ангельская пыль

Я не верю в навсегда, Я распуталась фальшиво.

— Мы опаздываем, — было сказано с усмешкой и без единой попытки встать и действительно поторопить. Саша всем сердцем любил это огромное зеркало во весь рост, купленное по его же инициативе. Красивый предмет декора, безусловно, который иногда помогал оценить в полной мере все блядское представление, разворачивающееся на кровати напротив. А сейчас очень кстати позволял, не отрываясь от собственного отражения, скосить взгляд на Костю. Тот вальяжно расположился в кресле, постукивая пальцами по подлокотнику. Но улыбался, сука, уж слишком довольно, не торопился на самом деле, потому что сегодня все шло по плану и они могли себе позволить задержаться. — А как же эффектное появление? — он вернулся к тому, на чем его прервали — черному карандашу и попыткам подвести нижнее веко немного дрожащей рукой. — Пусть без нас начинают, все равно большая часть людей подтянется позже. Да и мы почти собрались. Костя и правда уже был в идеально выглаженном костюме, который сидел на нем ужасно хорошо и если не кричал, то очень настойчиво говорил, что денег на него было потрачено не мало. Темно-синий цвет, ничего лишнего, неустаревающая классика. Но ему такое шло. На фоне мужчины Саша смотрелся совсем по-юношески в этой простой белой майке и джинсах, которые едва держались на талии и постоянно сползали все ниже на тазовые косточки. Ремень надевать не хотелось, Сашу устраивала эта тонкая грань, где оставался простор для фантазии, но ещё одно движение — и всё, туши свет. Он вниманием упивался и знал точно, что Косте тоже нравилось. Это чувствовалось в его тяжелом взгляде и сжатых до белизны костяшках. Не хотел костюм портить и задерживать их ещё больше, пока не двигался и лишь смотрел. Что ж, Саша эту игру прекрасно знал. Он кинул карандаш куда-то на столик, моргнул пару раз и удовлетворенно кивнул. Глаза уже привычно поблескивали, зрачки расплывались, а черный карандаш делал взгляд более глубоким и хищным. — Я думал, с твоим образом ты соберешься быстрее и не будешь нам обоим нервы трепать, — выдохнул Костя. — Не нравится? — Саша не поворачивался принципиально, позволяя разглядывать себя только сзади и в отражении. Нацепил кольца, сережку в левое ухо, наклонил голову в бок, оценивая, что ещё можно было добавить. — Нам ехать совсем недолго, куда торопиться. — И что, даже не собираешься отвлекаться, а мы прямо сейчас встанем и поедем? — Костя в лице менялся не сильно, но голос — низкий и насмешливый — передавал все эмоции и мысли намного лучше. Саша в ответ улыбнулся. Конечно, разы, когда они собирались вовремя и не отвлекались перед выходом, можно было посчитать по пальцами одной руки. В углу лежало последнее дополнение к образу, которое с лихвой перекрывало и простые джинсы, и белую майку. Огромные ангельские крылья, сделанные на заказ и продуманные до каждого перышка. Саша давно хотел такие померить, воплотить в жизнь самый чистый образ, который бы смешался со всей окружающей грязью и заставил смотреть на него, не отрываясь. И повод в виде вечеринки на Хэллоуин был очень кстати. Никакие шутки про вампирскую бледность и клыки не шли в сравнение с предвкушением момента, когда он войдет в шумное помещение, заставляя толпу расступиться. Когда взглянет на всех заранее обреченных и улыбнется. Красиво получалось, поэтично даже, он такое любил. — Ничего не забыл? — спросил Костя и тоже посмотрел в угол. Он ещё крылья во всей их красе не видел. Саша момент оттягивал, шутил только, что в пару к ним нужно было покупать дьявольские рожки. Костя бы не согласился, конечно, но идея казалась смешной и привлекательной одновременно. — Пока ещё рано, — Саша в последний раз прошелся рукой по волосам, прекрасно зная, что от прически очень скоро ничего не останется. Развернулся, наконец, сталкиваясь с мужчиной взглядами. У Кости глаза тоже были темные-темные, хотя, Саша прекрасно знал, он как всего был чист и трезв абсолютно, отказываясь опускаться до уровня остальных. Смотрел так он только на Сашу, хватало одного движения бедрами или улыбки так, чтобы клыки было видно. — Осталась одна маленькая деталь, — он сделал пару шагов вперёд, остановился прямо у кресла и посмотрел сверху вниз. — Ты же не откажешь мне в подарке в честь такого великого события? Костя почти не двигался, сидел с такой же ровной спиной и не отводил взгляд, вот только Саша за последние годы