Суметь простить

Женя —Может все таки поедешь с нами? — спрашиваю, я в сотый раз у Феликса. — Погуляем по Москве, сгоняем в Питер, на белые ночи глянуть. С родителями познакомишься, наконец-то лично, а не через видеосвязь. Лексу тоже, будет скучно без тебя, Феликс давай. Попытался надавить я, на главную слабость Феликса. Лекс услышав свое имя, заинтересованно приподнял личико от собираемого им конструктора Лего. — Вот, — продолжил я дожимать, — Лекс, ты хочешь, чтоб дядюшка Феликс поехал с нами? Лекс поднялся и пошел в нашу сторону. Я в очередной раз поразился, до чего же он похож на Алексея, даже этот взгляд, походка короля, движение бровей, когда он недоволен или сосредоточен, улыбка, появившаяся за долю секунды и уверенность в успехе. Внешность, повадки, острый ум для такого малыша, напористость, умение очаровывать одним взглядом — все это было фирменным набором генов от Алекса Соколовского. Интересно, где он сейчас? Женился? Я старательно избегал всех новостей о их семье. Хотя Кир, с только ему присущим упорством, пару раз в месяц все равно упоминал про Алекса, коротко и ясно: жив, здоров, мотается по командировкам, открывает новые филиалы, купил себе просторную квартиру в элитном районе, новую машину, с отцом отношения по прежнему натянутые, только на уровне деловых и ни слова о его партнёрах в постели. Деликатный Кир, мать его, а ведь это единственное, что меня действительно интересовало. Нашел ли Алекс мне замену, влюбился в другого, все ещё помнит меня, хотя бы изредка скучает? Я глубоко вздохнул. Скучал ли я? Безумно! Каждую чёртову секунду и лишь то, что у меня есть Лекс, спасало меня. Я надеялся, что со временем чувства остынут, пройдут. Я смогу начать жить заново, посмотреть на других альф, снова кому-то довериться и влюбиться, но нет, ничего подобного не происходило, я до сих пор любил Соколовского, так же сильно, как четыре года назад, когда я услышал те ужасные слова сказанные им. Каждую ночь, едва я закрывал глаза и зарывался носом в светлые вихрастые волосы на голове Лекса, прижимая его к себе, рассказывая ему очередную придуманную мной сказку о любви, я оказывался в окружение, того же мощного кедрового феромона, как и у его отца. Запах сына словно прилипал ко мне, оберегал от ненужного внимания настырных альф. Это было необъяснимо с точки зрения науки, но факт был на лицо, Лекс охранял меня своим феромоном, словно говоря другим, у папы есть муж, альфа, истинный. Абсолютно все течки, после рождения Лекса, я проводил на подавителях, так что никакого дискомфорта не ощущал. Кроме, как ругающегося на меня Феликса, со своими лекциями о том, что я гублю свою репродуктивную систему. Я лишь отшучивался, обещая в следующую течку, обязательно подумать над этим. Ну не мог я с другим, физически не мог, даже если бы захотел, лишь одна мысль о сексе с альфой, не с Алексом, вызывала у меня рвотный рефлекс. Зато, стоило бы мне подумать о Соколовском и его возбуждённом члене обвитым бугрящимися венами, как мой собственный моментально стоял по стойке смирно. Даже сейчас думая об этом, я испытывал отголоски возбуждения. Подойдя, Лекс залез на руки Феликса и обняв его за шею, прижался к щеке. — Поедешь с нами? — спросил он на чистом английском, без всякого акцента. Феликс улыбнулся, обнял Лекса в ответ и прижавшись к уху малыша, пару минут что-то объяснял, закончив, он спросил у Лекса. — Ты понял Лекс, обещай мне. — Обещаю, — Лекс тут же развернулся в мою сторону, сверкая довольной улыбкой. — Папа, дядя Феликс не поедет с нами, но приедет потом. Я удивлённо взглянул на Феликса, это что ещё за сюрпризы. — Приеду, обязательно