Восстановление

Азирафаэль направлялся на пост медсестёр, чтобы отдышаться между приёмами и проведать нового медбрата, который, казалось, очень нервничал с тех пор, как он начал свою смену. — Как твой первый день? — спросил он довольно бледного юношу, у которого, казалось, были проблемы с компьютером. Люминесцентное освещение больницы не делает никому чести, но из-за него этот парень выглядел очень уж болезненно, когда он посмотрел на Азирафаэля этими широко раскрытыми испуганными глазами, как олень, которого вот-вот собьёт машина. — Ньют, ведь так? — настоял Азирафаэль, добавляя вежливую улыбку, которая, как он надеялся, заставит юношу почувствовать себя спокойнее. — Д-да, — ответил молодой парень. Он выглядел так, словно пытался улыбнуться в ответ, но это выглядело скорее как гримаса. — Ну, выше нос! — сказал Азирафаэль, но парень просто уставился на него. На этом их разговор закончился. — А ты у нас кто? Желудок Азирафаэля скрутило при звуке этого голоса, так же, как у собаки, слюнявящейся при звуке колокольчика. Он повернулся и увидел, как Кроули присел на корточки перед маленькой девочкой в розовой юбке. — Я доктор Кроули, — сказал он, и Азирафаэль мог представить, как он сморщил нос, хотя он и стоял к Азирафаэлю спиной. — Как тебя зовут? — Аделаида, — сказала маленькая девочка, потянув мать за руку. — И тебе сегодня надо к врачу, Аделаида? Девочка сжала её руку. — У моей мамы сегодня назначен приём. — Ну, я уверен, что твоя мама рада, что ты с ней. Моральная поддержка. Мама девочки засмеялась и одновременно серьёзным и шутливым тоном сказала: — Аделаида меня очень поддерживает. Кроули поднялся на ноги и достал два леденца из банки на посту, протянув один девочке, а другой — её маме. Пара одарила его одинаковыми благодарными улыбками, а затем они ушли. Боже мой. Спустя мгновение, Кроули повернулся к посту медсестёр и улыбнулся дежурному медбрату, Мэтью, вроде так его звали. Азирафаэль знал эту улыбку. Все зубы. Хищник, столкнувшийся с добычей. — Мэтью, — сказал Кроули слишком фальшиво. — Не мог бы ты объяснить, почему мой последний пациент ждал меня сорок минут? —Эм… —Мы изменили кодировку файла? Или, возможно, систему уведомлений? — Нет, я… Кроули всё ещё улыбался, а Мэтт, казалось, отчаянно хотел уменьшиться в размере. Пожалев бедного мальчика, Азирафаэль подошёл ближе и положил руку на плечо Кроули. Эта сердитая улыбка мелькнула на мгновение, а затем сменилась чем-то более искренним. — Пойдем со мной, мой дорогой, кажется, у меня в кабинете есть один из твоих файлов. Кроули пристально посмотрел на Мэтью, но позволил Азирафаэлю утащить его. Азирафаэль работал с Кроули в «Тэдфилд Дженерал» почти два года. Азирафаэль занимался общей медициной, а Кроули специализировался в педиатрии. Видимо, он творил чудеса с детьми, и все они его любили. Но его взаимоотношения с остальными коллегами? Что ж, большинство из них были так же напуганы им, как и бедный Мэтью. Кроули вошёл в кабинет Азирафаэля. — Послушай, парню нужно было это услышать. Если ты собираешься посоветовать мне вести себя хорошо… Азирафаэль прервал его болтовню поцелуем, защёлкнув замок на двери и прижав Кроули к стене. — Значит, вот оно как. Видя, как я ставлю мальчика на место, ты весь разгорячился и забеспокоился? — спросил Кроули, откинув голову назад к стене, когда Азирафаэль расстегнул его ремень. — Прошло уже достаточно времени, — сказал Азирафаэль, не желая признавать, что, видя, как Кроули раздаёт детям конфеты, его руки зачесались от желания. Именно от такой сладости у Азирафаэля и скручивало желудок. — Что? Совместная дрочка в 6 утра в подсобке это по-твоему давно? Я что, не удовлетворяю твои потребносссти? Поток слов превратился в шипение, когда Азирафаэль вонзился зубами в шею Кроули. Руки Кроули играли с пуговицами его жилета, но Азирафаэль отмахнулся от них и опустился на колени, чтобы