изучил его слишком хорошо, чтобы не понять — прикоснуться тому хотелось до одури. Но держался, похвально. — А твои дорогие цацки уже надоели? Что там последнее было, вот это кольцо? — он кивнул в сторону правой руки. — Или букетов не хватает? — Я не об этом, Кость, — Саша наклонился вперёд так, чтобы кончиком носа пройтись по чужой щеке и обдать горячим дыханием. — Всего одну. И никаких уточнений не нужно было. Так — уже усевшись на чужие колени, прижимаясь как можно ближе и проходясь пальцами по белой рубашке, едва касаясь, чтобы не помять, — Саша всегда просил об одном. И совершенно неважно было, что обычно он предпочитал белый порошок, запасов которого хватило бы ещё на месяц, что у самого для сегодняшнего случая было припрятано несколько таблеток экстази, что с деньгами проблем давно уже не было, как и с властью. Но выпрашивать у Кости, специально томно смотря из-под ресниц, было ещё одной вредной, но очень приятной привычкой. Он прижался губами к месту под ухом, спустился такими же мокрыми поцелуями ниже на шею, зацепил зубами дернувшийся кадык. Никаких следов, ещё один бзик Кости, который никому не разрешал себя помечать на видных местах, зато с удовольствием сам оставлял на Саше яркие засосы. Парочка таких до сих пор алела на ключицах. Но сейчас это тоже было неважно, начиналась медленная пытка и ожидание, кто сдастся первым. Саша не ощущал запаха, давно уже притупленное обоняние не улавливало дорогой одеколон или что-то естественное, даже если прижаться носом ещё сильнее к коже, зато тяжелый вдох в тишине комнаты выделялся особенно ярко. И, Саша отметил с довольной ухмылкой, даже сквозь ткань джинсов и брюк чужое возбуждение ощущалось отчетливо. Он на пробу потерся, наконец заставляя Костю дернуться и отпустить подлокотники, сжимая ладони теперь уже на его заднице. — Неужели тебе уже мало всего остального? — зато голос у Кости до сих пор получалось контролировать. — Сегодня такой особенный день, — Саша оторвался от шеи, чтобы ещё раз поймать темный взгляд. — Мы с тобой так долго ждали. Разве ты не хочешь, чтобы было хорошо? Последние слова выдохнул уже в поцелуй. Почувствовал, как Костя сильнее сжал пальцы и прижал к себе, как первый прошелся языком по губам, заставляя открыть рот и углубить поцелуй. Саша в ответ на такой напор простонал — да, излишне громко и порнушно, но нельзя было не пользоваться своим голосом, когда цель была так близка. Хотелось уже окончательно довести и получить заветную таблетку, чтобы до искр в глазах и возбуждения на всю ночь, пробегающего под кожей. Да и каждый мокрый поцелуй и движение бедрами вперёд распаляли посильнее привычной нужды. Саша, прикрыв глаза, уже представлял, как его возьмут прямо в этом кресле. наплевав на дорогущий костюм и ожидающих их гостей. Не зря же он готовился, заперевшись в ванной и забыв о своем излюбленном месте на кровати напротив зеркала. Ставил между ними временную преграду, когда Костя точно знал — за закрытой дверью Саша сам себя пальцами растягивал и стонал опять громко, не скрывая, но трогать пока было нельзя. Зато сейчас чужих рук под одеждой и желательно чужого члена внутри хотелось ужасно, но Костя до сих пор лишь кусал губы и проводил пальцами по оголенному участку между майкой и джинсами. — А ты заслужил? — Костя прервал поцелуй и опять глаза в глаза посмотрел. Эта любовь к долгим взглядам Сашу добивала каждый раз. Он, забывшись, ещё раз на автомате задницей прошелся по чужому возбуждению, сжал бедра, пытаясь получить хотя бы немного давления, но его остановили. Значит, сегодня они растягивали этот спектакль, Костя хотел помучить. — Моё мнение хочешь услышать? — Саша улыбнулся, знал ведь, что речь шла совсем не о месяцах работы. Ему уже не ответили. Костя остановил пальцы, которые уже потянулись, чтобы рубашку расстегнуть, ушел от поцелуя и переместил руку Саше на плечо. Надавил не сильно, но вполне явно, чтобы сомнений в невысказанном приказе не оставалось. Саша рассчитывал на другое продолжение вечера, но на колени опустился без возражений, настолько медленно и плавно, насколько это было возможно, когда сил терпеть уже не было. Чужие пальцы переместились с плеча ближе к шее, на пробу сжимая. — Мог бы просто попросить, — бросил уже хриплым голосом, который казался ещё тише, пока он наклонился вперёд и подцепил зубами застежку на ремне. Каждое действие, как и слово, чтобы ещё больше раздразнить. Расшатать