Жало. История гондолинского клинка.

О мече Бильбо, известном как Жало, знают практически все в Шире. Даже если есть кто-нибудь, кто не знает, тогда будьте уверены, что ему рано или поздно о нём расскажут. И его даже можно увидеть - он находится в поместье Бэг Энд с тех пор, когда Фродо Бэггинс передал всё своё имущество Сэмуайзу Гэмджи и ушёл к Серым Гаваниям. Я первый раз увидел его в детстве, когда побывал в Бэг Энде в День Рождения моего дяди Пиппина Гэмджи. Помню, как мы с другими детьми слушали тогда про приключения Бильбо во время похода к Эребору и смотрели на меч, ожидая, что он вдруг начнёт сиять синим светом. Конечно, это не случилось - хотя ходят слухи, что в годовщину Битвы Пяти Воинств клинок меча почти незаметно мерцает. Конечно, это всего лишь слухи - Жало, как и некоторые клинки, выкованные давным-давно в Гондолине, сияют только, когда орки рядом - а тех в наши времена почти не стало, как и гоблинов. По крайней мере, этих тварей не видели уже давно в Средиземье. Шли годы, и я постепенно привык к Жалу, висящему над камином в гостиной Бэг Энда. Меч стал для меня одним из многих mathom, которые заполняли практически каждый уголок поместья. И только когда я начал изучать историю Гондора и Шира, я весьма изумился. О Жале было упомянуто лишь в "Алой Книге". Ни в "Хрониках Тукона", ни в других книгах, находящихся в Библиотеке Великих Смеалов, я не нашёл никаких сведений. Я спросил об этом отца, и он тогда очень удивился. - Зачем это тебе, Фар? - спросил он. - Про Жало мы знаем практически всё, что нам нужно знать. Это гондолинский клинок, найден Гэндальфом в пещере троллей. Правда, мы не знаем, как он туда попал, но этого уже не вычислить. Со времён Первой Эпохи прошли тысячи лет, и мне кажется, что даже в Гондоре не найдёшь записей раньше возникновения Нуменора. - Папа, я думаю, что именно в Гондоре смогу найти записи о Первой Эпохе. И если позволишь, я бы хотел с этим разобраться, - попросил я. - Ты знаешь, я умею находить написанное между строк. - О, да, - улыбнулся отец. - Ты мне очень помог, когда я искал записи про Истари, да и с другими работами тоже. Ну ладно, тогда попробуй, авось у тебя получится. Советую начать с записей, касающихся Оркриста и Гламдринга - я думаю, в Библиотеке Гондора должны быть записи про эти мечи. Жало, я полагаю, было их близким родственником. Я отправился в Гондор и начал искать следы. Как следовало ожидать, их было совсем немного. За полтора месяца я не узнал ничего кроме того, что мне уже было известно про эльфийские мечи - то есть лишь то, что написал Бильбо в начале Алой Книги. Однажды я сидел в Библиотеке и мрачно думал, что придёт бросить это безнадежное дело, когда рядом со мной сел высокий мужчина в длинном плаще с капюшоном. - Здравствуй, Фарамир, - сказал он. Я чуть не потерял дар речи - это же был король Элессар собственной персоной. - Д-д-добрый д-д-день, Ваше Величество, - только это я был в силах сказать. Король улыбнулся и положил мне руку на плечо. - Мне сказали, что в Библиотеке находится внук моего сердечного друга, который ищет записи про мечи древних нолдор, - сказал он. - Я пришёл бы раньше, но ты знаешь - дела государства. Думаю, у меня есть то, что тебе понадобится. Он сунул мне в руку свиток эльфийских бумаг, исписанных ровным, знакомым мне почерком. Элессар заметил моё удивление и кивнул. - Да, ты правильно додумался. Это записи Бильбо, которые он написал ещё в Ривенделле и передал мне. Он сказал мне тогда: "Дорогой Дунадан, я не уверен, стоит ли писать об этом в Алой Книге. Я не уверен, что это будет интересно для моих соплеменников. Это касается дел, которые им кажутся лишь сказкой. Поэтому я доверяю эти записи тебе - с просьбой передать их тому хоббиту, который когда-нибудь придёт к тебе и поинтересуется историей моего меча - а также историей тех двух мечей, которые мы нашли давным-давно в пещере троллей". Я встал и поклонился. Король тоже поднялся и кивнул мне в ответ. - Когда закончишь работу, я приглашаю тебя в гости, - сказал он. - Нам с госпожой Арвен будет