начать поглаживать Кроули через брюки. Кроули выглядел так хорошо, в этом медицинском халате, сдвинутом набок, обнажая его дурацкий черный, до смешного узкий жилет и брюки. Сегодня его рубашка была кроваво-красной, и выглядел он восхитительно. Поэтому Азирафаэль воспользовался возможностью попробовать его на вкус. — Ох, блять, Азирафаэль. Кроули запустил руку в его волосы, пока Азирафаэль работал языком и брал за щёку, делая всё, что, как он знал, Кроули любил, и быстро управляясь с ним. Они занимались подобным уже год. Они оба немного перебрали после рождественской встречи коллег в баре, когда оказались в туалете, где случилась совместная дрочка. После чего Азирафаэль вымыл руки и сказал: — Я даже не знал, что ты гей. На что Кроули ответил: — Ты много чего обо мне не знаешь, Азирафаэль. Потом они целовались в тёмных подсобках и трахались друг с другом в кабинетах в нерабочее время. Были и грязные минеты во время перерывов. И один очень запоминающийся секс на заднем сиденье машины Кроули, когда у них обоих закончилась смена. У Азирафаэля несколько дней не сходили синяки. Самое приятное в этом то, что Кроули был хорош. У Азирафаэля никогда в жизни не было столько секса, и никогда это не приносило ему такого удовлетворения. Хуже всего было то, что каждый раз, когда всё заканчивалось, Кроули спрашивал: — Поужинаешь со мной? Грудь Кроули тяжело вздымалась, когда слова сорвались с его рта. Азирафаэль встал, сглатывая сперму Кроули. — Ты же знаешь, что мы не можем, — ответил Азирафаэль. Как и всегда. — Не знаю, — сказал Кроули, отталкивая Азирафаэля назад, пока его задница не ударилась о стол. Кроули целовал его, глубоко и небрежно, прежде чем самому опуститься на колени, чтобы вернуть долг. Азирафаэль откинул голову назад и позволил себе насладиться ощущением рта Кроули на своем члене. Боже, он был так хорош в этом. Действительно, несправедливо быть таким красивым и таким хорошим в постели. Ну, не в постели. Они никогда не делали этого в постели. После того, как он кончил, Кроули встал и осторожно убрал весь беспорядок за собой, поцеловав уголок рта Азирафаэля с ужасающей нежностью. — Знаешь, ведь когда-нибудь ты согласишься, — сказал Кроули, отстраняясь и ухмыляясь. Затем он выскочил из кабинета Азирафаэля, как будто это не он только что давился членом Азирафаэля. Сердце Азирафаэля забилось в груди. Он проигнорировал это. Он лгал самому себе. Хуже всего во всей этой ситуации было то, что каждый раз, когда Кроули спрашивал, Азирафаэль хотел сказать «да». До того, как Азирафаэль начал работу в «Тэдфилд Дженерал», он работал в небольшой деревенской клинике, где чувствовал себя как дома и где впервые влюбился Томас был хорошим человеком, ещё одним врачом в клинике. Они быстро влюбились. Им обоим нравились спектакли, хорошее вино и тихие вечера. Азирафаэль был счастлив. Но это продлилось недолго. Азирафаэль не знал, что отношения между сотрудниками клиники были запрещены. И когда Томасу пришлось выбирать между своей работой и Азирафаэлем, он выбрал свою работу. Кроули был похож на Томаса. В приоритете у него была карьера. Он не останется в Тэдфилде надолго; все были уверены, что в конце концов он уйдет. И Азирафаэль не собирался оставаться разбитым в прах из-за другого человека, который не поставил бы его на первое место. Он не собирался повторять эту ошибку снова. *** — Скажи-ка мне ещё раз, почему ты не встречаешься с этим молодым человеком? — спросила Трейси во время их последней игры. Ему нравилась его соседка. Она ворвалась в его жизнь, когда Азирафаэль впервые переехал в Тэдфилд, постучала в его дверь с бутылкой водки и колодой карт, и Азирафаэль был очень ей за это благодарен. Но сегодня вечером она говорила о Кроули. Снова. Она пристально посмотрела на него невозмутимым взглядом и положила свою четверку бубен на стрит Азирафаэля. Трейси действительно