границы дозволенного. — У тебя я просить ничего не буду, малыш, — Костя окончательно остановился в своих движениях, пройдясь пальцами по шее в последний раз и сжав теперь их в волосах. Саша недовольно фыркнул и поднял взгляд от вполне интересного занятия, чтобы выразить свое недовольство в полной мере. От обращения «малыш» он морщился каждый раз, слишком уж пошло оно звучало. И совершенно неважно было, что отсасывать за очередную дозу или появляться в людях в нарочито открытых нарядах Саше нравилось. Рыться в собственном сознании и вытягивать оттуда ассоциации, из-за которых определенные слова раздражали, а другие служили спусковым крючком, не было желания. Он уже обсуждал и это обращение, и типичное «папочка», которое слышал в отношении Кости от десятка людей. Ярлыки приклеивались быстро, некоторые из них ему даже нравились, но сейчас хотелось только оскалиться. Костя это знал, смотрел внимательно и ждал реакцию. — Фу, — Саша ещё раз поморщился, при этом вернувшись к ремню и расстегивая его почти с профессионализмом. — Где же твое томное «Алекса-андр»? Растянул гласные в собственном имени, прошелся языком по клыкам, облизнулся показательно, наощупь расстегивая брюки и спуская пониже. — Мне кажется, — голос у Кости все же дрогнул, когда Саша пальцами обхватил член. — Александр, тебе пора занять свой рот чем-нибудь полезным. — Со шлюхами своими так разговаривать будешь, — последний выпад, прежде чем наклониться ниже. — А ты кто? За это Костя, вполне заслуженно, как казалось Саше, получил укус и ногти, впившиеся в бедро. На раздавшийся откуда-то сверху вздох Саша ухмыльнулся и тут же, чтобы Костя в себя не успел прийти, обхватил губами головку. На «шлюху» со стороны других он не обижался даже в начале. Ещё один ярлык, который было удобно использовать для своей же выгоды. Похлопать ресницами, улыбнуться, на колени встать, отвлечь одним своим видом. Это было удобно, а чужое пренебрежение вызывало лишь усмешку. Другие могли сколько угодно за спиной или в лицо называть его шлюхой Кости, это его не особо трогало. В начале тот тоже пытался прогнуть под себя, подавить любые попытки высказать свое мнение или пойти против него. Но план провалился почти сразу, Костю послали нахуй, прекрасно зная, что долго тот не выдержит. С Сашей было интересно. Не просто хорошо, если бы все было завязано лишь на сексе, его бы давно уже променяли на новую игрушку, одну из тех, что быстро вызывали скуку. Саша приковывал внимание, игрался, иногда шел на поводу у чужих желаний, если они совпадали с его собственными. Не боялся укусить в ответ и никогда не оставался в стороне в качестве красивого украшения. Для других, может быть, так это и выглядело, но Костя, довольно быстро осознав, что вариант поиграться и выбросить здесь не прошел бы, решил воспользоваться шансом. Упускать Сашу было бы преступлением. И ни одна подколка, ни одно оскорбление во время секса, ни один приказ не меняли того факта, что Саша никогда не был просто его шлюхой. Костя оставил попытки направить, лишь короткими ногтями проходился по затылку, зная, что у Саши это вызовет волну мурашек и довольный стон. Вибрация от этого гортанного звука заставила вновь вцепиться в черные пряди. Саша на это даже внимания не обратил, ему было не до этого. Он наслаждался каждым движением, заглатывал с удовольствием, глаза закатывал, будто его самого касались. Давно уже довел этот процесс до идеала, знал, когда нужно было насадиться до конца, когда наоборот с мокрым звуком выпустить член почти до конца, касаясь губами лишь головки, когда втянуть щеки и посмотреть снизу вверх полуприкрытыми глазами, встречаясь с чужим взглядом. Знал и пользовался, потому что от вида Кости, который наконец расслабился, откинулся в кресле и дышал загнано, крышу сносило почти так же сильно, как от наркотиков. И эта их игра, этот приказ заслужить, были не менее важны, чем приз в конце. Колени упирались в холодный пол, а собственное возбуждение, зажатое джинсами, пульсировало почти болезненно, но Саша этой болью упивался, здравых мыслей не оставалось никаких. Он насадился ещё раз почти до конца, едва коснулся члена зубами, вызывая у Кости шипение, и отодвинулся. С удовлетворением проследил, как у него от губ протянулась ниточка слюны, как покраснела чужая головка, как Костя приоткрыл глаза и хотел уже сказать что-то, но не успел. Саша обхватил рукой член, медленно