Сообразительный парень

Завитушка из будущего больше походил на кровавую тряпку, чем на человека, особенно когда его выкинуло из странного портала и со всей дури об палубу приложило. Но только в тот момент. На простынях у Чоппера в лазарете, помытый и прооперированный, тупой кок хоть на человека стал похож, несмотря на то, что на копию из настоящего походил весьма отдалённо — волосы дурацкие до плеч, неаккуратная щетина на щеках и гримаса боли на лице весьма сбивали с толку. Очнулся Завитушка примерно также резко, как оказался на палубе, — раз, и этот дебил уже не в медотсеке, на солнышко щурится и выдыхает одними губами: «Таузенд Санни? Какая ностальгия.» Сентиментальный придурок. Что есть, что будет, видимо. Зоро бы его отпинал, но у того восемь пуль в животе было, пять сломанных ребёр и ладони проткнуты, а этот ещё на ногах стоит. Пришлось на время заткнуть свою сучью натуру и идти разбираться — почему пугаем врача хождениями по палубе при таких стартовых условиях. Завитушку даже стоящего мотает, как пьяного, а у подошедшего к нему Зоро у него один запрос — дай сигарет, как будто они у него хоть когда-то были. На вес будущая версия тяжелее нынешней, а координация — как у окосевшего котёнка, и Зоро ведёт его, через шаг пытаясь не запутаться в чужих длинных ногах. — Ну не, Маримо-кун, так не пойдёт, — как-то мягко фыркнул двойник ему в ухо, и у Зоро мурашки резко бегут по спине вниз. — Я в лазарет не пойду. Зоро, вообще-то, ничего не стоит этого идиота на плечо закинуть и отвести, куда надо, к Чопперу, то бишь, и пофиг ему, в каком-то смысле, что этот ногами упирается — Завитушку будущего сейчас от ветерка шатает и от лёгкой качки пополам сгибает, как вообще в сознание пришёл и вышел куда-то, вот вопрос. Но, то ли у него сердце смягчается, то ли перед глазами тот полутруп с пустыми глазами и месивом вместо живота слишком отчётливо стоит, но они идут в камбуз. Там находится его Завитушка — действительно, где ещё искать кока, как не на кухне, м? Зоро аккуратно сгружает свою ношу на стул, и та утыкается лбом в столешницу — Зоро успешно игнорирует какой-то невнятный стон, похожий на ворчание, и острый взгляд от его Завитушки, что успешно игнорирует свою старшую версию. Чоппер выглядит возмущённым, и Зоро, в принципе, может его понять: не каждый день пациент в не самом лучшем состоянии выходит воздухом подышать, пропуская мимо ушей рекомендации врача. На своих накама-то обычно можно сесть в любой форме потяжелее, а тут нельзя, тут у старшего Завитушки кишки через швы полезут, из дырок от пуль, сломанные рёбра в лёгкие воткнутся и тэ дэ — в общем, смертельно опасно для пациента, даже если очень хочется. — Прости, Чоппер, — Завитушка улыбается, аккуратно гладит оленёнка, и Зоро взглядом впивается в бинты на ладонях (не самая тяжёлая из всех травм, но…) — Я просто испугался. Зоро смотрит на него весьма пристально. Кок — и так просто признаётся в страхе? Что? У Зоро возникает много-много вопросов, но он не спрашивает, разумно решая, что Завитушка старший ничего не расскажет, если не захочет. Он, в принципе, прав. Команда задаёт много вопросов, им весьма любопытен непонятный феномен путешественника во времени, и копия из будущего просто посмеивается, не отвечая никому. Спрашивает об их приключениях, интересуется их местонахождением, но ни слова не говорит о себе. Только смеётся. Много смеётся, хватаясь иногда за бинты от боли, и команда хлопочет над ним, как курицы-наседки, и Чоппер, конечно, в этом плане волнуется больше всех. — А сколько тебе лет? — из любопытства спрашивает Луффи, как и миллионы вопросов до этого. Завитушка хмыкает, почти синхронно со своей более молодой версией. — Ты не поверишь, капитан, — И Зоро думает, что в этом моменте старому коку чертовски сильно не хватает сигареты, но кто бы ему дал курить, в его-то состоянии. — Сорок семь мне. — Сорок… — Зоро пытается переварить эту мысль. — СОРОК СЕМЬ?! Если не считать Брука, старая Завитушка сейчас самый старый член экипажа — даже Дзимбэя, пока официально не плавающего с ними. — В классную мы заварушку ввязались, а? — смеётся старый Санджи, и снова сгибается пополам от боли. Зоро бы ему по хребту стукнул, чтобы прекратил над организмом издеваться, но как будто это поможет с этим упрямым сентиментальным старым полудурком, ага. Зоро свою Завитушку знает достаточно хорошо, будь ей двадцать один или сорок семь — не суть важно. Ну патлы отрастил, ну шире в плечах стал — а так самозабвенно ржать он вообще, кажется, даже спустя века будет. — Санджи-сан связал себя узами брака? — спрашивает Робин, и взгляд Зоро сползает на чужие руки. Там, на безымянном пальце, тонкий поводок золота — как он мог его не заметить, спрашивается, когда так часто смотрел на чужие руки? Старший Завитушка крутит его на пальце, и Зоро переводит взгляд ему на лицо. Это дурацкое лицо, на котором расцветает это дурацкое выражение, похожее на то, какое возникает у Усоппа, когда тот рассказывает о Кае. Выражение невыносимой нежности. — О, боже! — патетично восклицает его Завитушка, видимо, тоже только замечая это тупое кольцо. — Скажи же мне, кто королева моего сердце, сумевшая покорить и милостиво согласиться!.. — Вот уж точно — милостиво, — бурчит Зоро, с трудом представляя, как на это всё можно добровольно согласиться. — Не скажу, — хмыкает старый Завитушка. — А то вдруг искать поплывёте после моих слов, а? Слишком невинное выражение лица его накама говорит Зоро, что да, они бы поплыли. Да и он тоже, интересно же поглядеть на «королеву» сердца Завитушки. Если честно, Зоро думал, что Завитушка до самой смерти будет скакать, не сумев выбрать, какая из прекрасных дам ему нравится больше остальных. Он сомневался, что Завитушка даже к сорока семи смог это сделать, так что, скорее всего, эта девушка ловко окольцевала их кока — и теперь тот сидит с этим нежным выражением лица и думает об этой дьявольице. — А какая она? — спрашивает. — Что, не мытьём, так катанием? — фырчит старый Завитушка, а потом поднимает взгляд. — Настоящий варвар, я бы сказал. Дикарка, блин. Ни стыда, ни совести, ничего лишнего. У большинства из их команды губы складываются в глубокомысленное «О», его Завитушка, застыв на середине восхваления своей будущей супруги, глупо моргает, будто не может до конца понять, что конкретно услышал. Невозмутимой остаётся Робин — она кладёт голову на руку и продолжает с интересом слушать. — С мечами своими носится ещё, — старшая Завитушка мягко смеётся, и Зоро кажется, что он пропустил часть, где тот часа два нахваливает богиню своего сердца. Да и Завитушка? Вот так, с любовью рассказывая о недостатках? — Легендарный меч, проклятый клинок, говорил я ей, что ничего в железках для убийства людей не понимаю. Но, конечно, кто б меня послушал, мы плывём за суперрезалкой, потому что потому. Вы, мечники, Маримо-кун, все на силе помешаны. Он отвлекается на скрип пера — конечно, Ведьма всё записывает, наверное, собирается с помощью шпионских навыков Робин найти таки эту «дикарку», мечницу… а кстати. — Она сильная? — спрашивает Зоро, потому что он уже узнал, что Санджи не выбрал себе в супруги какую-нибудь хрупкую принцессу, с которой можно было бы вести себя как джентльмен и которую можно было бы защищать. Какую-нибудь такую же манерную, как кок. Вопреки всем прогнозам, Завитушка выбирает «дикарку», помешанную на силе и «железяках». Как? — А то, — улыбается ему старший Завитушка. Потом поворачивается к своей копии и хитро скалится, по-другому не скажешь. — Всё, что ты хотел знать, м? Узнаешь? Его Завитушка моргает, а потом удивительно равномерно краснеет. Зоро удивлён, потому что он не думал, что кок где-то успел познакомиться с какой-нибудь «дикаркой» и «мечницей». Все противники мечницы, с которыми они встречались, были далеки от понятия силы, по крайней мере, по меркам самого Зоро. Да и кок, достаточно сильный, чтобы сражаться с ним наравне, никогда не выглядел как тот, у кого настолько низкие стандарты силы. Или высокие стандарты слабости, в зависимости. — Санджи-кун, ну-ка, — Ведьма ласково улыбается, и Зоро её улыбке не верит ни на грош. — Кажется, ты сам можешь назвать нам имя. — Йо-хо-хо, Санджи-сан, любовь, это прекрасно.~ — Да, Санджи-бро, кто она, дама твоего сердца? Их Завитушка краснеет, бледнеет, снова краснеет и, кажется, не может выдавить из себя ни слова. Старшая Завитушка самозабвенно смеётся, явно не испытывая угрызения совести за то, что перевёл стрелки любопытства команды с себя на свою копию. Несмотря на допрос, ничего они не смогли из кока вытянуть. Хотя очень хотели, конечно, ничего не стоило надавить и получить таки ответ, но с Завитушкой им ещё жить потом, вообще-то, а тот явно такую подставу вечность будет помнить и себе, и им, так что пришлось притормозить.