была мастером в джин-рамми. — Он слишком быстр для меня, Трейси, — сказал Азирафаэль, останавливаясь, чтобы посмотреть на карты и сделать глоток водки с содовой. — Он в одно мгновение войдёт в мою жизнь и так же быстро исчезнет из неё, если я ему позволю. Трейси хмыкнула. — Но разве вы уже и так не трахаетесь шесть месяцев? — Восемь, — поправил её Азирафаэль. Трейси многозначительно посмотрела на него. — Я понимаю тебя. Он явно собирается бросить тебя в любой момент. Ветреный. Именно так я бы его и описала. Азирафаэль нахмурился. —Да, да. Я понимаю твою точку зрения. Нет нужды надо мной издеваться. — Просто поужинай с ним, —сказала Трейси, с триумфом выкладывая последнюю карту. Азирафаэль сгрёб их и перетасовал. — Сколько раз он уже просил тебя об этом? Азирафаэль вздохнул. — Слишком много, чтобы вести счёт. *** Кроули фыркнул ему в рот, сжимая одной рукой ткань расстёгнутого жилета и толкнулся бёдрами, загоняя свой член еще глубже внутрь Азирафаэля. Боже, он был так хорош в этом. — Сильнее, — сказал Азирафаэль, подняв бедра и положив руки на стол Кроули; он опрокинул органайзер для канцелярии и столкнулся с клавиатурой, но ему было все равно. Его член был твёрдым и протекал на его жилет. Кроули начал трахать его сильнее, жадно глядя на него, а его дыхание стало прерывистым. — Господи, Азирафаэль, ты такой… Азирафаэль вскрикнул, когда толчок выдался особо хорошим, задевая его простату и заставляя его увидеть звезды. Они делали это нечасто, не всегда могли найти достаточно времени на подготовку и уборку после. Но Азирафаэль зашёл в кабинет Кроули, чтобы спросить о расписании, и Кроули посмотрел на него так, будто Азирафаэль был лучшим, что он когда-либо видел. Азирафаэль взглянул на него, закрыл и запер дверь, потому что ему немедленно нужно было, чтобы Кроули оказался внутри него. Кроули выругался и взял член Азирафаэля в руку, поглаживая его одновременно с толчками и быстро доводя его до разрядки. Азирафаэль рухнул обратно на стол. Планшет впился ему в спину, когда Кроули кончил внутри него, нависнув над ним, чтобы он мог захватить рот Азирафаэля в поцелуе. Это было ужасно неудобно и ужасно эротично. Кроули отстранился, и, почувствовав, как сперма медленно стекает по его бёдрам, Азирафаэль выругался. — Нам следовало использовать презерватив, — проворчал он, схватив несколько салфеток, чтобы вытереться. — Это был не самый умный ход с нашей стороны. Когда он поднял глаза, Кроули смотрел на него непроницаемыми золотисто-карими глазами. — Что? — спросил Азирафаэль, выбрасывая использованную салфетку в мусорное ведро, а затем начал рыться в поисках своих трусов и штанов. — Знаешь, я чист, — тихо произнёс Кроули, начиная приходить в себя, застёгивая молнию на брюках и поправляя пояс. Его волосы выбились из привычной укладки и падали ему на лоб. Это делало его моложе. Уязвимее. Азирафаэль фыркнул. — Да? Ты проверяешься после каждого партнёра? — Нет. Я проверялся год назад. Но с тех пор я ни с кем, кроме тебя, не спал. Брюки Азирафаэля выпали из его рук. — Что? Больше ни с кем… Правда? — Он прочистил горло и попытался восстановить самообладание. Одна нога за раз. Вот так вы надеваете брюки. — А ты… Азирафаэль посмотрел на Кроули, и его сердце перевернулось от беспокойства, отразившегося в его выразительных глазах. Они были самого необычного цвета, почти золотого при правильном освещении. — Ты спишь с другими людьми? — наконец спросил Кроули, одной рукой убирая волосы с лица. — Нет, — немедленно ответил Азирафаэль, сердце его забилось. — Н-нет. Просто... только с тобой. На лице Кроули появилась широкая улыбка, облегчение вытеснило всё беспокойство, которое Азирафаэль прочитал там ранее. Он обнаружил себя прижатым к столу, на котором его только что трахали, руки Кроули на его бедрах. — Хорошо, — тихо сказал Кроули в небольшое пространство между их ртами. — Тогда