приеду, если позовешь Дженя. — А сейчас, я не зову что ли? Умоляю Феликс, поехали с нами! Я давно уже не звал его дядюшкой, мы настолько сдружились, что Феликс сам настоял на этом, ещё когда я был в положении. — Не спорь Дженя, лучше собирай вещи, до отлёта осталось всего три часа, поторопись. Я приеду в свое время, обязательно. — Даже не надейся Феликс, я не помирюсь с ним, ни за что на свете! — сверкнул я глазами, поняв, что он имеет ввиду. — Посмотри на себя Дженя, ты все ещё горишь, не смог остыть. Такие чувства не проходят, дорогой. Я уверен, он твоя пара, именно поэтому ты до сих пор никого не подпустил к себе. — Феликс подошёл ко мне и обнял, — Дай себе шанс быть счастливым, снова сбежать, ты всегда успеешь. Я молчал, Феликс как всегда прав, он всегда прав, во всем. Спустя несколько часов мы сидели в самолёте, готовясь к взлету. Лекс с интересом разглядывал, трогал, включал и выключал, все до чего мог дотянуться. Перед посадкой я смог дозвониться до Кира и он скинул мне адрес роддома. Я наконец-то, впервые за эти годы спросил про Алекса, Кир засмеялся и тут же застонал от очередной схватки, кое как объяснив, что он в рабочей поездке и вряд-ли вернётся до конца недели. Это с одной стороны успокаивало и напрягало одновременно. Теперь он узнает от Дэна, что я прилетел на роды и крещение детей, но с другой стороны я смогу морально подготовиться. Конечно, я понимал, какой эффект разорвавшейся бомбы, произведет мое появление вместе с Лексом, с сыном наследника огромной империи Соколовских. Боялся ли я? Нет, абсолютно нет, Лекс только мой сын и никто не может претендовать на него. Даже мои родители не сразу узнали о его появлении. Всю беременность я успешно скрывал свой живот, был весел и успокаивал их тем, что у меня все очень хорошо. Когда же малыш наконец-то родился, я весь окунулся в заботы о нем и вот, однажды во время нашего очередного разговора с папой по Ватсапп, Лекс решил присоединиться и заорал во всю силу своих лёгких. Стоит отдать должное моему папе, он не растерялся и даже ничего не спросил, а просто констатировал факт, услышав орущего Лекса. «Думаю, он обделался», сказал мне папа и ласково улыбнувшись заплакал, я моментально расплакался в ответ, подхватил на руки вмиг успокоившегося Лекса и показал родителю. Папа неловко взмахнул руками, приблизился насколько это было возможно к экрану, рассматривая замолчавшего полугодовалого Лекса, блондинистые волосы и яркие голубые глаза. « Порода на лицо Жень, Соколовский чистой воды, но губы наши, и нос. Он прекрасен, сынок, — всхлипывал папа, утирая слезы. — Поэтому ты уехал, сбежал глупый ребенок. Мы бы поддержали тебя в любой ситуации, это же наш внук. Никогда не сомневайся в нашей любви и поддержке, ты самое лучшее, что у нас есть, а теперь, вас двое.» Я разревелся, захлёбываясь эмоциями, а Лекс почувствовав мой настрой , разорался следом. Я назвал его Лекс, сказал я папе, чуть успокоившись и объяснил, почему я уехал, рассказал все-все-все. Переодел и покормил Лекса, болтая с папой, рассказывая обо всем на свете, наконец-то ощущая, как прорвалась плотина моих чувств, что я сдерживал в течении долгих месяцев. Папа тоже рассказывал что-то, все время удивляясь тому, что он теперь, сорокатрехлетний дедушка, так болтая, мы дождались прихода отца. Ситуация со слезами и осознанием внезапного изменения статуса, повторилась. Отец решив, что это Алекс меня бросил, пообещал оторвать ему ноги, засунуть ему их в уши и... Дальше его фантазия иссякла, он ещё злился, но папа успокаивал его тем, что теперь у нас есть Лекс, а Соколовские пусть идут лесом. Я знал, что позже, папа все в подробностях расскажет отцу, был уверен, что он поймет меня и не будет ничего предпринимать. Я задыхался от счастья, груз вины перед родителями испарился, у меня есть семья — родители, Лекс, Феликс, они всегда будут на моей стороне, а большего мне и не надо...