Perhaps, Perhaps, Perhaps It’s Real

Он был мужчиной, которого я любил. Эти слова снова и снова звучали в его голове. Ему потребовались десятки лет, чтобы признать, что он любил другого мужчину, и он даже не мог признать, что это было большим уверенным шагом. Эти слова вырвались из него против его собственной воли и отголосков здравого смысла. Последнее время с ним постоянное такое случалось. Словно Тим, тот самый, который сидел в своей крошечной квартирке на старом диване в Сан - Франциско, что-то сломал в нем и теперь это «что-то» нельзя было никак починить. Вещи, которые он тщательно скрывал от всех, а иногда даже и от себя, продолжали открываться вновь, и жизнь, которую он очень долго держал под контролем, вдруг стала разваливаться буквально на глазах. В некоторые дни он всеми фибрами души своего жалкого существа желал, чтобы все это развалилось еще много лет назад, когда у него еще было время для того, чтобы построить из этого что-то новое, что-то хотя бы более настоящее и честное. Хоук ополоснул свое лицо холодной водой и вытер его одним из сухих бардовых полотенцем, которые ему подали Кимберли, когда последний раз приходила к отцу в гости. Она каждый раз привозила с собой хотя бы одну мелкую безделушку, и теперь его квартира выглядела более живой и уютной. Он всегда говорил ей слова благодарности, даже если не видел в этом никакого смысла. Он всегда любил красивые вещи, и его квартира была оформлена со вкусом, но абсолютно бессмысленно, как какой-нибудь номер пятизвездочного отеля. Это было правильное решение - уйти из дома и оставить все Люси. После Джексона этот дом все равно не давал ему прежнего ощущения комфорта и уюта. И в каком-то смысле, это место он никогда не мог полноценно назвать своим домом. В гостиной его приветствовал тихий шум телевизора. Вечерние новости он смотрел без особого энтузиазма. Впереди его ждала бесконечная полоса пустых дней, и их было абсолютно нечем заполнить. Он отказался от должности в Милане. А ведь это была его цель на протяжении очень долгого времени. Один тактический ход, одна жертва за другой, чтобы приблизиться к тому, что, в чем он тогда был абсолютно уверен, поможет ему унять внутренние беспокойство и пустоту, которые никакое количество алкоголя, наркотиков и секса не могли полностью заглушить. Это всегда было его фантазией. Он не был точно уверен хоть в чем-то, но теперь он мог сказать. Италия не смогла бы заполнить его пустота. Это не сделало бы Люси счастливой. Это не смогло бы вернуть Джексона. Хоук полез в ящик небольшого приставного столика и вытащил оттуда коробку. Он старался не касаться ее слишком часто, потому что было в этом что-то трогательное, но слабое в том, что взрослый человек так цеплялся за какой-то клочок воспоминаний, пытаясь не упасть лицом в свое горе. Вышедший из моды галстук и пресс-папье. Это было все, что у него осталось от человека, которого он любил. Хоук вытянулся на диване, его левое колено стрельнуло от резкой боли, и он закрыл глаза. Когда он поднес галстук к носу, он почти смог почувствовать запах дешевого одеколона, которым в те дни пользовался Тим. «Хоук». Он потер глаза. Такого с ним не случалось десятилетиями. После возвращения с войны у него случались настолько яркие сны, что он мог слышать их, даже когда просыпался. - Хоук, тебе звонит мистер Маклин. - Люси? - Он сел в полном замешательстве. Он не думал, что она вообще знала о том, где он сейчас живет. Может быть, это Кимберли дала ей адрес и ключи. - Что ты здесь делаешь? - Боже мой. - Она остранилась и нахмурила свое красивое ухоженное лицо. - Десять утра. По крайне мере, сделай милость и сделай вид, что ты сейчас трезвый. - Я не пьян. На самом деле это было наименее важной темой для разговора в данный момент. Боже, она выглядит такой молодой. Люси Смит всегда была потрясающей женщиной, но это было несправедливо, насколько отсутствие Хоука рядом с ней ее устраивало. Он спустил ноги на пол и, черт возьми, он был пьян. Или еще хуже. По крайне мере, это единственным объяснением, почему он сейчас лежал на диване в своем доме, где они жили всей семьей, потому что он абсолютно не помнил и не понимал, как вообще он сюда попал. - Замечательно, - она не выглядела убежденной в его словах. - Тогда ты можешь ответить на звонок. Он инстинктивно побрел в сторону своего кабинета. Все было так же, как и всегда. Возможно, Люси еще не нашла всему этому другого применения. Кем, черт возьми, был Маклин? Никто из сколько-нибудь важных людей не пришел на ум. - Говорит