прошелся вверх-вниз, после повторяя этот же путь языком. Хотелось ещё немного помучать, оставить на этой грани, когда до оргазма оставалось совсем немного. — Ну что, ещё не заслужил подарок? — усмехнулся, не прекращая движения рукой, сжимая пальцы у самого основания. Костя теперь уже не выдержал — сжал пряди сильнее и надавил на затылок, заставляя опуститься ниже и вновь заглотить член. Саша расслабил горло, ладони положил на чужие бедра и отдал контроль полностью. Теперь, когда совсем немного оставалось, можно было позволить собой пользоваться. От этого тоже вело так, что простых стонов было недостаточно. Костя, даже если прекрасно делал вид, джентльменом никогда не был и сейчас не сделал даже попытки Сашу отстранить или хотя бы предупредить. Наоборот, прижал к себе ещё ближе, кончая с гортанным стоном и прикрытыми глазами. Саша ощущал, как у него слезились глаза, как дышать становилось трудно, но все это было мелочью. Он послушно проглотил все, облизнулся, ощущая чужой солоноватый вкус на губах и подцепил пальцами оставшиеся капли спермы. Собственный палец, который он показательно обхватил губами, был отодвинут в сторону. Костя пришел в себя быстро и наклонился к нему, сжал подбородок и посмотрел выразительно из-под сведенных бровей. Говорить не было нужды, Саша сам уже с готовность открыл рот и показательно высунул язык. Совсем немного, чтобы как послушный мальчик показать, что все до последней капли проглотил. Но больше по привычке, потому что получать дозу от Кости таким образом было приятнее всего. Таблетка была безвкусной, тем более после такого минета, но Саша уже предвкушал состояние эйфории. Костя так же уверенно прошелся пальцами по подбородку, заставляя закрыть рот, и вернул руку на затылок. Саша прикрыл глаза, сейчас как никогда хотелось так и остаться на коленях, прижаться щекой к чужому бедру и потереться, пока его вот так гладили по волосам. И у них была ещё хотя бы пара минут, чтобы он сделал именно это. Отказывать себе в таком удовольствии не было смысла. — Надо ехать, — Костя заговорил первый, выпрямился и потянул за собой Сашу. Возбуждение физическое отходило на задний план по сравнению с предвкушением вечера и накрывающей эйфорией. Сашу от таблеток крыло всегда больше, Костя это тоже знал и чаще недовольно говорил, что из-за них Саша все свое блядство переставал контролировать и искал любую возможность потрахаться. Доля правды в этом была, но сегодня они оба ходили по грани и возможность довести себя еще и таким способом казалась соблазнительной. Они и так рисковали, так почему бы Саше не помучиться от возбуждения весь оставшийся вечер. — Череватый будет? — спросил Костя как бы между делом. Будто они не обсуждали это уже раз десять за день. — Конечно, — Саша поправил джинсы, которые теперь совсем сползли вниз, и снова подошел к зеркалу. — Ломался для виду, но как он мог отказаться от такого приглашения? — Самоуверенный все-таки сученыш, — Костя усмехнулся и прислонился к стенке. Влад любил хвалиться и лезть на рожон, выбешивая специально и пытаясь доказать, что ему море по колено, а со всякими сорокалетними — хоть в лицо Косте он это никогда бы не сказал — он не собирался считаться. За такую наглость надо было наказывать, пусть на это и ушло несколько месяцев планировки. Это того стоило. Приглашения на вечеринку стали последним красивым штрихом, чтобы собрать всех вместе и чокнуться бокалами напоследок, увидеть еще раз самоуверенную улыбочку Череватого и вспоминать о ней спустя пару дней, когда ловушка окончательно захлопнется. Саша этим планом гордился и знал, что Костя чувствовал то же самое, пусть и сохранял внешнее спокойствие. — Крылья свои не забудь, — мужчина сам их взял и протянул Саше. Тот до сих пор в зеркало смотрелся, раздумывая, стоит ли еще раз глаза подвести или можно было оставить так, с размазанной черной краской под веками, которая идеально сочеталась с покрасневшими опухшими губами. И крыльями, этими большими белыми блядскими крыльями, в которых он рассчитывал хотя бы раз сегодня потрахаться. Голова уже начинала кружиться, в глазах плясали чертики, а собственное отражение казалось воплощением всего самого худшего и соблазнительного одновременно. Костя с ним снова встретился взглядом. — Вечер обещает быть интересным, — Саша улыбнулся и нацепил последнюю деталь, любуясь в зеркало. Выглядел он, как бы иронично это ни звучало, чертовски хорошо.