Perhaps, Perhaps, Perhaps It’s Real

Они были осторожны друг с другом. Как будто были незнакомцами, согласившимися жить вместе после того, как нашли друг друга по объявлению. Требуется: сосед по комнате, который разделит расходы в квартире без лифта, согласится разделить молоко и по очереди выносить мусор. Они наполнили его подержанной мебелью, чтобы Тим мог позволить себе свою половину покупок. Кроме дивана. Этот чертов полосатый диван они приобрели на распродаже, который, по мнению Тима, выглядел в их квартиру уютно. - Ради всего святого! Он будет стоять в гостиной, но спать-то на нем буду я, не так ли? Давай я куплю новенький раскладной диван и заплачу за него сам. Что-то более современное, а не эта ужасная вещь. - Это было всего лишь предложение. - Тим поднял руки, мгновенно сдаваясь, явно ошеломленный его непропорциональной вспышкой гнева. - Я не могу отказать тебе в современной мебели, Хоук. Тим согласился снять спальню, поскольку Хоук будет проводить часть своего времени на восточном побережье с Джексоном и Кимберли, и при условии, что он будет платить большую часть арендной платы. Хоук не стал с ним спорить по этому поводу. В течение многих лет он делал все, что в его силах, чтобы стать направляющей силой в жизни Тима. Он нашел ему работу, подходящую женщину, которая могла бы служить ему прикрытием, показал ему тайные места, где такие люди, как они, могли найти минутку передышки, и заплатил всем, кого смог найти, чтобы убедиться, что Тим не проведет двенадцать лет в тюрьме. Контролировать было синонимом "держать его в безопасности". Иногда он так скучал по тому комфорту, который у него был, но сейчас он старался делать все возможное для того, чтобы жить как можно лучше, даже с той тревожностью и необходимостью был благодарным за свой выбор. Он нашел новую работу. Как оказалось, годы борьбы с бюрократией и мимолетное знание трех языков также были достаточным набором навыков для того, чтобы раздавать людям свои кровно заработанные деньги в обмен на билеты в экзотические места. Быть турагентом не было престижно или важно, но он обнаружил, что абсолютно не против такой работы. Это была его работа, способ финансировать жизнь, полную более важных вещей. В этом была сладость, которой он не ожидал. Разные мелкие детали совместного проживания с Тимом: то, как он по утрам слонялся у раковины, поедая сухой тост, недоеденные ломтики яблок, которые он клал в холодильник и съедал на следующий день, даже несмотря на то, что за ночь они становились коричневыми, и стопки бумажных пакетов из продуктов, которые он неукоснительно собирал, складывал и хранил под раковиной на кухне, потому что это были «отличные сумки», и их можно было снова использовать для каких-то будущих целей, которые еще предстоит потом определить. Тим часто отсутствовал. Посещал лекции, работал в библиотеке или встречался с друзьями, которых он завел при подготовки к экзаменам. Учеба поглощала его так же, как и всегда, когда он вкладывал в нее всю душу. Вот почему Хоука поразило, когда однажды вечером он пришел домой и обнаружил его распростертым на диване в окружении учебников и разбросанных страниц конспектов. - Хоук. - Тим взглянул на часы. - Мне жаль. Я потерял счет времени. Я сейчас все здесь уберу. - Ты мне не мешаешь. - Он снял обувь. - Оставайся. Мне нужно прочитать пару контрактов сегодня вечером. Ты можешь составить мне компанию. - Ты уверен? - Да, я уверен. - Он вытащил из портфеля несколько бумаг и предъявил их в качестве свидетельство своей будущей занятости. Тим поспешно собрал свои вещи в кучу, чтобы освободить для него место. - Может быть, ты хочешь кофе? - Не подстрекай меня». - Хоук сел. - Я буду бодрствовать полночи, если выпью чашку в такой час. Вероятно, это была самая тщательная проверка двухстраничного контракта, которую кто-либо когда-либо проводил за всю историю проверки всех возможных контрактов, но он не мог заставить себя помешать учебе Тима. Когда он пытался завершить перевод контракта на итальянский язык в своей голове, он понял, что Тим спит. Увидеть его спящим было такой редкостью и драгоценностью. Запретное желание, которое ему так редко удавалось удовлетворить. Он накинул на него одеяло, то самое, которое