрит не знает, когда это началось, когда Лакшми Ананд стала вызывать в нём что-то ещё, кроме раздражения и ухмылок из-за её выходок, когда захотелось накрыть её изогнутые в усмешке губы своими, чтобы она, наконец, замолчала. Упрямая, чертовски упрямая, ставящая интересы близких людей выше своих. Поступает так, как должна была поступать Майя, самая старшая в семье Ананд, но Майи нет в Калькутте. Майи нет, и ношу взваливает на себя Лакшми.       Дубей пальцем касается губ Лакшми, и она, чуть повернув голову, оставляет поцелуй на ребре его ладони, не разрывая зрительного контакта. Движение нежное, аккуратное, и он задерживает руку, наслаждаясь мгновением.       — Что? — она приподнимает брови, тихо смеясь.       — Ничего, — отзывается Амрит, прикрывая глаза. Ладонь с талии перемещается на спину, пальцами он пробегается по позвонкам Лакшми и запускает их в каштановую копну, чтобы перекинуть её на другое плечо Ананд. — Останься.       — Обещаю.       Когда он просыпается в следующий раз, то соседнее место больше не пустует. Амрит вдыхает ставший привычным запах Лакшми и думает, что хотел бы остаться с ней в душном Варанаси навсегда.