Облако.

      Шого ненавидит быть в тени. Вернее сказать, ненавидит тот факт, что не может привыкнуть к подобному. Всю жизнь он словно звезда, что невозможно увидеть из-за облаков. И он верит, что однажды небо будет чистым, и на нëм прояснится созвездие, состоящее из четырëх крупных космических тел, что сияют одинаково ярко. Конечно, раньше он думал всë о том же, прибавив ещё и один. Вот только всë пало крахом изначально. С самого первого выступления.       И всë-таки звезды было четыре. Пятый участник – то самое облако, что их прикрывает. Привлекает к себе внимание публики, сам не стремясь к этому. Хотя, тут уж больше подходит под ситуацию описание созвездия Малой Медведицы. Кей – та самая Полярная звезда, из-за которой остальные участники меркнут. Он не такой уж и яркий, но слишком необходимый для публики. Спросите у кого угодно про состав VISTY – в ответ получите "Кей и компания". Раздражает. Почему же никто не замечает остальных? Тома, он ведь так старается привлечь к себе внимание, и вовсе не из плохих побуждений! А Кантаро.. он ведь тоже желает заполучить свою долю! Да и Аой, что является собой во время выступлений, не должен быть "второстепенным персонажем". Так почему же все смотрели лишь на лидера? Почему же ушли вместе с ним? К горлу подступает ком. Возможно, из недавно съеденного торта.       Всë это уже позади. Сейчас их группа справляется со всем. Пытается справиться. Вот только... Все эти неудобные вопросы на интервью всë ещё вызывают желание высказать накопившееся за весь тот срок, что они провели в составе пяти участников. Нельзя. Нужно держать образ, ярко улыбнуться на камеру и ответить обычным "Наши пути разошлись, подобно звëздам в небе". Больно.       Неужели Мияма и правда не видел никакого смысла в их треках? Для него это всë было лишь игрой? Способом развлечься? Как же низко. Айдол-индустрия – дело серьёзное. Невозможно так просто взять и покинуть еë!       Вот только он смог. От этого становится ещё хуже. Шого уже не может сдержать позывы. Сразу после интервью убегает в уборную, дабы прочистить желудок и голову. На этот раз за пряди никто не подержит. Да и он не сможет в очередной раз повторить свою ненавистную фразу про сравнения с отцом. Сколько же страданий ему приносит обыденное "сын того самого Ямато!" или же, с недавних пор, "тот самый темноволосый из прошлой группы Кея". Ну почему всë так сложилось? Может, сверкать на сцене – не для него? Тогда где же он найдëт своë место?       Видимо, на коленях в кабинке. Неприятно, из-за слëз взгляд слишком уж мутный. Так сильно мышцы лица ещё не напрягались, что удивительно. Конечно, раньше и случалось подобное, но всë проходило гораздо проще. Возможно, потому что рядом находился член его настоящей семьи. Той, которая не связана фамилией Ямато.       Ополоснув лицо, Шого выходит из уборной. Макияж не помешало бы подправить. Именно поэтому следующей целью его визита является гримëрная. Наверное, остальные мемберы уже собрались там. Стоит ускорить шаг, открыть дверь с яркой улыбкой на лице, а после.. замереть с тем же выражением лица.       – Привет, – голос, что кажется таким родным, режет по сердцу, обливая его кровью. Этого человека видеть здесь уж точно не хотелось, если ещё и учесть произошедшее парой минут ранее.       И Шого благодарен тому, что больше никого в комнате и нет. Только один человек, перед которым можно снять маску. Изогнуть бровь в вопросительном жесте, закрыв за собой дверь.       – Я перепутал дверь? Где моя семья? Да и твою я что-то не вижу, – Ямато обречëнно вздыхает. Он точно не ошибся комнатой. Остаëтся лишь один вариант.       – Нам нужно поговорить. Я уже объяснил всë Томе, он любезно оставил нас наедине. Кажется, он тоже не особо жалует меня. Конечно, не так, как Кантаро, но с ним я ещё не успел свидеться.       Шого подходит ближе, усаживаясь на стул. Смотрит в зеркало, слегка поджав губы. Вот чëрт, капиляры у глаз полопались. Придëтся взять консилер и скрыть следы самостоятельно.       Вот только сделать это мешает чужая рука на собственном запястье. Обхватывает не так уж и крепко, скорее, просто контролирует своим невесомым касанием. Можно отодвинуться, продолжить заниматься своими делами, игнорировать присутствие того, кто доставил проблемы, вот только не хочется.       – Извинения принимать не буду, если ты за этим, – кидает уставший взгляд на своего бывшего партнëра по группе, явно чувствуя себя не в своей тарелке.       Мияма лишь молчит в ответ. Придвигается непозволительно близко, склонившись над своим старым знакомым. Оставляет лëгкий поцелуй на лбу, а после собирается уйти, не сказав ни слова.       И Шого не позволяет этому случиться. Сам хватает того за руку, притягивая к себе. Несмотря на всю ту боль, что ему приносит Кей, тëплые чувства к нему никуда не делись. Вторая ладонь находит своë место на макушке персикового цвета. Они оба не назвали бы себя тактильными, жадными до прикосновений, даже могли скривить лицо, испорть кто-то их укладку. Но сейчас это не имеет значения.       Ямато прижимается своими губами к чужим, осторожно сминая нижнюю, как бы пытаясь не спугнуть. Дышит тяжело, слегка покраснев кончиками ушей, когда его целуют в ответ. Зайди кто-то в гримëрную сейчас – в новостных журналах появились бы красные заголовки о взаимоотношениях бывших участников одной группы. Но дверь закрыта, а весь стафф успешно прогнал Тома. Наверное, он знал, что будет происходить. Навряд ли об этом сообщил Кей, скорее, тот сам догадался.       Лишь через минуту парни отодвигаются друг от друга, пытаясь отдышаться. Если судить по лицам обоих, то можно сказать, что им понравилось. Вот только это не останавливает Мияму от того, чтобы уйти, не сказав ни слова. Уйти, оставив Шого наедине с мыслями. И лишь темноволосый успевает тихо произнести короткую фразу, как дверь в гримëрную закрывается.       Кей же прижимается спиной к стене, закрыв уши руками. Если раньше звук биения двух сердец казался приятным, то сейчас, оставшись в одиночестве, он приносит боль. Как и крутящееся на повторе "Мой номер у тебя есть".