***
Наступает канун Рождества, и Мойра возвращается домой, куда её насильно отправило начальство, велевшее отдохнуть от исследований. «Тебе же недавно исполнилось тридцать? Насладись своей жизнью, пока молода». Она проверяет полки и понимает, что уже несколько недель не ходила за покупками, а жила за счёт провизии из метро рядом с квартирой и еды, которую ей приносили лаборанты, беспокоясь о её самочувствии, когда она будто находилась в трансе, позволяющем ей работать несколько дней подряд и, кажется, не дышать. «Сейчас ни один из этих источников пищи мне недоступен», — подумала она про себя. Мойра с ворчанием опускается на диван, и её скудно обставленная комната озаряется тусклым светом. Здесь ей было абсолютно нечего делать. Почему бы начальству не послушать её и не позволить работать тогда, когда она того хочет? Мойра чувствует лёгкую тошноту и думает, не от недоедания ли это. Для врача она довольно паршиво умеет о себе заботиться: она худая и бледная, а её волосы никогда не бывают послушными. В другой жизни, она могла бы ухаживать за собой куда лучше. Или если бы был кто-то, на кого она хотела бы произвести впечатление. Или если бы она не была так погружена в свои исследования и вела самую обычную жизнь. Или если бы она была Ангелой, которая каждый день выглядела безупречно, и при этом успевала выполнять абсолютно все свои обязанности. Мойра скривила губы от одной только мысли об этом, и у неё заурчало в животе. Она опускает взгляд вниз и замечает вручённое ей дурацкое разноцветное приглашение на рождественскую вечеринку. У них там точно будет еда, не так ли? Она роется в шкафу в поисках чего-нибудь, что не было бы ее помятым лабораторным халатом, и достаёт фиолетовый костюм. Он не выглажен, галстука куда-то пропал, и она не надевала его уже целую вечность. Брюки ей коротковаты, но… сойдёт. Застегнув часы на запястье и зачесав волосы пальцами, она надевает туфли и выходит из тихой квартиры, надеясь, что сможет проскользнуть туда и обратно, и никто её не заметит. Не заметить Мойру О’Доран просто невозможно. При росте около ста восьмидесяти сантиметров, с эпатажно яркими рыжими волосами и аурой, заставляющей толпу расступаться перед ней, её сложно не заметить. Вечеринка шумная, с яркими огнями и зажигательной музыкой, и Мойра оказывается прижатой к шумным, слегка пьяным людям, которых она определённо видела раньше, но никогда не интересовалась ими настолько, чтобы даже заговорить. Оглядев толпу, она направляется к столу с закусками и добирается до него без особых проблем. Он находится рядом с рождественской ёлкой, такой высокой и яркой, что она немного ослепляет Мойру. Она задаётся вопросом, не Анжела ли все это украшала, и кто ей с этим помогал. Кто-то должен был ей помочь, ведь ёлка выше Мойры, и мысль о том, что доктор забралась на стул, чтобы водрузить звезду на верхушку, вызывает на лице О’Доран улыбку, которая так же быстро сходит с него. Когда она готовится убрать тарелку и уйти, так и не поговорив ни с кем из тех, кто, к сожалению, в курсе её появления, Мойра бросает взгляд на подарки под ёлкой и замечает один. Маленькая зелёная коробочка, размером с ладонь, лежит среди других подарков. Ничего особенного в этой коробке нет, кроме того, что на прикреплённой к ней бирке золотым карандашом аккуратно написано «Для Мойры О’Доран». Она ошеломлённо оглядывается по сторонам, гадая, есть ли ещё одна Мойра О’Доран, работающая в этом филиале Overwatch, и вдруг чувствует, что впервые в жизни стала невидимой тогда, когда ей отчаянно хочется, чтобы её кто-нибудь увидел, и она могла спросить, что это всё значит. Она мечется между тем, чтобы взять еды и поскорее уйти отсюда, и мыслями о том, что стоит написать отправителю благодарственную открытку. Затем Мойра вспоминает, что