очень приятно видеть у себя внука Перегрина. Ты очень похож на него. - Да, мне многие говорят об этом, - улыбнулся я робко. - Хотя я не такой высокий, как он. - Не в росте дело, мой юный друг, - ответил король. - Ладно, я больше не задерживаю тебя. Удачи тебе, Фарамир, сын Фарамира. И он ушёл. А я сел обратно за стол, развернул свиток - и начал читать. Здравствуй, мой родственник Тук! Ты удивился, что я угадал фамилию? На самом деле это не было трудно. Ведь Туки - самые любопытные хоббиты во всем Шире, да ещё известны своим интересом касательно истории не только своей страны, но и Средиземья в целом. Брендибаки тоже любопытные, но интересы у них другие. А мои родственники со стороны папы всегда считали меня чудаком, так что они наверное тоже не спросили бы у Дунадана про Жало. Жало... знаешь, мой дорогой кузен, этот меч был, после Кольца, самой странной вещью в моей жизни. Даже кольчуга из мифрила казалась более обычной, хотя я в ней выглядел довольно странно. Но меч... в нем было что-то волшебное. Будто у него была своя душа. Когда Гэндальф вышел из пещеры с мечами в руках, все обратили внимание только на эти два славных - Гламдринг и Оркрист. Гномы далеко не всегда ценят эльфийское оружие - некоторые из них считают его слишком утонченным для боя. Как говорил Балин - оружие не для того, чтобы радовало глаза, а только чтобы пугало врага. Не знаю, как остальные мечи эльфов - но эти два действительно пугали орков и гоблинов. И гномы, наконец, оценили их - а Торин принял Оркрист как свой меч, хотя сначала не хотел взять его в руки... После похода к Эребору я был частым гостем в Ривенделле и много читал про оружие эльфов. И видел, что клинки более поздних эпох - совсем другие, нежели моё Жало. Я много раз спрашивал у Эльронда, но он сначала не хотел об этом говорить. - Зачем это тебе, Бильбо? - спрашивал он. - У эльфов есть много других дел, которые намного красивее их оружия. И поверь мне - этот мир был бы намного лучше и красивее, если бы нолдор не поверили Морготу, который давным-давно посоветовал им ковать первые мечи – те, которыми они потом убивали своих побратимов телери в Альквалонде во время своего бегства из Валинора. Конечно, я не сдался. И Эльронд наконец-то показал мне древние записи, касающиеся дел Первой Эпохи и одного из самых красивых городов Средиземья - Гондолина. Это, я полагаю, единственные записи в Средиземье, которые говорят об этих незапамятных временах. Итак, про Гламдринг и Оркрист ты уже кое-что знаешь. Во время первого нашего визита в Ривенделл лорд Эльронд сказал их имена и происхождение, но это было далеко не всё. Оба клинка были выкованы Энердилом из Гондолина - прославленным кузнецом, о котором многие говорили, что его талант был почти равен таланту самого Феанора. Энердил был одним из тех нолдор, которые охотно сотрудничали с гномскими кузнецами из Ногрода и Белегоста. Как он, так и другие эльфы-кузнецы, которые пошли за Фингольфином, очень уважали гномов из-за их искусства в обработке металла. Гномы также уважали их и постепенно открывали перед ними свои тайны. В это время Энердил открыл секрет ковки очень легких, но прочных и невероятно острых клинков, которые никогда не ржавели и не тупились - а при этом имели очень интересные свойства. Одним из них было синее сияние, когда поблизости находились орки или гоблины. Гномы не одобрили этих экспериментов Энердила - они считали их пустой растратой ценного металла. Да и считали они, что только тяжелое оружие решает результат боя, а клинки Энердила казались им слишком лёгкими. Тем не менее, как гномы, так и эльфы были довольны результатами сотрудничества, ибо Энердил и его побратимы открыли много секретов, до сих пор неизвестных гномам - и они отнюдь не скрывали их перед своими собратьями-кузнецами. После Дагор Аглареб, когда Тургон сообщил о своих планах построить город в долине Тумладен, Энердил и двое его братьев были первыми, кто захотел пойти вместе с ним и другими эльфами-кузнецами. Они тогда попрощались со своим королем Финродом, который очень неохотно