они купили, чтобы накрыть диван, если бы они позвали в квартиру друзей, потому что оно ни к чему не подходило в квартире, и вернулся к своим бессмысленным усилиям по переводу. - Почему ты меня не разбудил? - Тебе нужен отдых, Скиппи. - Хоук отложил страницы. - Это помогает знаниям закрепляться. Тебе никто этого не говорил? - Кто-то, возможно, упоминал об этом один или два раза. Хоук пытался остановить себя. Он действительно пытался. - Ты доведешь себя до изнеможения. - Я в порядке. - Возьми отпуск на работе. Я смогу некоторое время покрывать арендную плату. Пока ты не закончишь семестр. Ты сможешь отплатить мне тем же, когда станешь богатым и знаменитым социальным работником». Тим усмехнулся. - Я не думаю, что это так работает. - Ну, если кто и узнает, так это ты. Будет трудно, как бы ты не учился. - Мне все равно. - Хоук был уверен, что тот уйдет в свою спальню, но Тим остался под одеялом и уставился на выключенный телевизор. - Я экономлю. - Зачем? - Для билета в Нью-Йорк. Хоука удивило, как Тим был близок со своей семьей. Альбом, который он показал ему, когда они только знакомились друг с другом, должен был стать подсказкой. И все же это превзошло все его ожидания. Не проходило и дня, чтобы кто-нибудь из родственников не писал или не звонил Тиму, а если тот не отвечал, то они оставляли сообщение с просьбой перезвонить им сразу же, как Лафлин освободится. Их телефонный счет был смехотворным, а почтовый ящик был переполнен открытками и письмами. Он снял органайзер для почты, который был прикреплен к стене квартиры, когда они въехали, и заменил его штуковиной с пятью прорезями, которую можно было чаще найти у стола секретаря в очень загруженном офисе, чем в квартире, где жили всего лишь двое мужчин. - Когда ты в последний раз видел свою семью? - До того, как я переехал в Сан-Франциско, я должен был навестить их. С Марком. Эти слова словно выбили из легких Хоука весь воздух. - Я не знал, что ваши намерения были настолько серьёзными. - Нет, не были. - Тим покачал головой, а может быть, Хоуку показалось и это просто была попытка зарыться глубже под одеяло. - Думаю, я надеялся, что это сблизит нас, и со мной будет хоть кто-нибудь рядом, если сказанная правда окажется для моей семьи таким ужасным открытием и наши отношения сильно ухудшатся. Я не знаю. Это было глупо. Это должно было сделать его мудрее, зная то, что произойдет в будущем. Вот только он уделял так мало внимания вещам, которые сейчас могли бы пригодиться. Мэгги была рядом, когда он заболел, но потребовалось ли ей время, чтобы прийти в себя? А как насчет остальных членов семьи Тима? Он упомянул что-то о том, что его мать молилась за его душу. - Думаешь, они воспримут это плохо? - Я беспокоюсь о Мэгги. - Тим потер угол губы большим пальцем. - Мы всегда были рядом. Я не думаю, что смог бы вынести, если бы она меня возненавидела. - Скиппи. - Он положил руку на его голень и осторожно сжал. Это было опасно. Тим не выказывал никаких признаков интереса к чему-то большему, чем совместная с ним квартира, и Хоук старался уважать установленные им границы. - Никто никогда не сможет тебя возненавидеть. - Она католичка. - Ты тоже католик. - Не очень хороший. Раньше его приводило в замешательство то, насколько сильно верил Тим. Его любовь к церковным ритуалам, объявлявшим его приговоренным к вечному аду, была возмутительной загадкой. Он не был уверен, что когда-нибудь поймет это полностью, но сейчас принять это стало легче. Тим любил Бога. Он любил Тима. Возможно, этот второй шанс, который им был дан, был знаком Божьей любви к ним. Хоук по-прежнему был настроен скептически, но теперь более открыт для познания нового, чем когда-либо. Тем не менее, он не знал, как об этом говорить, поэтому вместо этого он просто похлопал Тима по ноге. - Я могу поехать с тобой. В Нью-Йорк. - Забудь, что я упоминал об этом. - Тим поднялся, как будто это короткое прикосновение обожгло его. - И ты прав. Мне нужно немного поспать. Я ложусь, спокойной ночи. Позже Хоук ворочался и двигал подушку, пытаясь понять, где именно он ошибся в этом разговоре. Когда они впервые встретились, какое-то время между ними было все так просто. Тим почти не знал его, но он был таким