…Я не забуду тебя,
Хоть мы и не встречались.
Всё не случилось, не зря
Все радости, печали.
Наши пути
Судьба за поворотом
Перекрестит
И будет что-то…
Дыши, Animal ДжаZ
— Всё ещё можно изменить. Салим поднял глаза, но едва смог рассмотреть через мутную пелену странного мужчину в чёрном пальто и смешной шляпе-котелке. Он понятия не имел, откуда тот взялся, но это его сейчас мало заботило. Уж точно меньше, чем остывавшее, неподвижное тело, которое он баюкал в своих руках, молясь Аллаху, судьбе, удаче… хоть кому-то, кто мог услышать его и вернуть бесценную душу, без которой Салим уже себя не мыслил. -? هل انت ملاك — Я — наблюдатель, — с тихим смешком отозвался незнакомец. — Коллекционер историй. Обычно я не вмешиваюсь, но ваша история… — мужчина неспешно приблизился и опустился на корточки рядом с Салимом. Пальцы, затянутые в чёрную ткань перчатки, бережно коснулись родного изуродованного лица, смахнули упавшую на влажный лоб тёмную прядку, — …меня очень заинтересовала. Тёмные глаза сфокусировались на лице Салима, и тот ощутил предательский холодок на коже, невзирая на адскую жару и духоту летнего вечера. — Я просил за вас, и мне позволили… одно исключение из правил. Одно маленькое вмешательство, у которого будут очень интересные последствия. Если, конечно, вы дадите своё согласие. — Я не понимаю, — растеряно произнёс Салим. — О чём вы? Что вы собираетесь сделать? — Я? — мужчина в наигранном удивлении округлил глаза. — Нет. Каждое ведомство должно заниматься своим делом. Я лишь могу вас направить. А дальше вы всё сделаете сами. До Салима медленно доходило. Он опустил взгляд на молодого мужчину в своих руках и сглотнул. — Джейсон будет жить? — Мужчина согласно кивнул, на миг прикрыв глаза. — Что я должен сделать? Лёгкая улыбка тронула чужие губы. — Не колеблетесь? — Он спас мне жизнь. Я сделаю всё, чтобы отплатить ему тем же. — Даже если вы никогда больше его не вспомните? Салим вздрогнул, вскинул глаза. Мужчина пристально смотрел на него, казалось, в самую душу, читая её, как раскрытую книгу. — Цена спасения — забвение? Новый неспешный кивок. — Как кошмарный сон развеивается с рассветом, так и события этой ночи исчезнут из вашей памяти, если вы того пожелаете, — мужчина выпрямился и мягко повёл рукой в сторону. — Вам решать. Салим проследил за его движением — и вздрогнул, увидев вместо утлой деревянной двери пастушьей хижины симпатичную белоснежную с причудливым узором и золотистой латунной ручкой. Он повернул голову обратно, но на месте странного незнакомца увидел крупного чёрного ворона. Птица наклонила голову и хитро посмотрела на него антрацитово-чёрным глазом, громко, призывно каркнула. Салим снова опустил глаза на мёртвого друга. Он чуть-чуть не успел. Совсем немного — и подвёл того, кто взял в плен его сердце. Джейсон вернулся за ним. Значит, и он сделает то же самое для него. Воспоминания не такая большая плата за осознание того, что твой любимый будет жить. Мужчина позволил себе лишь одну слабость — коснулся ласково, целомудренно холодных губ с солоноватым привкусом крови и пота, прежде чем бережно уложил тело на земляной пол хижины и поднялся на успевшие задеревенеть ноги. Взгляд ворона сверлил его спину, и Салим чувствовал исходящее от птицы немое одобрение. Белую створку он распахнул, не оглядываясь… …и вышел на симпатичную, светлую кухню. Кофейные обои, дешёвая мебель сливочного оттенка, какие-то картины, фотографии на стенах. Взгляд споткнулся о изображение мальчика в голубой кепке с бейсбольной битой в руках и широкой, озорной