отпустил их - а также со своими друзьями-гномами из Ногрода, которые подарили им много драгоценных руд металла из своих рудников. Сначала Энердил был занят совсем другими делами - постройка города длилась пятьдесят два года, да и потом у кузнецов было много работы. Конечно, Тургон не забывал о защите закрытого города и об оружии для стражи - но всё изменилось только после боя Дагор Браголлах. Хотя, по-моему, это изменилось уже тогда, когда в Гондолин прибыл Маэглин, сын Аредэли и Эола. Маэглин в это время был уже опытным кузнецом, так что он быстро подружился с Энердилом. Однако, в отличие от Энердила, он не был настолько талантливым в ковке - по крайней мере, он, как гномы, предпочитал более тяжёлые мечи. Возможно, тут влияло воспитание - ведь его отец был известен том, что предпочитал общение с гномами больше общения с эльфами. Как и Энердил, Маэглин с отцом много раз посещали кузницы Ногрода и Белегоста. Но Маэглин понимал искусство гномьих кузнецов иначе, чем Энердил. И он научился от гномьих мастеров ещё и другому - он, как никто из эльфов, умел находить рудные жилы. И он отыскал их в Эккориате – горах, окружающих долину Тумладен. Для добычи металла он построил шахту, которую назвал Ангабар. Энердил и Маэглин долгие годы успешно сотрудничали - между прочим, Энердил помогал Маэглину при постройке Седьмых Ворот. Но когда король Тургон велел им заняться производством оружия, их мнения впервые разошлись. Это было уже после боя Дагор Браголлах. Маэглин, согласно своим убеждениям, предпочитал ковать более тяжелое оружие, а Энердил предлагал развивать производство "ледяных" клинков (это название взялось из-за этого странного сияния). Только тогда он сказал про тайну сплава - в состав клинков входил мифрил, который Энердил и его кузнецы называли "лунными слезами", по причине особенной формы самородков. Наконец в их спор вмешался король Тургон, и поручил Маэглину основное производство оружия для гондолиндримов. Однако Эрендил тоже не остался без работы - он занялся особыми видами как мечей, так и доспехов. Я помню, что тогда спросил Эльронда, почему именно так случилось. Он улыбнулся и ответил: - Знаешь, Бильбо - стальные мечи Маэглина почти равнялись прочностью и остротой клинкам Энердила. Мы, эльфы из Ривенделла, до сих пор пользуемся именно таким оружием. Правда, далеко не все наши мечи помнят эту эпоху, в Ривенделле есть лишь несколько гондолинских клинков. Решение Тургона было правильным, тем более, что запас мифрила был небольшим. Да и Энердил не обиделся - скорее, это Маэглин начал ему завидовать. - А откуда вообще у Энердила был мифрил? - изумился я. - Насколько я знаю, гномы нашли его только во Второй Эпохе, да и то не в начале. - Бильбо, этого никто не знает точно, - Эльронд развел руками. - Мы знаем, что он не мог найти мифрил в Эккориате, ибо в уцелевших записях нет ни слова об этом. Да и он ведь изобрёл эти сплавы раньше, чем попал в Гондолин, а потом он их только усовершенствовал. У меня лично есть два возможных пояснения в этой теме. Первое - Энердил принёс самородки из Валинора. Это возможно - они довольно лёгкие, и если каждый из его кузнецов взял бы хотя бы один мешок, у них было бы их совсем много. А ведь они шли с телегами и лошадями, так что я думаю, что несколько ящиков он вполне мог забрать. А вторая возможность - гномы нашли мифрил намного раньше, чем сказали об этом всему миру. Согласно легендам, шахты Ногрода и Белегоста были известны из-за своих богатств, и кто знает, что гномы могли там найти. Если они уже тогда нашли мифрил - вполне вероятно, что они могли поделиться с другом, который многому их научил. Эльронд улыбнулся и ушёл. А я вернулся к древним записям из хроник Гондолина. На самом деле, Энердил не морочил себе головы решением короля, да и не обиделся на друга. Он по-прежнему получал железо из шахты Ангабар, и они с Маэглином сотрудничали в основном производстве оружия. Одновременно Энердил продолжал эксперименты со сплавами, доводя их до совершенства. Маэглин часто заходил в кузницу друга, чтобы