только ты и я. Азирафаэль пискнул. Член этого мужчины только что побывал в его заднице, а он нервничал, будто он был подростком. Кроули зацеловал звук, исходивший из его рта, и Азирафаэль растаял. Его язык действительно мог творить чудеса. Азирафаэль отстранился с немалой долей сожаления. — У меня скоро приём. Кроули застонал. — У меня тоже. Ужасно, да? Я бы хотел трахать тебя весь день. — Охтыбожемой, — сказал Азирафаэль, быстро моргая. Кроули обычно не говорил подобных вещей. Сморщив нос от смущения, Кроули спросил: — Это было уже слишком, да? Не хочу доставлять тебе дискомфорт. Я просто рад, что мы... что ты... Вероятно, это было наименее собранное состояние, в котором Азирафаэль когда-либо видел Кроули, поэтому он сжалился над ним и быстро поцеловал его. — Никак нет. Ты меня просто удивил, вот и всё, — объяснил Азирафаэль, натягивая медицинский халат и выдавливая немного дезинфицирующего средства для рук. Прежде чем он успел уйти, Кроули сказал странно тихим голосом: — Поужинаешь со мной? Сердце Азирафаэля пропустило удар. — Мне очень жаль, Кроули. Но я не могу. Он не оглянулся и закрыл за собой дверь. *** Азирафаэль впервые встретил Кроули два года назад, в его первый рабочий день в «Тэдфилд Дженерал». Все говорили ему, чтобы он остерегался этого человека. Они говорили, что он явно был социопатом, потому что перед детьми он притворялся человеком, но для всех остальных был абсолютным монстром. После собрания персонала в тот самый понедельник Кроули подошёл к нему, странно изящная комбинация походок, которая не должна была сработать, но каким-то образом сработала. — Шутка не очень-то удалась, — заметил он, засунув руки в карманы и осматривая Азирафаэля с ног до головы. — Что? — спросил Азирафаэль, совершенно не готовый к внезапному разговору. — Габриэль? Ужасный оратор. Эта шутка про дельфинов? Настоящий провал, — сказал Кроули, и было что-то в том, как он улыбнулся, в резком разрезе его подбородка, что показалось Азирафаэлю очень успокаивающим. Как будто он встретил кого-то, кого знал очень давно. Азирафаэль засмеялся, а затем спохватился: — Божечки. — Что? — сказал Кроули, наклонившись вперед, как будто Азирафаэль собирался поведать ему восхитительный секрет. — Я не думаю, что мне следует смеяться над главным врачом. Он наш босс, — сказал Азирафаэль, боясь взглянуть на этого человека. У него были удивительные глаза. Они заставили Азирафаэля почувствовать себя незащищённым. Кроули коснулся его локтем, и Азирафаэль нервно рассмеялся, не зная, что ответить. — Я никому не скажу, клянусь, — сказал Кроули, подмигнув ему, прежде чем уйти. Тогда сердце Азирафаэля совершило нечто сложное. Но он восстанавливался после расставания, поэтому не придал этому значения. *** Азирафаэль не мог перестать думать о своем разговоре с Трейси. Восемь месяцев. Неужели они действительно занимались этим восемь месяцев? Кроули, этот красивый подонок, спал с Азирафаэлем и, очевидно, только с Азирафаэлем восемь месяцев. Было ли это поведение кого-то, кто не собирался задерживаться надолго? Он обнаружил, что смотрел на Кроули во время совещаний персонала. Ну, смотрел на него больше, чем обычно. Кроули продолжал ловить его взгляды и вопросительно улыбаться. Действительно ли согласиться поужинать с Кроули будет таким плохим решением? Азирафаэль представил, как держит его за руку, смотрит на него при свете свечей и, наконец, занимается любовью среди мягких простыней и лунного света. Занимается с ним любовью. Вот чёрт. Возможно, все эти усилия сохранить свое сердце незатронутым были напрасными. *** Азирафаэль с ясной ясностью помнил некоторые моменты той первой ночи. Края были размыты из-за выпивки. Как и почему было потеряно для истории. Но Азирафаэль никогда не мог забыть ощущение рук Кроули, впервые оказавшихся на нём. Они выпили слишком много. Столы в пабе начали заполняться другими