улыбкой. Стоящий рядом мужчина держал его за плечо и тоже улыбался. Салим судорожно вздохнул. Мужчина напоминал Джейсона, только подраздобревшего и с более грубыми чертами лица. Услышав тихое пение за спиной, он оглянулся и уставился на женщину, пританцовывшую спиной к нему у плиты. Холод свёл судорогой конечности. Салим понял, где, и главное, когда находится. «-…Она готовила праздничный ужин. Десять лет, такая дата! Хотела, чтобы всё было красиво. Денег целую кучу в это вбухали. Чего не сделаешь ради любимого сына, да?» Взгляд суматошно метнулся по кухне и наткнулся на лежащий на краю стола ручной блендер, уже подключенный в розетку. Салим только слышал о такой технике, видеть её вживую ему не приходилось, равно как и пользоваться. Бело-голубая пластмассовая палка со стальным наконечником выглядела старой, провод… «-…отошёл. Давно надо было этот выкинуть и новый купить, но всё тянули. Знаешь, работает и ладно, и пофиг» Женщина его не видела, и Салим двинулся вкруг стола. Если успеет добраться до розетки, то изменит прошлое. Спасёт одну человеческую жизнь… нет. Не одну, а целую семью, в которой, правда, лишь один человек имел для него значение. «…он меня так и не простил. И знаешь? Я сам себя не простил. Я был рядом, мог что-то сделать, мог спасти её! Я мог… но я просто смотрел…» Женщина — уже в возрасте, с сединой в тёмных волосах и больших, серых очках — сполоснула под краном руки от специй, взяла миску с кремом и сделала шаг в сторону, не глядя потянулась к блендеру. Сердце в груди пропустило удар. Он заметил краем глаза силуэт в дверях — высокую фигуру в чёрном, глухом пальто и шляпе-котелке, и понял, наконец. Вечный Наблюдатель. Салим рванулся вперёд и перехватил прибор прямо из-под женских пальцев. За секунды до того, как его прошил разряд электрического тока, он зажмурился, повторяя про себя, как мантру, имя, которое ни в коем случае не должен забыть: «Джейсон! Джейсон! Джейсон!». Боль пронзила каждую клеточку его тела, вспыхнула белым светом под веками. В ушах зазвенел собственный крик и, почему-то, пронзительное карканье ворон.***
Ночь, фонарь и, конечно, аптека
Для любви нужно два человека
Под моим зонтом не хватает тебя!
Тот, кто любит — носит шрамы
Раны — лишь лекарство для кармы
Под моим зонтом не хватает тебя
Дыши!
Дыши, Animal ДжаZ
Салим проснулся. Широко распахнутыми глазами он смотрел в золотистую стену спальни, тяжело дыша, не понимая, почему так тяжело колотится сердце и почему опять вдруг начался тремор в правой руке. Спустя столько-то лет! — Пап? Всё в порядке? В спальню просунулась любопытная, напуганная мордашка Зейна. Мужчина натянуто улыбнулся ему. — Всё хорошо, хабиби. Просто ночной кошмар. Сын смерил его подозрительным взглядом, предложил принести воды и Салим, после короткого колебания, согласился. Парнишка умчался на кухню, а мужчина, тяжело поднявшись, прошёл к окну и распахнул пластиковую створку, впустив в комнату прохладный, сырой воздух. На улице шёл мелкий, тёплый дождь. Пахло свежестью, мокрой листвой и, немного, автомобильными выхлопами. Всё-таки, их дом располагался слишком близко к дороге. Кожа тут же покрылась мурашками, но против тремора это помогло мало. Пальцы конвульсивно подрагивали и немели. Принесённый Зейном стакан он взял левой рукой, правую плотно прижав к животу в попытке скрыть проблему, однако от бдительного взгляда сына ничего не укрылось. — У тебя опять дрожь? Почему не принял таблетки? Салим улыбнулся невольно на строгий тон. Он то и дело забывал, каким взрослым стал