наверное. Мы взлетели, Лекс наконец-то выдохся и уснул, свернувшись на кресле, положив голову мне на ногу. Я переживал от предстоящей встречи с родителями и всеми остальными, думал о будущем, о Москве, об Алексе, о Кире, незаметно сомкнул глаза, поглаживая Лекса по спине и задремал. Снился мне, конечно Соколовский, нежно обнимающий, целующий в щеку и шепчущий, что всегда любил только меня одного и безумно скучал. Хотя, поцелуи вроде настоящие, я распахнул глаза и уставился на радостного Лекса, держащего ладони на моих щеках. — Папочка просыпайся, кушать принесли! — Лекс потянул мое лицо в бок, показывая на свой столик заставленный сладостями, детским соком и с огромным сэндвичем посередине. Я просто обалдел от увиденного, ещё никогда в самолётах не кормили так плотно и ... так дорого. Посмотрев на свой, удивился не меньше, кофе, два огромных сэндвича и кусок упакованного в контейнер шоколадного торта. — Двойная ветчина с двойным сыром? Пробормотал я и недоуменно уставился на сына. — Да, папочка. Я сам попросил дяденьку, — заулыбался сын удобно устраиваясь в своем кресле, собираясь как обычно разбирать сэндвич на составляющие, — хочу много - много сыра. Я заметил болтающиеся на его руке мужские часы. — Лекс, что это у тебя на руке? — Это часы, папа! Настоящие, мужчкие! — Мужские Лекс, — автоматически поправил я разглядывая, явно не дешёвую безделушку, — и откуда они взялись? У меня засосало под ложечкой, а внутри появилось ощущение надвигающегося пиздеца. В панике я оглядел сидящих вокруг пассажиров, но никого похожего на Соколовского не наблюдалось. Не-не-не, это же не сцена из любовного романа, где герои после длительной разлуки, случайно оказываются в одном самолёте, так в жизни не бывает, хотелось засмеяться, но отчего-то не выходило. — Дядя дал. Я попросил и он дал, а ещё шоколадки и сэндвич, где много сыра. Я сказал ему, что очень люблю сыр. — Лекс разобрал сэндвич, аккуратно разложил все по тарелке и взял рукой первую пластинку. —В смысле Лекс, попросил? Я тебе сколько раз говорил, нельзя ничего просить или брать у незнакомцев, это может быть опасным, малыш. Лекс развернулся в мою сторону, усердно жуя сыр и смотря на меня обиженным взглядом. — Я знаю папа. Я не брал у незнакомца. Мы с ним познакомились, он хороший и добрый. Я молча, надавал себе пощёчин. Вот же дурак, учу ребенка, что нельзя брать у чужих, а тот факт, что познакомившись, человек перестает быть чужим, я упустил. Взяв уже чуть остывший кофе, отпил первый глоток. — Лекс, послушай, если ты знаешь имя человека, это ещё не значит, что он теперь твой друг. Надо вернуть часы малыш, сказать спасибо и больше так никогда не делать. Мы позже поговорим об этом. — Я знаю папа, — продолжал жевать Лекс, — но дядя сказал, что он твой друг, а значит не чужой. Я чуть кофе не поперхнулся, от логики моего сына. — Лекс, нельзя верить всему, что говорят. Где сидит этот добрый дядя, я сам отдам ему часы, сейчас сынок. Я протянул руку, ожидая, что Лекс снимет часы и отдаст мне. — Я сам! — Лекс нахмурился, залез на кресло с ногами, пытаясь перелезть через меня и мешающий столик с лежащими на нем обедом. Оказавшись точно напротив моего лица, он обиженным взглядом своих пронзительно голубых глаз посмотрел в мои, — Алекс не чужой, папа! Произнес Лекс, спрыгнул в проход и побежал в бизнес класс.