***

— А можно мне на солнышке хоть восстанавливаться, а? — тоскливо протянул старый Завитушка на настойчивые рекомендации Чоппера лечь и лежать, позволяя организму отдохнуть. Видимо, о медотсеке у повара и правда не самые приятные воспоминания, ха. — Если ты настаиваешь, конечно, Чоппер… — и Чоппер, добрая душа, позволяет лежать старшему коку на палубе, на лужайке, но твёрдо рекомендует лежать и больше не с длинным списком после. Старый кок заверяет, что он ни-ни и вообще паинька, вон, даже не закурил (за кадром осталось «хотя хотел»), а потом посетовал, что марку, которую он курит, ещё даже выпускать не начали. Зоро помогает ему устроиться, а потом садится рядом, пристально его рассматривая. С одной стороны, Завитушка всё тот же Завитушка: волосы мягкой волной спадают на плечи, лицо у него всё то же, брови эти. С другой, появляется что-то в этом лице — морщины, видимо. Но они… мимические, видит Зоро. Время сделало кока шире в плечах и в бёдрах, утяжелило его танцующую походку, придало шарма, но это всё тот же его кок. — Ничего я тебе не скажу, — насмешливо говорит Завитушка, впрочем, даже не пытаясь открыть глаза. — Сам догадывайся, Маримо-кун, я знаю, ты парень сообразительный. Зоро кивает. Хорошо, над загадкой будущей супруги кока всё же надо тщательно подумать. Игнорируя пристальный взгляд его Завитушки. Сам всё знает и ничего не говорит, тихушник. Зоро парень сообразительный. Зоро эту «дикарку» вычеслит, посмотрим, насколько она сильная.