Ночевка у Димы

Сегодня Юра снова ночевал у Димы, как и много раз раньше. Когда-то казавшаяся чужой квартира с придурковатым хозяином, больше не казалась такой чужой, а хозяин не таким придурковатым. В первый раз на ночевке у Димы, Юра чувствовал себя неуютно, небезопасно. Юра считал, что Дима не заслуживает доверия. И он правда не заслуживал, ведь, кто он ему является? Они видились то третий раз в жизни. Однако Юра был благодарен Диме за тот вечер, когда он пустил его к себе, вместо того, чтобы оставить на улице под дождем. И был благодарен за то, что он позволял оставаться в своей квартире и после, никогда не отказывая. Сейчас, спустя год, когда Юра и Дима стали настоящими друзьями, Юра практически поселился у Димы. Их общение стало намного менее неловким и нервозным, а многие шутки перестали быть обидными. Дима открывал Юре свой мир, а Юра Диме свой. Если Комаров учил Ермолаева играть в майнкрафт, то Ермолаев Комарова — игре на балалайке. Если Юра учил Диму готовить, то Дима Юру — разбираться в мемах. И им было хорошо вместе. Им было комфортно. Они запросто могли сначала просидеть вместе за разговором по душам с сигаретами, а потом уютно молчать по несколько часов. Или провести вместе стрим, полный шипперскими шутками, а потом также вместе неловко смотреть нарезки и эдиты с ними в тиктоке. Было весело и никто не нарушал личное пространство своего друга. Не было в их общении такого, что кто-то мог позволить себе сломать личную вещь или давить на личную тему. Что бы они не говорили друг про друга, в их отношениях всегда было на первом месте взаимное уважение. Дима не знал, почему Юра так остро реагирует на любую тактильность. Не знал, почему всë тело Юры моментально напрягается, когда Дима его обнимает. Не знал и не спрашивал, потому что видел, как Юре неприятно об этом говорить. Видел, что за Юркиным раздражением стоит страх. Комаров давно для себя решил, что не будет расспрашивать Ермолаева, а дождется, пока тот сам ему расскажет. Дима уже очень давно привил себе привычку спрашивать Юру, можно ли дотронуться до него. И видеть каждый раз в чужих глазах сомнение хоть и было больно, но с этим можно было смириться. Единственным местом, до которого Юра позволял Диме касаться без вопросов, была ладонь. И даже тогда, когда одним поздним вечером, когда парни курили на балконе, он сказал об этом Комарову, Дима сразу же затушил свою сигарету и взял ладони Юры двумя своими, крепко сжав. В этот июньский теплый вечер окно в комнате Димы было приоткрыто. Легкий, приятный ветерок гулял по полу комнаты, даря свежесть в помещение. Свет уже был выключен, и единственным освещением служила необычно яркая луна, выглядывающая из полупрозрачной шторки. Уже и вправду пора было спать, но Дима просто не мог. Комаров лежал и смотрел в светлый потолок, невольно прислушиваясь к тихому Юркиному сопению сбоку. Спать совсем не хотелось. Это был не первый раз, когда Юра засыпал в одной кровати с Димой. Ни тот ни другой этого ни капли не стеснялись, ссылаясь на «ну мы же парни, да и не ебаться же мы на ней будем». В этот раз Юра и Дима решили посмотреть фильм на ноутбуке, вот Юра от скуки и уснул, даже не досмотрев до конца. Комарову тоже было не особо интересно смотреть фильм дальше, поэтому он убрал ноут и сам приготовился ко сну. Только вот теперь он не может заснуть уже второй час. Дима и дальше бы втыкал в потолок, если бы не услышал со стороны Юры тяжелое дыхание и тихое мычание. Такой расклад удивил, и Комаров даже не сразу понял, что ему не показалось. Но через пару секунд звуки повторились. Дима посмотрел на Юру и, уже хотя спросить что не так, увидел закрытые глаза. Значит, спит. Но спал Юра неспокойным сном. Темные брови были сведены к переносице, бледные губы поджаты, а глаза крепко зажмурены. Тонкие пальцы крепко сжимали простыню, комкая еë и сминая. Юре определенно снился кошмар. И это первый раз, когда ему снится кошмар на Димкиной ночевке. Будить его сейчас было бы плохим вариантом. Тогда он с большой вероятностью запомнил бы свой кошмар. Юра бы проснулся и не смог бы снова уснуть, еще и переживал бы. Но поддержать его Дима хотел. И он не придумал ничего лучше, кроме как аккуратно разомкнуть цепкие пальцы Юры с простыни и вложить его ладонь в свою. Другой рукой Комаров накрыл по плечи дрожащего Ермолаева покрывалом, что слетело с него. Со всей нежностью, которой обладал Дима, он переплел их руки. Через это действие он пытался донести до Юры, что чтобы сейчас не происходило в его сне, он не один. Не один и не был. Постепенно дрожь Юры начала спадать, губы перестали с силой сжиматься, а брови хмуриться. Дима, наблюдавшись за Юрой, с облегчением выдохнул. А потом, мягко улыбнувшись, неожиданно даже для себя, по-детски, но чувственно поцеловал тыльную сторону ладони Юры, не разжимая их переплетенных пальцев. Глаза Комарова сами начали закрываться. Наконец к нему пришел сон.