На перекрестке жизни

Он шел по широкой улице, погруженной в сумерки. Над ним сгущались тяжелые облака, выпуская тонкий моросящий дождь, который словно растворялся в воздухе, создавая атмосферу таинственности и грусти. Старые здания с темными фасадами выглядели заброшенными и забытыми, словно ждали своего исчезновения под тяжестью времени. На улице царила полная тишина, прерываемая только шумом дождя, падающего на мокрые плиты тротуара. Хотя на улице было ужасно много людей, толпа шла молча. Мрачные тени уличных фонарей падали на землю, создавая игру света и тени. А он шел, погруженный в свои мысли, словно отрешенный от окружающего мира. Его шаги звучали глухо на мокром асфальте, и каждый шаг казался шагом в неизвестность. В этом унылом пейзаже он ощущал себя одиноким и утраченным, словно пленником собственных темных мыслей. Шаги были медленными, будто обдуманными, направленными куда-то вперед, в неизвестность. Он шел по переполненной улице, окруженный молчаливой толпой, словно в океане людей. Шум города был оглушительным, но в его внутреннем мире царила тишина. Погруженный в свои собственные размышления, совершенно не замечая суеты вокруг. Люди вокруг были как непроницаемый барьер, заставляя его чувствовать себя одиноким в этой массе. Он вздохнул, не зная, что делать и как быть дальше. Энтони тяжело вздохнул, остановившись посреди улицы, окутанной серым мраком и моросящим дождем. Он ощущал себя потерянным и одиноким среди безмолвной толпы, исчезающей в пелене тумана. Неопределенность будущего нависла над ним как грозовая туча, не давая ни капли уверенности или направления. Его мысли кружились вокруг безрезультатных вопросов: продолжать идти против потока или повернуть и пойти в обратном направлении? Зачем продолжать двигаться вперед, если каждый шаг кажется бессмысленным? Но даже в мрачной безысходности своего положения падший понимал, что остановка не приведет ни к чему хорошему. Возможно, ответы на его вопросы придут, когда он продолжит движение, даже если это будет через туман неведения и неопределенности. И он снова зашагал вперёд, не обращая на недовольные взгляды пешеходов, которых очень раздражало то, что такой дерзкий юноша мешает им. Перед глазами стоял образ ангела, такой светлый и чистый, невинный и безукоризненно прекрасный. Образ Азирафаэля, яркий и прекрасный, стоял перед ослепительно яркими глазами Энтони, словно олицетворение надежды в мире тьмы и безысходности. Его светлые волосы казались освещенными светом солнца, а его глаза излучали тепло и доброту. Каждая черта его лица была как произведение искусства, и в его присутствии чувствовалась теплая волна умиротворения. Этот образ был для него символом того, что даже в самые мрачные моменты есть свет в конце туннеля, что даже в самые безысходные ситуации можно найти надежду и веру в лучшее. Азирафаэль был олицетворением добра и чистоты, и его образ напоминал о том, что в этом мире есть место для красоты и доброты, даже если они кажутся непостижимыми. Вдруг в толпе серой и однотонной одежды мелькнула темно-бежевая шляпа, которую Кроули посчитал ужасно безвкусной. Кто так ходит в нынешнее время? — Осторожнее, молодой человек! — сказал человек в шляпе, лучезарно улыбаясь, как будто они знакомы, и прошёл мимо, почти задевая его плечом. Дурак какой-то… — Я и так осторожен! — Я заметил! Кроули недовольно фыркнул, хмурясь и начиная идти быстрее, как будто это ему должно было помочь забыть наглеца-незнакомца. Мысль о том, что где-то он его видел, доходила до него очень долго. Можно сказать, что невыносимо долго, да так, что Азирафаэль специально замедлил шаг, давая возможность себя догнать. Он уже буквально остановился, с полной уверенностью, что он почувствует, поймёт и они смогу посмотреть друг другу в глаза впервые за такое долгое время. В груди появилось сильное давящее чувство, будто эмоции украдкой подбирались к горлу, сдавливая и перекрывая путь к кислороду. Он остановился. «Неужели я так быстро бежал, что стало так трудно дышать?», подумал он, ощущая, как сердце забилось сильнее, чем когда либо. В памяти словно огонь вспыхнули воспоминания о возлюбленном. Всё это место было буквально пропитано положительными эмоциями и любовью, как он мог не заметить? Энтони развернулся и сорвался с места, в надежде, что человек в шляпе никуда не ушёл. — Ангел! — расталкивая толпу, он несётся навстречу небольшому полненькому мужчине, что тоскливо стоял посреди улицы. Он обернулся и вновь улыбнулся, как будто ничего не произошло. Кроули затормозил, но все равно нечаянно толкнул, заставляя его пошатнуться и ухватится за пальто падшего. — Здравствуй, дорогой, — ангел улыбался, чисто и невинно, а Кроули не мог поверить своим глазам, удивлённо открыв рот, он не мог вымолвить ни слова. — Я рад тебя видеть, Кроули. О боже, каким же тоном произнес он его имя. — Я не верю своим глазам… — Падший поднёс пальцы к лицу ангела, проводя по теплой бархатистой коже. Хоть и лицо его изменилось, но взгляд остался прежним. Такой нежный и ласковый, местами строгий и наигранно обиженный. — Я тоже не верю своим глазам… — он охотно подставил