его мальчик. — Они давно закончились. Эта проклятая болезнь не проявляла себя уже пять лет. Я думал, что распрощался с ней. — Аллуана, отец! — Зейн возмущённо всплеснул руками и заметался по комнате. — Лекарства всегда должны быть в доме! Мало ли, когда они тебе понадобятся. Если б я знал… Парнишка сокрушённо покачал головой, и Салим, рассмеявшись, успокаивающе приобнял его за плечи. — Кажется, на соседней улице была круглосуточная аптека. Вот и прогуляюсь, пожалуй. Зейн предлагал сам сбегать, но Салим отказался. Во-первых, сыну завтра рано утром в институт на важный тест, во-вторых, он всё равно сейчас не заснёт, так хоть проветрится. Зейн поворчал, но смирился, и взял с отца слово, что тот возьмёт с собой телефон и обязательно позвонит, если вдруг что-то случится («Да что со мной может случиться?» «Мало ли что!»). Когда сын вышел из комнаты, Салим развернулся, чтобы закрыть окно — и озадаченно уставился на чёрного ворона, сидевшего на ветке напротив. Таких крупных птиц он сроду не видел. Сердце тревожно заныло. Салим махнул рукой: — Эй! Лети отсюда! Ну? Птица наклонила голову и антрацитово-чёрный глаз внимательно уставился на мужчину. Тот поёжился от пристального, по-человечески умного взгляда. К счастью, ворон всё-таки не стал задерживаться у их окна. Только каркнул многозначительно и сорвался с ветки вниз, уносясь прочь смутной тенью. Салим проводил его взглядом, вздохнул и принялся одеваться. Процесс этот несколько затянулся, потому что правая рука едва его слушалась, и мужчина тихо ругался сквозь зубы, в который раз поминая недобрым словом свою неаккуратность. Правда, как именно это случилось, он так и не вспомнил. Салиму было двадцать лет, когда он попал в больницу из-за удара током. Плачущая мать у его постели сообщила, что он схватился влажной рукой за повреждённый провод на кухне. Салим этого не помнил, но врачи сказали, что потеря памяти в такой ситуации вполне возможна, и что со временем воспоминания вернутся. Что ему вообще крупно повезло выжить после того разряда. Воспоминания не вернулись. На память Салиму остался тремор в правой руке и белёсый ожог странной формы — вертикальная полоса с парой крестов, сверху и снизу. Болезнь проявлялась время от времени и обычно сильно его не беспокоила, хотя иногда приступы бывали такие, что хоть на стенку лезь. Но каждый раз, когда боль перехлёстывала все разумные пределы, и казалось, что он больше не вынесет, Салим слышал голос на грани слышимости. Он не мог разобрать слов, не знал, кому тот принадлежит, но тёплые, успокаивающие интонации дарили облегчение, поддерживали в трудную минуту. Порой Салим даже жалел, что слышал голос только во время приступов, однако как найти призрака, который, возможно, живёт лишь в твоей голове? Безумие… Неудивительно, что Амира ушла. Мало кто захочет жить с больным безумцем. Зато она оставила ему Зейна, его единственную отраду. Улица встретила мужчину градом капель в лицо и стылым ветром, так и норовившим забраться под старую зелёную куртку, которую он носил ещё со времён Ирака. Недовольно морщась, Салим скорым шагом добрался до ближайшей аптеки, купил пару упаковок лекарства — на этот раз, про запас! — и уже выходил наружу, когда в него с размаху врезался молодой мужчина, стремившийся поскорее проскочить в раскрытую дверь. Коробки вылетели у Салима из рук, разлетевшись по лужам. Незнакомец с виноватым видом шарахнулся назад. — Бля! Мужик, прости, я не хотел! Тороплюсь просто… извини, слышь? Салим тяжело вздохнул, наклоняясь за покупками, когда