Хоукинс Фуллер. - Мистер. Фуллер. У меня есть для вас новости относительно Тимоти Лафлина. Он засмеялся, чтобы не зарыдать, потому что новостей о Тиме больше никогда не будет. За эти годы он использовал так много возможностей, чтобы следить за ним, чтобы просто услышать по телефону хоть какую-то информацию о его жизни. Он бы все отдал, чтобы получить еще один такой звонок. - Да неужели? Только не говорите мне, он воскрес из мертвых, как его любимый покровитель Иисус? Мистер Маклин откашлялся, как это делают люди, когда хотят мягко дать понять, что вы нарушили социальные нормы и доставили им крайнее неудобство. Какой-то религиозный придурок, наверное. - Он был условно-досрочно освобожден. Сегодня вечером его отпустят. Его вспыльчивость, успевшая чутка остыть за прошедшие годы, внезапно разгорелась вновь. - Это чертова шутка? Думаете, это смешно? Еще один звук прочистки горла. - Нет, сэр. Я говорю совершенно серьезно. Его отпустят сегодня вечером. Хотите, я сообщу вам время и адрес? Именно тогда он понял. Это был сон. Облегчение и разочарование в равной мере охватили его душу. Это был так реально. В любой момент он мог проснуться. Хоук закрыл глаза и глубоко вдохнул. Возможно, если он будет спокоен, то сможет поспать подольше и у него даже появится шанс вновь увидеть его. - Мистер Фуллер? Вы еще там? - Да. Подождите. - Теперь настала его очередь откашляться. Он вытащил из ящика стола ручку и первый попавшийся клочок бумаги. - Да. Я готов. Скажите мне адрес. Он записал нужную информацию и повесил трубку, не сказав ни «спасибо», ни «до свидания», потому что у него не было сил и времени на какие-либо любезности. Если бы он ушел сейчас, в реальном мире у него было бы достаточно времени, чтобы добраться до нужного места. С логикой сновидения это может сработать не так. Не было никакого способа узнать, на самом ли деле это реально или нет, но он может хотя бы попытаться. И он помчался вниз, потрясенный тем, как живо он ощущал через носки шершавую поверхность ковра и гладкость деревянного паркета. Вдруг их кухни вышла Люси. - И куда ты собрался? - Пенсильвания, - ответил Хоук, надевая туфли и доставая из шкафа пальто и шляпу. - Не жди меня. - Гибсоны придут в пять. Сегодня утром ты обещал, что поможешь мне вынести рождественские украшения с чердака. Он мог услышать сдержанную напряженность в ее голосе, которая указывала на то, что она была на грани настоящей ярости. Это были не лучшие годы. Он это помнил смутно. После того, как Тим пришел в дом и она столкнулась с ним, он так старался стать лучшим мужем, но с тех пор между ними никогда не было тех отношений, которые они строили прежде. - Мне жаль. - О боже, как он сожалел о многом. - Мне очень жаль, Люси. У меня нет времени на это. Я должен идти. Он выбежал из дома, не дожидаясь ее ответа. Потратить эту мечту на повторение старого спора с ней было бы невообразимой тратой такого важного сейчас времени. Движение было непонятным. Это вообще не работало так, как обычная логика снов. На дороге было движение. Что за мужчина сидел в пробке во сне? И он понятия не имел, куда идет. В бардачке лежала карта, с которой он сверялся и время от времени останавливался на красный свет. В животе у него урчало от голода, и это приводило в бешенство. Снова и снова он напоминал себе, что нужно сохранять спокойствие. Все, что ему нужно было сделать, это добраться до парковки федеральной тюрьмы. Был ранний вечер, когда он заснул перед телевизором. Велика вероятность, что пройдут еще часы, прежде чем его разбудит звонок будильника в спальне. Когда ему удалось въехать на нужную парковку, стало чертовски темно. Он вышел из машины, чтобы хорошо видеть ворота. Снег хрустел под его ботинками. Он мог видеть клубки пара, выходящие из его рта в желтых прожекторах ворот. Вместе с ним ждало еще несколько человек, топая ботинками и переминаясь с ноги на ногу, пытаясь хоть как-то согреться и удержать ускользающее тепло. И тогда это произошло. Металлический скрип ворот, шарканье людей, выходящих за стены тюрьмы. И появление знакомой фигурки сквозь редкую толпу выходящих людей. Его волосы были короче, чем он когда-либо видел, и очки у него были другие, но это точно был он. Их глаза встретились. Тим уставился на него широко раскрытыми глазами, прежде чем узнавание превратило его лицо в удивленное и смущенное одновременно. «Хоук?». Его лицо болело от улыбки, а слезы затуманивали зрение. Он шагнул вперед, намереваясь как можно скорее сократить расстояние между ними. «Привет, Скиппи».