посмотреть, как он работает - и постепенно в его мрачной душе поднималась тихая зависть, тем более что его кузнецы хвалили Энердила и приходили к нему учиться. А он охотно делился с ними своим опытом. Наконец пришёл тот день, когда Энердил смог показать королю свой первый меч. Об этом событии так воспоминают в древней записи: "Когда король Тургон достал меч из ножен, по длинному клинку пробежало мгновенное сияние - от конца до рукояти. Лишь немногие заметили это странное явление, а среди них был Маэглин. Он, было, обратился к Энердилу с намерением задать ему вопрос, но его перебил голос короля: - Благодарю тебя за твой дар, Энердил, сын Исилендила, и дарю ему имя - Гламдринг. Я уверен, что он скоро станет настоящим ужасом для наших врагов. Энердил поклонился, затем повернулся к Маэглину, который смотрел на него с каменным лицом. - А это тебе, мой друг, с благодарностью за твою дружескую помощь и превосходную сталь из твоих кузниц. Он взял из рук своего подмастерья второй меч - все только теперь заметили его - и обратил его рукоятью к Маэглину. Но тот в то же мгновение сделал шаг назад и покачал головой. - У меня уже есть меч, Энердил, - возразил Маэглин, холодно улыбаясь. - Он называется Ангуирель, его ковал мой отец, и я его ценю выше всех мечей. Особенно таких, которые напоминают праздничное оружие или могут потревожить врага своим сиянием в темноте. Тургон гневно взглянул на своего советника. - Следи за словами, Маэглин, сын Эола. Ты должен знать, что Энердил учился у самого Феанора, и многие кузнецы, в том числе и гномы, считают его первым среди первых мастеров в Средиземье. Маэглин поклонился. Его лицо снова было непроницаемым. - Что касается клинков Энердила - я беру свои слова обратно, мой король, - сказал он с виду бесстрастным голосом. - Но меч я принять не могу. Я не могу оставить Ангуирель, дело рук моего отца и последнее о нём воспоминание. Король Тургон помрачнел ещё больше и уже открыл рот, чтобы резко осадить Маэглина - но в то же мгновение раздался спокойный голос Энердила: - Я понимаю твои чувства, друг мой, хотя лично считаю, что этот меч был бы тебе полезен больше, чем твой Тёмный Клинок. Но я не могу настаивать, это твоя судьба и твой выбор. Согласно обычаю, я не могу дарить его кому-то другому, поэтому я возьму его себе. Он достал меч - и снова по лезвию пробежало мгновенное сияние. Клинок и эфес были немного другими, чем у Гламдринга, однако оба меча казались всем похожими друг на друга, почти близнецовым оружием. Энердил поднял меч и сказал громко: - Дарю тебе имя - Оркрист! И пусть отныне твоя судьба будет связана с твоим братом, Гламдрингом - пока мир этот не изменится..." Дата этой записи не была слишком точной, но можно определить, что оба меча были выкованы в 460 П.Э. - то есть через пять лет после Дагор Браголлах. Увы, следующие записи уже во многом не совпадают - я читал их внимательно и пришёл к выводу, что их писали как сторонники Маэглина, так и Энердила. Это, кстати, свидетельствует о том, что раскол среди гондолиндримов мог на самом деле начался раньше, чем после прибытия Туора. Меня это не удивило - я уже раньше много читал про Маэглина и знал, что он был очень талантливым и умным, но одновременно тщеславным и ревнивым эльфом. По моему мнению, он унаследовал худшие качества как отца, так и матери - то есть мрачный характер и высокомерие, которое было частым среди нолдор, особенно высокого рода. Тебе это удивительно, друг мой? Ну, да, это на самом деле звучит странно. Согласно всем сохранившимся записям, Аредэль была своенравной, но не высокомерной, как например её двоюродные братья. Это тем более странно, что Маэглин на самом деле не выносил своих дядей, особенно Келегорма и Куруфина. Но я тут подумал - может быть, Маэглин просто завидовал им и подсознательно старался стать таким, как они? Может быть, он завидовал тем, кто видел Свет Дерев, и в душе стыдился отца, который был лишь "тёмным" телери? Может быть, несмотря на резкое воспитание отцом, который подчеркивал его принадлежность к телери, сын