его словно по затылку огрели. Этот голос… Протянутые к коробке пальцы заходили ходуном, и Салим сжал их в кулак, отдёргиваясь, мысленно умоляя: «Пожалуйста! Только не сейчас!». Чужая рука ловко перехватила лекарство. Незнакомец, не церемонясь, обтёр коробки о джинсы от дождевой воды и грязи, и протянул, смущённо улыбаясь. — Держи. Ещё раз извини, друг. Я… ну, правда не хотел… Салим машинально взял коробки, не понимая, откуда взялось это тепло в груди, и почему фонарь у входа в аптеку вдруг стал светить ярче, будто маленькое солнышко, и почему вдруг так вкусно повеяло в воздухе родными восточными сладостями… Он так и стоял у входа, придерживая ногой дверь, не обращая внимания на негодующие взгляды фармацевта. Как будто что-то приковало его к месту… или кто-то, рыскавший сейчас по карманам с потерянным лицом. — Щас… щас погодите. Да где, бля?! Чёрт! — Проблемы? — непонятно зачем поинтересовался Салим, возвращаясь в зал. Мужчина косо глянул на него из-под козырька кепки. Каштановая прядка, потемневшая от дождя, упала на высокий лоб, придавая его лицу в конец расстроенное и беззащитное выражение. — Кошелёк дома забыл! Блять, ну вот как, а? Вроде проверял же… Салим тихо хмыкнул и вытащил свой из кармана. — Давайте я заплачу, — он вопросительно взглянул на девушку за кассой. — Сколько? — Э, эй! Погодь! Ты ж меня даже не знаешь! — растерянно уставился на него незнакомец. — А если я наркоман какой? — А ты наркоман? — едва сдерживая улыбку, поинтересовался Осман. Мужчина стушевался. — Нет, но… — Меня Салим зовут, — он протянул руку, и молодой человек, поколебавшись, неуверенно сжал его ладонь. Правую. Она больше не дрожала. — Джейсон. — Ну, вот мы и познакомились. Теперь я могу тебе помочь, Джейсон? — имя приятной нежностью раскатывалось на языке, слетало так естественно, как будто Салим произносил его вслух уже тысячи раз. Джейсон покачал головой и ухмыльнулся, махнул рукой. — Ты псих, мужик. Но спасибо, что мне не придётся тащиться туда-обратно ещё раз. Салим расплатился, и они вышли наружу, под дождь. Он ждал, что его новый знакомый сразу же устремится прочь — и от этого что-то болезненно саднило внутри, хотя Осман не мог понять, что и почему. Казалось неправильным, что они вот так расстанутся. Опять. Едва встретившись. Однако Джейсон не торопился убегать. Точнее, он сделал пару быстрых шагов, оглянулся, вернулся обратно и теперь топтался рядом, буравя Салима взглядом. — Слышь… Салим, ты это… ну, очень торопишься? Салим улыбнулся и слегка качнул головой. — Нет. Мне не спалось, и я вышел прогуляться, так что… — Тогда может по пиву? — Джейсон, кажется, даже сам испугался своего предложения и поспешил исправиться. — Или чаем могу угостить. За то, что чуть тебя не сбил. — Идея с чаем мне нравится больше, — рассмеялся Осман, и молодой человек смущённо улыбнулся в ответ. — Забились! Тогда пошли, тут недалеко. А у меня у сестры зуб чё-то заныл! Ты ж знаешь, как это? На стенку полезешь! Ну, я и рванул, и куртки перепутал, чтоб их! Ненавижу стоматологов. А ты…? Салим едва успевал вклиниваться в поток чужой речи, но это и не требовалось. Он просто шёл рядом, просто наслаждался звуками чужого голоса и просто радовался тому, что теперь всё будет хорошо. Кажется, это знакомство обещало стать лучшим в его жизни… …Наблюдавший за уходящей парой мужчина в тёмном пальто и смешной шляпе-котелке довольно улыбнулся. Да, он не соврал про забвение. Но никто не мешает двум родственным душам познакомиться снова. Эта история всё-таки будет со счастливым концом…