***
В тускло освещённой комнате, окутанной дымом сигарет, Чуя Накахара сидел на подоконнике. В этот вечер он выпил больше, чем обычно. Алкоголь туманил его мысли, притупляя боль. Чуя сжал в руке пустую бутылку виски, в которой остались лишь пару капель на дне, да запах алкоголя. Он закрыл глаза, словно пытаясь собраться, наконец, с мыслями и закончить свою одинокую пьянку. Все его страхи и надежды, все мечты о счастливом будущем с Дазаем казались теперь лишь иллюзией. Он помнил их первое свидание, как искра между ними вспыхнула в мгновение ока. Он помнил их страстные ночи, когда они терялись друг в друге. Он помнил обещания Дазая, которые тот так легко нарушал. Боль стала невыносимой. Чуя схватился за стакан и швырнул его в стену. Стекло разлетелось на осколки, как и его собственное сердце. Он дошёл до кровати, не обращая внимания на осколки, впивающиеся в кожу на его ступнях. Повалившись на кровать, он со вздохом уткнулся в подушку. Хотелось плакать. Слёзы беспомощно текли по его щекам, оставляя солёные следы на лице. Боль в его груди была такой острой, что казалось, будто сердце разрывается на части. Всё вокруг казалось пустым и безжизненным, словно мир потерял яркость и краски. У окна послышался какой-то шорох и недовольное бормотание. Чуя знал, кто это, и его сейчас видеть он хотел в последнюю очередь. Пробравшись в квартиру, Дазай заметил что-то блестящее на полу. Поняв, что это нечто иное, как стекло, он быстро подскочил к Чуе, лежавшему на постели. Он отбежал включить свет, чтобы получше рассмотреть раны и положить куда-нибудь цветы. Он чувствовал себя ужасно глупо и неловко за эту неуклюжую попытку извиниться перед Чуей. Накахара, наблюдая за всем этим, испытывал странное чувство внутри себя. Он совершенно не понимал действий Осаму. Это было нечто необычное для них обоих, и Накахара чувствовал смущения. Почему он так резко стал таким нежным и заботливым? Дазай тем временем искал аптечку Чуи, чтобы обработать и перевязать его раны. Перерыв всё уже в третий раз, он сдался и спросил, где у Накахары лежит аптечка. И вот он уже с аптечкой бежит обратно в комнату. — У тебя же есть пылесос? — ставя аптечку на кровать, спрашивает Дазай Накахару. Расслышав в невнятном мычании в подушку «Посмотри в шкафу», он отправился на поиски пылесоса, надеясь, что у Накахару там нет никакого прохода в Нарнию. Убрав большие осколки стекла вручную и остальные — пылесосом, он приступил к ранам Чуи. Медленно вытащив осколки стекла из стопы, он начал аккуратно обрабатывать раны Мукосанином, надеясь, что от него не будет так больно жечь, а позже — йодом. Смотря, как Дазай аккуратно обрабатывает его раны, Накахара почувствовал внезапное чувство благодарности и умиротворения. В груди чувства вились странным клубком. Обработав раны, Осаму обернул бинты вокруг больного участка повязкой, спрашивая, не затянул ли он слишком туго, но в ответ ничего он так и не получил. Закончив с перевязкой, Дазай чмокнул лодыжку Чуи и отправился класть аптечку на место. Чуя был в полном смятении. Что это за акт доброты со стороны Дазая? Сегодня он сам на себя не похож. Услышав шаги, он притворился, что заснул. Дазай, увидев столь милейшую картину «спящего» Чуи, решил подыграть ему и сделал вид, что думает, что он спит. — Уже заснул? Всегда удивлялся этой твоей способности. Вообще я пришёл сказать тебе кое-что очень важное для нас… Или, по крайней мере, для меня, — тихим шёпотом проговорил Осаму. — Я пришёл сказать… — выдержав небольшую паузу, он продолжил: — Я хотел сказать, что кроме тебя мне больше никто не нужен, и я хочу возобновить наши отношения, — тяжело вздохнув, он пробормотал себе под нос: — Я надеюсь, ты услышишь, что я люблю тебя. Резко поднявшись в сидячее положение, Чуя обнял Дазая, шепча ему куда-то в плечо: «Я тоже тебя люблю». Они слились в нежном поцелуе, отрываясь друг от друга лишь, чтобы глотнуть чуть-чуть воздуха. В это мгновение время кажется остановившимся, а весь мир исчезает вокруг них, оставляя только этот момент их взаимной привязанности. Поцелуй наполнен чувством умиления, теплоты и безграничной нежности, словно два сердца становятся вновь одним целым в этот момент. Их губы тихо шептали друг другу о любви, о верности и о желании быть вместе всегда. Взгляды их встречались, словно отражаясь друг в друге, искренность и искры страсти пылали в их глазах. Они знали, что этот момент будет навсегда запечатлен в их сердцах, будучи опорой и вдохновением в любых испытаниях. Слова тут явно были излишни, ведь их чувства были ясны как небо. Они обнялись снова, словно храня друг друга от всего зла мира, и поняли, что сильнее любви ничего нет. В этом объятии было всё: радость, счастье, нежность и безграничная привязанность.***
21 февраля 2024 г. в 07:54
Это продолжалось уже практически полгода. Каждую ночь пятницы Дазай приходил к Чуе. Он обнимал его, целовал, а потом, на следующее утро, как всегда зажимался с той официанткой в углу.
По началу эта ситуация, повторяющаяся из раза в раз, вызывала такой прилив агрессии, что он готов был нахрен снести здание, в котором он находится. Но Накахара подавлял её. Подавлял эту невозможную злость, выливая её на заданиях. Но печаль, которая наступала сразу после этого, не всегда получалось сдержать. Тело, кроме ран и царапин, получаемых на миссиях, заполнялось шрамами его ненависти.
Каждый раз, когда Дазай оставался с Чуей наедине, их страсть кипела, но спрятанная реальность накрывала их, как чёрная тень, уже на рассвете. Тайные встречи притягивали и отталкивали одновременно, создавая контрастные эмоции, путали ум и сердце.
Возможно, это была игра судьбы — они не могли быть вместе, хотя каждое их касание взрывалось огнём страсти. Он не хотел это признавать, но эти заигрывания с женщинами, окружающими Осаму, заставляли его душу стонать от боли и отчаяния. Он чувствовал ненависть ко всему вокруг: к себе, к Дазаю, к той официантке и, что самое ужасное, к собственному бессильному сердцу.
Дазай и Чуя были как магниты, что не могут оторваться друг от друга. Но в то же время один из магнитов постоянно менял полюса, что приводило к тому, что они начинали отдаляться друг от друга, чаще ссориться.
Каждый раз, когда они оставались наедине, волнение и азарт захватывали их, но после каждой такой встречи наступало чувство пустоты и разочарования. Накахара знал, что снова вместе быть они точно не смогут. Ведь постоянные отношения — это не в стиле Дазая.
Бездонная скорбь охватывала Накахару, когда за Осаму закрывалась дверь, а обыденность становилась только мучительнее. Так невыносимо чувствовать себя обманутым. Но единственным выходом было подавление этой злости внутри себя. Он готовился к каждой миссии, выполнял задания безупречно, но даже самая маленькая царапина на его теле напоминала ему о его боли и разочаровании.