щёку под ласковые поглаживания и обнял чужое лицо ладонями. Резкий порыв ветра - и вот уже они слились в безумно нежном поцелуе. Этот момент был как открытие нового мира, как переплетение двух душ в единое целое. Весь мир вокруг них замер, их сердца бились в унисон, и в этот миг они почувствовали, что принадлежат друг другу. В течение этого короткого момента они забыли обо всем, кроме этого волшебного объятия, в котором они нашли утешение и любовь. Ангел отстранился первым, уводя взгляд в сторону. — Дорогой, мы не можем долго здесь находиться… — Что? Почему? — У нас мало времени. — Подожди! Ангел резко развернулся, начиная идти вместе с остальной толпой. Кроули поспешил за Азирафаэлем, наблюдая, как толпа плыла вокруг них, словно вода в реке. В этом странном мире, где каждый человек был занят своими мыслями и делами, они двигались как неприметные тени, не привлекая лишнего внимания. В отличие от своего спутника, Кроули вызывал интерес у окружающих, будто магнит для внимания. Его эксцентричный стиль и загадочный взгляд ярких глаз привлекали взгляды, а его дерзкое поведение иногда шокировало прохожих. Было странно, что Азирафаэля люди обходили как-то сами по себе, а вот Энтони, будто специально, пытался задеть каждый прохожий. — Да подожди ты! — Кроули всё никак не успевал за возлюбленным и смог догнать его только тогда, когда им пришлось остановиться. Демон сжал чужие плечи и развернул ангела лицом в к себе. Светофор стал отсчитывать 90 секунд. — Я слушаю тебя — Объясни, что происходит? Почему ты вначале уходишь, почти вечность где-то пропадаешь, а после вот так вот появляешься и ведёшь себя так, будто ничего не случилось! — Его голос сорвался на крик и он уже не контролировал себя, тряс его за плечи, пытаясь таким образом получить ответ. Ангел остановил его, но руки не скинул. — Боюсь, что это невозможно, мне очень жаль, Кроули… — он взглянул в яркие глаза, с усилием подавляя желание впиться губами в чужие губы прямо сейчас, зарыться рукой в его превосходные волосы, прижаться и не отпускать больше никогда… Но так не будет. Таймер отсчитывал 60 секунд. — Но почему?! — в горле встал ком, появилось ощущение, будто он заплачет прямо сейчас, не стесняясь показать свои чувства. — Так надо, милый, пойми, — его взгляд постоянно метался между лицом падшего и чем-то позади рыжеволосого, как будто подглядывая заготовленный текст у суфлёра. — Я не хочу принимать этого! Не уходи и объясни мне! Здесь и сейчас! — Электронное табло показывало 45 секунд. — Я не могу, я не имею права на это! — он тоже уже сорвался на крик, но тут же в его глазах появилась та самая строгость, от которой у Кроули подкашивались ноги. — Прошу, я не хочу тратить оставшееся время на ссоры… — Я так соскучился, я готов на всё ради тебя, прямо сейчас! — Он обнял его, так отчаянно и сильно, как будто хватаясь за последнюю надежду. Азирафаэль чувствовал, как сердце его забилось сильнее, пытаясь бороться с волнением и смешанными эмоциями, раздирающими его на части. В его глазах отражалась борьба между желанием проститься и остаться, между страхом потерять и надеждой на счастье. Он понимал, что принятие этого предложения означало бы изменение всего, что он знал, и возможно, потерю себя. Но в то же время он не мог отрицать того, что его сердце говорило ему о необходимости быть рядом с этим человеком, о любви, которая горела в его душе. — Прости меня… — Их объятия стали крепче, словно они старались удержать друг друга на этот момент времени, забывая обо всем, кроме этого мгновения их взаимной зависимости и любви. — Не прощу… — Осталось 12 секунд. — Нет, дорогой, скажи, что прощаешь! — В его глазах заблестели слёзы, но он не подал виду и лишь сильнее прижался к родному телу. — Пожалуйста, я не смогу так!.. — Прости, милый, прости, я не хотел… — 8 секунд. — Я… 3 секунды. — Я прощаю тебя! Светофор загорелся зелёным и ангел отстранился, разворачиваясь и направляясь вместе с толпой на ту сторону улицы. Кроули поспешил за ним, стараясь не упускать из виду шляпу, которая уже стала родной. Но вот незадача, какой-то прохожий будто специально толкнул Азирафаэля, заставляя его пошатнуться и уронить шляпу. Он не обернулся, чтобы поднять её, а лишь продолжил свой путь. Кроули быстро поднял шляпу, следуя за ангелом, который не оглядываясь шел вперед. Выпрямившись, демон вдруг понял, что потерял блондинистую макушку из вида. Паника медленно начала овладевать им, заставляя сердце биться быстрее. Стремительно оглядываясь вокруг, он пытался найти своего возлюбленного среди множества прохожих, но безуспешно. Все вокруг казались однообразными и непонятными, словно сливались в единое мерцание городской суеты. Но ангела не было в поле зрения. Кроули все отчаяннее бежал вперед, оглядываясь и крича его имя, но безрезультатно. И тут падший понял, что потерял своего ангела навсегда. Слезы подступили к его глазам, но он знал, что искать его дальше бесполезно. Ангел был утерян в вихре городской суеты, а он остался один, бродя по улицам, потерянный и разбитый, прижимая к груди шляпу. Это было единственным, что осталось на память от него.