— Но как же изящно получилось! -Митт’рау’нуруодо
Он знал, что никогда не будет лучшим патриархом, чем Тоораки. Уже понял, что сел на трон семьи Митт тогда, когда еще не потух огонь алых глаз легендарного главы одной из Девяти правящих семей…когда еще не угасла его слава. Он знал, что точно не сравнится с Тоораки. Он смирился с этим: его целью было не это. Он мечтал только об одном: уберечь семью Митт от краха, к которому ее непрестанно подталкивал энергичный и неутомимый старший капитан Доминации чиссов. — Траун, — имя сорвалось с заледеневших губ шепотом ветра. Турфиан поднял голову, кутаясь в плащ. В главном зале сегодня холодновато. — Все-таки сошел в могилу, — отсутствующий взгляд красных глаз задержался на пустом месте в конце длинного ряда деятелей семьи Митт. — Даже раньше меня. Патриарха передернуло от воспоминаний. Оценивающий взгляд старшего капитана жил в его памяти, неприятно въедаясь в душу, как красные лазеры пушек. Алые глаза Митт’рау’нуруодо были глазами его ночного кошмара, взглядом его совести! Он был виноват. В слепой ненависти к старшему капитану Турфиан заплел вокруг него сеть интриг, и чиссы лишились величайшего и преданнейшего защитника… Траун любил свой народ столь же сильно, как и сам Турфиан. Они не поняли друг друга. Да им и не было суждено сойтись вместе: самоотверженный воин, стремящийся в бой с врагами, и скрытный мастер интриг, хранивший покой Доминации изнутри. — Тарли, нам нужен скульптор, — Турфиан стукнул тростью, повернув голову к помощнику.***
Голограммы изображений, экраны, наброски и макеты из пластилина — Турфиану показалось, что он попал в музей почета чисса, некогда изгнанного из Доминации. — Вижу, вы с головой погрузились в работу, — тонкие губы едва дернулись. Скульптор выпрямился, вытерев руки о фартук: — И все же процесс продвигается медленно. Патриарх семьи Митт медленно кивнул, невозмутимо глядя на творца. Наклонил голову набок, приподнимая брови. — Прошу прощения. Довольно трудноватый заказ. — В чем же трудность? — тихий шелест голоса. — У вас хорошо получилось воплотить патриарха Тоораки в мраморе, — немолодой чисс оперся двумя руками о набалдашник трости. Скульптор резко вдохнул, глядя в сощуренные алые глаза. Его челюсть едва дернулась, когда он опустил взгляд к своим наброскам. — Я помню его… Легко создать скульптуру, не зная того, кого надо изобразить. Но когда он знаком тебе, то пытаешься воссоздать его таким, каким он был. Черные с сединой брови патриарха дернулись выше. — Он вам нравился, — не вопрос, а утверждение. Художник поднял взгляд. Сухо улыбнулся, одними губами — глаза все же так настороженно смотрели на Турфиана. — Да. Не каждый день офицер Флота обороны и экспансии Доминации чиссов приходит просто поговорить об искусстве или просит разъяснить некоторые особенности. — Траун был знатоком искусства… — Он был не просто знатоком. Он был ценителем искусства, — скульптор сжал край стола, его глаза загорелись. — Он понимал нас, творцов!.. Несмотря на жест патриарха, скульптор вздернул подбородок, явно готовый прочитать оду изгнанному чиссу…но все же сумел удержать себя в руках. — Благодарю, Зиротар. Я уверен, что вы справитесь с работой лучше, чем кто-либо. Удачи и вдохновения. Стук трости стих в отдалении вместе с тяжелыми шагами патриарха Митт.***
— Ар’алани. — Турфиан. Они стояли друг напротив друга, генерал Флота обороны и экспансии Доминации чиссов и могущественный патриарх семьи Митт. Стояли, как некогда, в более давние времена, смотрели друг на друга по разные стороны баррикад. — Впервые вижу, чтобы сам Турфиан входил в зал суда, чтобы сказать пару добрых слов о Трауне, — уголок губ бывшего адмирала опустился вниз. Печаль. Едва заметная печаль в голосе женщины. Несмотря на то, что старший капитан Траун был изгнан, как преступник, все же многие любили и чтили чисса. Иронично. — Генерал Ар’алани. Пойдемте? — Турфиан сглотнул, сдерживая рвущийся ответ и медленно протянул руку в открывшиеся двери. — Пора вернуть доброе имя нашему герою… И те, кто стоял по разные стороны баррикад, бок о бок вошли в двери зала суда.***
Зачем? Зачем я это сделал? Что на меня нашло? Я сижу и смотрю на произведение, законченное скульптором. Плату он не взял, сказал, что был рад помочь в увековечении его памяти. Сам лучший скульптор Доминации чиссов не берет деньги за то, что он делает это в честь тебя, Траун! Да и Тарли слишком быстро нашел все контакты, предоставив мне через полчаса список тех, кто был бы достоин сделать сотый бюст для главного зала в поместье семьи Митт. В сборе доказательств он оказался достаточно ярым и ретивым помощником… А все твои друзья-офицеры быстро поднялись, чтобы вернуть тебе заслуженную репутацию и отменить все приговоры. Сама генерал Ар’алани не спала месяц судебных разбирательств! И дело быстро закрыли, тебе вернули честь и имя, нарекли Героем Доминации посмертно! Митт’рау’нуруодо, и я сам за тебя вступился! Как? На меня наползает отчаяние. Я уже не могу смотреть в глаза мраморного бюста. Стыд. Непонимание. Я ослеплен противоречивым ураганом, заблудился в хороводе мыслей и чувств. Все, против чего я боролся годами, наивно веря в свои видения будущего, к которому ты мог бы нас привести, восстановилось мной же. Я был тем, кто радовался, когда ты был изгнан. И я же стал тем, кто трудился ради реабилитации твоего имени. Я ненавидел тебя. Но я сделал это.***
Семья Митт. Сколько историй, сколько старых преданий несет в себе ее имя… И белый мрамор застывших изваяний прошлого будет хранить в себе память о былых временах чисского дома. Сто имён. Сто историй. Сто бюстов. На последнем постаменте застыло лицо молодого чисса, которого так и не увидели в старости. Лицо воина, решительное и суровое. А на табличке золотом высечено:Митт’рау’нуруодо