чувствовал себя принадлежащим к миру нолдор? И это чувство только усилилось после гибели Аредэль? На эти вопросы нет прямого ответа. Но я чувствую, что он более или менее утвердительный. И ещё я думаю, что упоминание короля о том, что Энердил был учеником Феанора, задело все эти чувства Маэглина. Вполне возможно, что искреннее поведение Эрендила он считал просто издевательством. Так или иначе, в одном все записи согласны - с того времени пути обоих друзей окончательно разошлись. Я старался сравнивать и проверять все факты - согласно им, Маэглин не прекратил доставку железных руд из своей шахты, но перестал встречаться с Энердилом и даже запретил своим кузнецам посещать его. Энердил, узнав об этом, лишь махнул рукой - кузнецы эти не нуждались в дополнительных упражнениях. И он занялся своими делами. Время шло, и быстро оказалось, что самородков мифрила маловато. Энердил успел выковать лишь несколько десяток длинных мечей, когда у него осталось меньше половины ценного металла. Читая эти записи, я подумал, что Эльронд был прав - в Эккориате мифрила не было, и достать его было неоткуда. Гондолин был закрыт, и вряд ли Тургон позволил бы Энердилу искать металл в других рудниках - даже если гномы из Белегоста нашли его раньше, путь к ним был закрыт. Слишком опасно было бы отпустить отряд Энердила, ибо слишком много вражеских глаз смотрело в сторону Закрытых Ворот... Волей-неволей, Энердил забросил ковку длинных клинков. Именно в это время в записях появляется название - heleg sigill. Ледяной кинжал. Я не нашёл точных сведений, сколько этих кинжалов было выковано. Ты должен знать, друг мой, что хроники эльфов, хотя и написанные очень красиво - далеко не так точны, как наши "Хроники Тукона". Даже Большие Люди ведут свои записи намного тщательнее эльфов. Сколько я дней потратил, пытаясь свести записи к одной дате - что я говорю, к одному году! Ладно, я отвлекся. Так или иначе - кинжалов тоже не было слишком много. Судя по всему, их было выковано немногим больше, чем длинных мечей. В основном они были дополнительным оружием королевских стражей - но ими также пользовались женщины из высокого рода. Один из хелег сигилл принадлежал дочери Тургона, Идриль Келебриндаль. Дорогой родич, ты уже, наверное, догадался, что Жало - это один из этих клинков. Возможно, что он вообще последний в Средиземье - многие пропали во время гибели Гондолина или в Войне Гнева, когда валар окончательно победили Моргота. Несколькие кинжалы эльфы взяли с собой в Валинор, когда возвращались - наверное, так сделала Идриль. А Жало, Оркрист и Гламдринг остались в Средиземье. И не спрашивай, как они попали в пещеру троллей - этого не знал даже Эльронд. Все записи связанные с Гондолином обрываются в год гибели города. Уцелевшие жители, которые ушли в Нан-Татрен под началом Туора, не вели никаких хроник - от них остались одни прекрасные, но грустные песни о гибели Гондолина или о сражении Глорфинделя с Балрогом. Я не знаю, кому принадлежал мой хелег сигилл. Балин, было, сначала насмешливо сказал, что это, скорее всего, не меч, а нож для вскрывания конвертов. Но он быстро изменил своё мнение, когда увидел, как Жало кусает врага. Помню, как он удивлялся после нашего боя с пауками. - Я беру свои слова обратно, Бильбо Бэггинс, - сказал он тогда, тяжело дыша. - Твой меч - явно боевое и не лишь бы какое оружие. Да и я не знал, что ты настолько умело им владеешь. Ты всё больше удивляешь меня, юный хоббит. - Да, я многое умею, - ответил я, стараясь сохранить безразличный вид. На самом деле я был не менее удивлен своей ловкостью. Если честно, я не знал, что об этом думать. Знаешь, друг мой - я тогда первые в жизни сражался с мечом в руке. С тех пор, как Гэндальф подарил его мне, я лишь раз попытался тренироваться, но гномы подшучивали надо мной, и я решил не устраивать им зрелищ. У гоблинов в подземелье я пугал Жалом Голлума - но это вообще не считается, да и меч казался мне чужим. Я тогда не считал его своим, и мне всё время казалось, что я выгляжу с ним странно. Зато в бою с