открытым, таким доверчивым. Это была такая редкая и опьяняющая вещь. Нарушение этого доверия снова и снова, пока Тим не научился отстраняться, возможно, было самым жестоким поступком, который он делал с ним за эти годы. Хоуку потребовалось много времени, чтобы погрузиться в сон, и когда он наконец смог это сделать, его тут же атаковали сны, которые представляли собой смесь воспоминаний из прошлого и будущего. Пока что-то не разбудило его. Он лежал неподвижно и ждал, пока к нему вернется чувство реальности происходящего. И тут он услышал это. Странный всхлип, похожий на шум, который однажды разбудил его. Он подошел к двери спальни Тима и постучал. Не получив ответа, он открыл ее ровно настолько, чтобы просунуть внутрь голову. - Скиппи? - Хоук? Что случилось? - Ничего. С тобой все в порядке? - Со мной все хорошо. Хоук замешкался в дверях. - Ты уверен в этом? - Да, я уверен, но... ты мог бы все равно зайти и побыть со мной немного? Хоук медленно двинулся вперед по темному и незнакомому пространству. Конечно, иногда он мельком видел спальню, когда Тим входил и выходил из нее, но внутри он ни разу не был. Найдя изножье кровати, он провел руками по пустой стороне и лег рядом с ним. - Плохие сны? - Можно я спрошу тебя кое о чем? Им всегда было легче разговаривать друг с другом, когда они лежали рядом и были скрыты от чужих любопытных взглядов принятой ночной темнотой. - Все, что захочешь узнать. - Ты думаешь, что здесь тебе лучше? - Лучше...? - Со всеми этими банями, подсобками и барами. Или ты скучаешь по тому, как...захватывающе это было. - Я не знаю, - задумался Хоук. - Я не пользовался возможностью. Молчание между ними затянулось и было таким долгим, что Хоук был уверен, что Тим уснул, когда тот вдруг снова заговорил немного приглушенным голосом: - Я подумал, что, возможно, именно поэтому. - Поэтому почему? - Он придвинулся ближе и надавил на угол подушки Тима, чтобы того было лучше слышно. - Почему ты не попросил меня дать тебе еще один шанс? Что-то маленькое, теплое и болезненное вспыхнуло в застывшей душе Хоука. - Ты сказал мне не спрашивать об этом. - Раньше тебя это никогда не останавливало. - Кое-кто посоветовал мне попрактиковаться в умении слушать. А точнее, Фрэнки и Маркус, которые были настроены скептически, когда узнали, что они вдвоем съехались. Похоже, они думали, что он снова во всем облажается, и, вероятно, не ошиблись. Пара дней сомнительного ухода и единственный поцелуй на открытом воздухе, который Тим щедро описал как публичное, не были таким уж сильным рекордом. Кроме того, Хоук еще не сделал этого. Эти вещи никогда не произойдут. По крайней мере, он осмелился на это надеяться. Тим тихо рассмеялся. - У меня тоже есть особый навык, который я активно практикую. - О, и что это за навык? - Делать первый шаг. Я никогда не был в этом особенно хорош. Это было слишком опасно в его ситуации - надеяться. - Хочешь потренироваться на мне? Тим что-то мурлыкнул в ответ. По его расплывчатому в темноте силуэту можно было понять, что теперь он лежит на кровати, подперев голову рукой, а локоть положив на матрас. - Хммм. Ты часто такое проходишь? Хоук фыркнул. - Ты смеешься надо мной. - Никогда. - Ладно, посмотрим… Я мог бы кинуть на тебя свой лучший притягивающий взгляд, а затем пойти в ванную? Понимаешь, это как сигнал? Чтобы ты последовал за мной. - У нас здесь очень маленькая ванная комната. - Она не маленькая», - настаивал Тим, как он делал это каждый раз. - Она просто пропорциональная. Мужчина напротив него рассмеялся. - Это то, что ты говоришь всем парням, когда их соблазняешь? - Хоук! - Это отличная ванная, Скиппи. Я всегда был большим фанатом этого. Невозможно было сказать, кто из них двинулся первым и так было всегда. Магнетическое, инстинктивное влечение, которое неизбежно сближало их снова и снова. К черту последствия. Прошлое, будущее и настоящее слились вокруг них в тумане. Какую силу можно применить ко времени, чтобы дать им возможность удерживать друг друга в объятиях как можно дольше? Они целовались. И целовались. Они целовались до тех пор, пока Хоук не потерял всякое чувство себя, разгромленный и погребенный под любовью, настолько всепоглощающей, что никакие барьеры не могли ее сдержать.