раз это рождественский корпоратив, эта коробочка так или иначе попадёт к ней. Она берёт её в руки и стремительно суёт в карман, прежде чем кто-либо успеет спросить, что она делает. Заполучив еду, ради которой она пришла, Мойра тихо выходит из главного зала, держась ближе к стене, чтобы её не трогали шумные посетители вечеринки. Она садится в задней части здания, где уже почти не слышно музыки и совсем безлюдно. Ну, за исключением двух её лаборантов, которые выглядят по-настоящему потрясёнными, увидев начальницу здесь. Ей даже не нужно просить оставить её в одну, чтобы они убежали, держась за руки и тихонько хихикая. Мойра вздыхает, её дыхание отчётливо слышно в темноте, когда она садится на искусственный газон и прислоняется головой к стене. Она засовывает в рот зубчик чеснока и достаёт из кармана коробочку. Должно быть, это от её лаборантов. Но они никогда бы не подумали, что смогут застать её здесь. Так кто же…? Мойра осторожно распутывает ленточку на коробке и снимает крышку. Выпадает листок бумаги, и она ловит его, прежде чем он успевает улететь. Внутри коробки — ожерелье с кулоном в виде полумесяца. С одной стороны — синий камень, с другой — красный, и Мойра задаётся вопросом, кто бы мог быть достаточно наблюдательным, чтобы подобрать кулон, подходящий к её глазам. Она с любопытством разворачивает бумагу, и её лицо краснеет, когда записку освещает тусклый свет. «Гениальному доктору. Счастливого Рождества, Мойра! С любовью, Ангела.» Она еле сдерживает порыв швырнуть коробку как можно дальше, злясь на себя за то, что вообще взяла её в руки. Ангела. Почему Ангеле обязательно нужно во все влезать? Кажется, она хочет быть частью всех мечтаний Мойры, её идей и критических замечаний. Какой глупый подарок! Он даже не практичен. Что она может делать с этим кулоном? В нём нет ни грамма пользы… И все же, Мойра надевает его на шею и засовывает под рубашку, где чувствует его холод на своей обнажённой коже. В нем есть что-то знакомое, и она не хочет признаться себе, что в некотором роде довольна качеством подарка. Мойра гадает, все ли получили подарок от Ангелы, и решает, что так и есть. Она не особенная, и ей не стоит обманывать себя, думая иначе. Мойра откусывает кусочек макарона и, прищурившись, смотрит на бумажку, зажатую между пальцами. С любовью, Анжела. Она не осознает, что раздавила нежное печенье в другой руке, пока не чувствует, что начинка прилипла к ладони. Раздосадованная, Мойра вытирает руку о бетон и встаёт, засовывая бумажку и коробочку в карман. Кулон в виде полумесяца мягко покачивается на её груди, пока О’Доран идёт прочь, выбрасывая остатки своего ужина в ближайший мусорный бак, прежде чем направиться домой.***
В первый рабочий день после окончания праздников Ангела Циглер приходит в свой кабинет и обнаруживает на рабочем столе маленькую красную коробочку. Чёрными чернилами, на ней небрежно написано её имя. Ленты нет. Ангела садиться за стол и открывает коробку. К своему удивлению, внутри она обнаруживает ожерелье с кулоном, напоминающей крылья, соединённые с нимбом. Записки внутри нет, и Ангеле остаётся лишь гадать, кто прислал ей этот подарок. Однако, у неё есть одна зацепка — сегодня утром, когда она здоровалась с Мойрой, О’Доран посмотрела ей в глаза и почти незаметно кивнула, вместо того, чтобы игнорировать её, как было каждый день до этого. Ангела застёгивает ожерелье и располагает поверх свитера. Чуть позже, проходя мимо Мойры, Циглер готова была поклясться, что видела, как гениальный генетик покраснела, когда её взгляд зацепился за кулон на шее Ангелы. Она улыбается Мойре, но та быстро разворачивается на каблуках и спешит исчезнуть. То, как Ангела намеренно улыбается Мойре, чертовски её бесит, но она не может выбросить эту улыбку из головы.