пауками... знаешь, это будет звучать смешно, но мне казалось, что меч помогает мне. Будто опыт прежнего владельца остался в нем, понимаешь? И хватило только посчитать меч своим, поверить ему - и он проснулся. С того времени я всегда чувствовал его зов и знал, что он никогда не подведёт меня. Конечно, я спросил Эльронда и про это. Но он только таинственно улыбнулся и сказал: - Это древние дела, дорогой хоббит, и самые глубокие тайны эльдар. Я не могу их тебе сказать, но ты положи руку на рукоять меча и глянь в своё сердце. И если будешь внимателен, ты узнаешь. Ну что ж, это типично для эльфов - они всегда отвечают более или менее уклончиво. Их меч не был исключением из этого принципа - я много раз пытался узнать, много раз касался его рукой - но он молчал. А может быть, он пытался ответить мне - но я не мог услышать этого. Однако я чувствую это, и я уверен - у него есть своя память как об Энердиле, который создал его, так и о незнакомом воине, который им мастерски владел. И эта память приходит в помощь в случае любой угрозы. Это всё, друг мой. Надеюсь, теперь ты будешь смотреть на мой меч по-другому, и не будешь считать его одним из многих метомов, которых полно в Бэг Энде. Этот меч помнит очень много, и может быть, он захочет сказать тебе больше, чем мне? Так или иначе, когда увидишь его после возвращения домой - вспомни и меня. Оставайся в здравии, дорогой кузен. Твой Бильбо Бэггинс Я ещё несколько дней изучал древние гондорские хроники, но ничего больше уже не нашёл - ни упоминаний, ни даже намёков про мечи Энердила. Во время приёма у короля Элессара и королевы Арвен мы в основном говорили о делах Шира - королевской чете было интересно, как течет жизнь в нашей уютной стране. Когда я хотел вернуть королю запись Бильбо, он только покачал головой и возразил: - Она твоя, Фарамир, а точнее - она принадлежит Ширу. Я лишь сохранял её, по просьбе Бильбо. Теперь пришло время, чтобы эта запись нашла своё место в Библиотеке Великих Смеалов. Это ведь часть вашей истории, Фарамир, и твоя задача - рассказать о ней всем хоббитам. - Это непростая задача, - вздохнул я. Элессар и Арвен дружно расcмеялись. - Да, хоббиты известны тем, что неохотно проявляют интерес ко внешнему миру, - сказала Арвен. - Но всё-таки это тоже меняется. У меня одна из дам двора - Эланор Прекрасная. Да и среди гвардейцев можно встретить нескольких молодых хоббитов. - Я бы хотел ещё спросить, Ваши Величества... - я поколебался, но решил продолжить вопрос. - Я, конечно, не знаток мечей, и вряд ли им буду, но мне просто интересно - возможно ли такое, что меч сохраняет опыт предыдущего владельца? И передает его наследнику? Арвен и Элессар задумчиво переглянулись. В комнате воцарилось молчание. Я терпеливо ждал ответа, наконец, Арвен сказала тихо: - Боюсь, никто уже не ответит тебе на этот вопрос, Фарамир, сын Фарамира. Те, которые могли знать ответ, уже давно ушли на Древний Запад. Вместе с ними ушли знания и почти все древние записи, у нас осталось лишь то, что касается нашего мира. Могу только повторить совет моего отца - ты можешь узнать всё это сам, если будешь внимательным. Я кивнул. Честно говоря, ничего другого я не ожидал, но всё-таки не сумел скрыть разочарование. Король, увидев это, слегка улыбнулся и положил руку мне на плечо. - Не огорчайся, Фарамир, - сказал он. - И не сдавайся, даже если тайна кажется непознаваемой. Ищи, исследуй и смотри в своё сердце. И когда-нибудь, внезапно, ты точно увидишь то, что давным-давно было закрыто. Ты увидишь картину, которую до тебя не видел никто. И ты сможешь рассказать об этом другим - как твой отец. Король поднялся и подошёл к большому окну, из которого был прекрасный вид на далёкие горы. Я тоже хотел подняться, но королева остановила меня жестом. Элессар повернулся и подмигнул мне. - А кроме того, ты помни - Жало скорее всего последний гондолинский клинок в Средиземье. Оркрист навечно закрыт под Горой, Гламдринг был взят Гэндальфом на Древний Запад, а о других "ледяных" клинках никто не знает. Вам есть чем гордиться, мой дорогой хоббит.