***
Джинён сидел на диване, просто наблюдая за репетицией в достаточно сомнительном гараже. В какой-то момент понимает, что готов смотреть на такого Югёма вечно. В тот момент, когда они пересекаются взглядами, по телу пробегают мурашки. Закончив с одной из песен, они решают взять перерыв, и Югём уже через пару секунд оказывается рядом, закидывая руку на спинку дивана. — Ну как? — Ты слишком хорош, — Джинён улыбается и, положив руку на его щеку, притягивает для поцелуя. Его тянет на нежность и он не может этому сопротивляться. Мягко сминает губы и чувствует чужую руку на талии. Ему хорошо, Югёму тоже. Тот улыбается в поцелуй и, отстранившись, целует в уголок. Джинён и сам в улыбке расплывается, ещё раз коротко целуя. Югём прижимает его поближе к себе, к самому сердцу, запуская руку в волосы, и в этот момент кажется, что в помещении остались только они вдвоем. Он закрывает глаза, выдыхая, и целует куда-то в темные пряди.***
После репетиции они идут к Джинёну домой, как и договаривались. Он даже думает, что было бы неплохо встретить Сынджона и демонстративно поцеловать при нем Югёма. Раз этот придурок просит вернуть отношения, значит все ещё что-то, да чувствует, и было бы очень приятно надавить на него. Пусть чувствует хотя бы что-то похожее на то, что чувствовал Джинён тем вечером. — О чем задумался? — Ну… Как бы ты отнёсся к тому, если бы я поцеловал тебя, чтобы насолить бывшему? — Югём рассмеялся, — что? — Я к твоим услугам. — А если бы я наше фото закинул на свою страницу? — о ней не знала семья Джинёна. Только друзья и Сынджон, потому что он сам ее для парня и создал когда-то. Слишком уж хотел, чтобы Джинён пользовался этой соцсетью. Джинён публиковал там фото не очень часто, ни разу не показал там свое лицо для перестраховки. Он снова слышит смех Югёма. — Вот ты показушник. — Ну эй, — Джинён пихнул его. — Если так хочешь ему насолить, можешь закинуть хоть как раком тебя ставлю, я не стесняюсь, — реакция не заставила себя ждать — Джинён запнулся от услышанного. Югём все смеётся, наклоняясь. Джинён снова толкает его и тот отходит на несколько шагов назад. Они были уже совсем недалеко от нужного подъезда, когда Джинён на самом деле замечает Сынджона. Судя по всему, он возвращался с работы. Да, он был в рабочей одежде и с рюкзаком. Югём не замечает парня, он хотел закурить, когда Джинён притянул его к себе и поцеловал. Так даже лучше. Югём сжимает его в объятиях, первым углубляя поцелуй. Нажимает на него, заставляя прогнуться назад. Проскальзывает рукой в карман на ягодице, сжав, насколько это возможно. Краем глаза Джинён убеждается, что данная сцена не обошлась без внимания Сынджона, и ликует в глубине души. Тот скрывается за дверью, но отстраняться пока Джинён не собирается. Можно ещё немного. Он думает, что опубликовал бы какое-нибудь фото с Югёмом. Для себя. Ему очень хочется. — Достаточно? — Югём разорвал поцелуй, но пока не отстранился. — А? — Джинён зарылся в мысли и почти забыл, что это представление было для Сынджона, — да, он увидел. Я доволен. — Обращайся. Они наконец оказываются в квартире. Джинён предлагает поужинать, а потом переместиться в его комнату. Югём был достаточно голоден, но для начала душ. Джинён сходит после него, а пока приготовит что-нибудь быстро. Они же с Марком так и не сообразили ничего, чего хватило бы больше, чем на один вечер. Не хотелось ничего острого и долго возиться с готовкой, поэтому он уже доставал фунчозу и овощи. Долго выбирает между курицей и свининой. Он не знает, что больше любит Югём, но выбирает курицу, потому что так быстрее. Поинтересуется о предпочтениях парня в еде, когда они сядут за ужин. Югём выходит ровно тогда, когда нужно. Его волосы все ещё были немного влажными и растрёпанными, из-за чего он выглядит достаточно мило. Джинён мотнул головой. — Чем-то помочь? — Югём подходит к нему. Джинён не знает, чем его запрячь, и быстро оглядывается. — Можешь разложить приборы. Пить что-нибудь будешь? — Просто воду. Джинён ставит на стол стакан, а после и тарелки. Получилось действительно быстро. — Я приготовил с курицей, не знаю, какое мясо ты больше любишь. — Любое, но свинину чуть больше, чем остальное, — ответил Югём. Фунчоза выглядела вкусно и нужно было съесть ее поскорее, пока не остыла. Потом будет не очень. — Мне без разницы. А что ты ещё любишь? — Обожаю бекон и шашлычки из перепелиных яиц. — Запомню, — Джинён улыбнулся. — А тебе что нравится? — Самое любимое блюдо — тушёный осьминог с овощами. Ещё очень люблю токпокки, — Югём кивнул, он тоже постарается запомнить. Джинён заканчивает первым, оставив тарелку в раковине. Потом помоет. — Я в душ. — Ага, буду ждать тебя в комнате. Помыв посуду, Югём уходит в его спальню. Открывает окно, запуская вечерние лучи солнца и свежий воздух. Обращает внимание на стену, увешанную различными фото, вырезками и ниточками. В прошлый раз он заметил это, но не придал значения, да и не до этого было. Сейчас времени достаточно и он решает все рассмотреть. Подходит ближе и дёргается, когда понимает, что изображено на некоторых фото. Там были трупы, части тел и совсем непонятная мешанина. Фото каких-то домов, скальпеля, и города с высоты птичьего полета. Обращает внимание на фотографию человека, лицо которого было заклеено стикером. Хочет посмотреть на него и уже тянет руку, как дверь открывается и он подпрыгивает. — Блять, — произносит негромко, — ты маньяк? Джинён сначала не понял его, а потом засмеялся. — Да. — Тогда почему я ещё жив? — Слишком понравился. Югём, сам не понимая почему, смутился, и отвернулся обратно, чтобы рассмотреть фотографии. Джинён отходит к компьютерному столу, быстро проверяя почту. — Визажист? — Может и скульптор. Я ещё не определился. Югём не очень многое понимал из того, что видел. Это были наброски и вспомогательный материал, который было не сложить в одну картину. — Почему именно такое прозвище? — Потому что он убивает, а потом скальпелем работает с лицом жертвы. Делает красивее, как думает. — Вряд ли разрезанный рот делает красивее… — Объясни это социопату с поехавшей крышей. — И давно ты пишешь? — Югём ещё недолго смотрел на отрезанную руку, а потом отошёл. Он сел на кровать. — Эту историю уже третий год, но последний год совсем не пишется, — он вздохнул, — немного переживаю, что заброшу, но я уже так много написал… — Поймаешь вдохновение и обязательно допишешь, — Джинён хотел бы, чтобы это оказалось правдой, поэтому он кивает, улыбнувшись, — а есть что-то ещё? — Ну… — Джинён любил, когда его труды читали, но переживал всякий раз, когда делился, — есть парочка коротких рассказов, есть два средних по объему. — Я бы почитал, — Югём прежде не встречал никакого, кто занимался бы писательством. — Только там почти все невеселое и есть достаточно тяжёлое, — он задумался о тех пятидесяти страницах, пропитанных кровью и слезами главного героя. Эти страницы он пока никому не показывал. — Прочитаю все, что позволишь, — ответил Югём, притягивая его стул к себе. Джинён переводит на него взгляд, а потом пересаживается на его колени. — Хорошо.