Панически тебя не хватает

Костя шумно тянет воздух. Сквозь пелену сна слышит, как хлопает входная дверь, шуршит куртка, а ключи с глухим стуком летят на тумбу в прихожей. Влад вернулся. И очень поздно. У него сейчас были какие-то слишком напряженные съемки. Ходил на нервике, а дома начала быстро заканчиваться мятная заварка - успокаивался. И то хорошо. Много всего навалилось на голову неокрепшего актёра. Что возвращаться приходилось практически за полночь. Слышится звук воды. А позже - копошенье на кухне. Плотников нехотя от себя одеяло откидывает, тёплую постель оставляет, босыми ногами по паркету шлепает, от холода ежится, но комнату покидает. На кухню проходит, упирается плечом в дверной косяк. С полной нежностью смотрит за каждым действием своего парня. А Влад стоит вполоборота у столешницы. С коротких волос капают небольшие, прозрачные капли, что медленно по шее текут, собираются во влажные дорожки. Он заварку кипятком заливает и, судя по развеявшемуся аромату, снова с мятой. Случайно о чайник руку сильно обжигает и корчится, заглушая шипение прикусыванием нижней губы. — Влаад — Плотников, в привычной ему манере протягивает любимое имя, будто пробуя. И брови хмурит. Коноплёв дёргается, неожиданно пугаясь неожиданного наблюдателя, и не успевает ничего сказать, как его аккуратно усаживаются на стул и лезут в ящичек с медикаментами. Костя вынимает тюбик и моток бинта из сундучка с лекарствами, присаживается на корточки перед ним, прохладную мазь на ладонь накладывает и перевязывает красивым белоснежным бантиком, улыбается. — Ну всё, готов к труду и обороне. Встаёт и сам чай доделывает, по кружкам разливает и перед юношей его ставит, из своей немного отпивает. Влад молчит, в глаза даже не смотрит. Мысли свои слушает и чужие старается, но промахивается. — Прости, я разбудил, да? — его немного жаром обдаёт. Стыдно за то, что разбудил? вопрос, явно нехарактерный для Влада. — Немного, — Костя усмехается и, не замечая ответной реакции, обеспокоенно выпрямляется. — Что-то случилось? На съемках, может? — Сильно заметно? — Он вопросом на вопрос отвечает, хотя понимает, что у него он риторический выходит. — Ну обычно от тебя энергией за километр веет, а ты сегодня поникший какой-то. Из рук всё валится. Ожог себе поставил Младший глотает шумно. Кадык дергается, пальцы браслет на руке теребят, а глаза бегают. — К тебе вернулись панические атаки? Он сначала кивает в согласном жесте. Тут же осекается, все же поднимая шоколадные глаза. — Не совсем..или..Я не знаю В уголках глаз ощущалась влага, а в груди нехватка воздуха. По ощущениям это напоминало резкую боль в сердце, когда при каждом вдохе пробивало током и будто разрезало мачетой. Сейчас Влад мечтал только об одном — зарыться в одеяло с головой, лишь бы на него не смотрели и не видели в таком состоянии. Он ненавидел слёзы, слабость. Всё детство ему приходилось выслушивать от отца, какое он ничтожество и тряпка, если ноет и не может сдержать девичьих эмоций. Так оно и повелось. Он много тренировался и оттачивал это умение. К семи годам он разучился не плакать по команде, как цирковой зверёк. Даже когда на съемках нужны были слёзы, предоставлял он их лишь с помощью стиков для глаз с ментолом. Но чтобы показывать эмоции кому-то — никогда. Правда, был один человек. Влад потёр переносицу. Незаметно утирая мокрые места. — Я не знаю, что со мной, Кость.. мне..Блять — Парень нервно усмехнулся и убрал руку с лица, позволяя себе разрыдаться, запуская пятерню в отросший ёжик волос. Мужчина вначале растерялся, но, сгруппировавшись, провёл пальцем по его красной от слёз щеке, надеясь на успокаивающий эффект. Даже заставил сделать пару глотков остывшего чая. — Всё хорошо, ты просто выгорел. Сейчас ты возьмёшь отпуск недельки на три, и мы с тобой проведём каждый день вместе, от начала до конца. — У тебя репетиции, театр, Кость. — Значит, я готов всё перенести. — Ты серьёзно? — Влад умоляюще поднял глаза, шмыгая. — Серьезней некуда. Знаешь, мне панически тебя не хватает в последнее время, — Плотников подмигнул и невесомо поцеловал заплаканного в висок. — Пошли спать, я тебя заобнимаю.