медсёстрами и врачами, поэтому они переместились в укромный уголок. Они над чем-то смеялись. В воспоминаниях Азирафаэля это было что-то о последней инициативе Габриэля по сплочению коллектива. Но это не имело значения. Воспоминания всегда будут размытыми. Что он помнил с уверенностью, так это то, что Кроули стоял очень близко к нему, и Азирафаэль не в первый раз заметил, как от него пахло сигаретами и свежестью. Он помнил, как на мгновение их взгляды встретились и как внезапно Азирафаэль почувствовал себя поразительно трезвым. Рука Кроули обхватила его щёку, мягкие прохладные пальцы скользили по его коже. — Я собираюсь тебя поцеловать, хорошо? — сказал Кроули, уже наклонив голову и соединяя их рты. Поцелуй вышел безумно нежным, и в животе Азирафаэля порхали бабочки. Нежность длилась недолго, неуверенный поцелуй быстро превратился во что-то беспорядочное и отчаянное. Азирафаэль не знал, как долго они целовались, но одного только воспоминания всегда было достаточно, чтобы заставить его грезить об этом. В конце концов он взял Кроули за дурацкий серебряный галстук и затащил его в уборную, затолкал его в кабинку, и в это время они начали обмениваться всё более неряшливыми поцелуями. Прижав его к двери, Кроули расстегнул его ремень, а затем ощутил хватку рук и горячее дыхание, общие вздохи, в то время, когда паб ревел снаружи. Это было начало чего-то. Но Азирафаэль тогда этого не знал. *** Это произошло в подсобке. Азирафаэлю не стоило удивляться. Не то чтобы что-то в его жизни было особенно романтичным. Кроули осыпал поцелуями его челюсть, зажимая колено между ног Азирафаэля, медленно сводя их вместе и вызывая этим острое напряжение в животе Азирафаэля. Опустив руки на бёдра Азирафаэля, Кроули тихо застонал, прежде чем поймать губы Азирафаэля в настоящем поцелуе. Все мысли Азирафаэля были спутаны. Следы это лучшее, что когда-либо случалось с тобой, переплетались с ох, как же хорошо, и всё это объединилось в желание, когда он провёл языком по рту Кроули. Затем ловкие руки Кроули оказались в его брюках и принялись за работу, в то время как сам Кроули шептал ему всякие грязные вещи. Кроули любил говорить грязные вещи. Азирафаэль однажды спросил, почему, и тот ответил, что ему нравилось выражение лица Азирафаэля, когда он это делал. Когда они оба кончили, Кроули взял с одной из полок чистую тряпку и вытер их обоих. Дофамин и удовольствие всё ещё растекались внутри его, и всё, о чём мог думать Азирафаэль, это то, как несправедливо было то, что Кроули выглядел так прекрасно в ужасном освещении подсобки, и как глупо было то, что Азирафаэль пытался задвинуть эти отношения куда-то вглубь. — Поужинаешь со мной? — выдохнул Азирафаэль. Можно ли пищать и кричать одновременно? Азирафаэль был совершенно уверен, что он только что это сделал. Кроули выронил тряпку из рук и в шоке уставился на Азирафаэля. — Поужинаешь со мной? — снова сказал Азирафаэль более нормальным и понятным голосом. — Ты просишь меня… — Встретиться со мной за пределами работы, — закончил за него Азирафаэль. Его ладони вспотели. Это не должно быть так страшно. Ему нравился Кроули. Он нравился Кроули. Они могли бы... встречаться. — Люди могут увидеть нас вместе, — предупредил Кроули, приближаясь к нему, и на его губах появилась улыбка. — Так пускай, я не против, — решительно ответил Азирафаэль. В этом весь смысл. Вывести эти отношения на свет. Кроули наклонил голову, и одна рука легла на бедро Азирафаэля, проводя большим пальцем по ткани жилета Азирафаэля. — Они могут подумать, что мы встречаемся. — Хорошо. Улыбка Кроули стала шире. — Назови время и место. Я буду там. Азирафаэль кивнул, волнение быстро сменилось нервами. Конечно, Кроули сказал бы да. Он звал его на свидание уже несколько месяцев. — Это свидание, — сказал Азирафаэль, его голос лишь слегка дрогнул. — Да, — ответил Кроули и снова поцеловал его.