Скорая помощь

- Ох, мальчик мой, - вздохнул сэр Джон, тяжело ворочаясь в постели. – Видно не зря говорят: что с самого начала не заладилось, так пойдёт и впредь... И вот я здесь. Опять. Лицо у старого капитана всё пылало, но зубы чуть не стучали, а руки были холодны, как лёд. Начальник экспедиции скорчился в койке калачиком, стремясь хоть как-то избавиться от озноба и ломоты во всём теле. Вот примерно так Франклин и выходил в плавание – не оправившись от тяжёлой инфлюэнцы. Даже на парадный дагерротип он снимался сразу после приступа болезни – недаром выглядел на портрете хуже всех: помятым, неуклюжим – да вообще создавалось впечатление, что он еле сидит. - О, сэр, мне так жаль, - мягко произнёс коммандер Фицджеймс, - но я думаю, это всего лишь рядовое недомогание. Вам скоро станет лучше. А в первый день неприятнее всего. - Доктор Стэнли уже дал мне лекарство... но мне всё равно холодно... как же холодно... – обессиленно прикрывая глаза, пробормотал сэр Джон. Джеймс осторожно подсел ближе на койке и взял его жилистые руки в свои. И правда, настоящие ледышки. - Спасибо, Джимми, не уверен, что это поможет. - Бедный, милый сэр Джон, - покачал головой коммандер. – Если б я только лечь и согреть вас теплом своего тела!.. Франклин поднял веки и глянул на него снизу вверх: - Знаешь, сынок, я от отчаяния сам уже и об этом подумал. Но точно не стоит. - Да я же закрою дверь... - Ты можешь заразиться! - Поверьте, меня ничто не берёт! Я ведь не болел ни разу за всё время нашего плавания и зимовок, - гордо заявил Джеймс и взмолился: - Сэр Джон, драгоценный мой, ну позвольте мне хоть немного скрасить ваше состояние. Чуть помедлив, Франклин проворчал, отодвигаясь к стене: - Ладно, так уж и быть. Коммандер тут же задвинул и запер дверь. Замирая от радости, он проворно сбросил китель, стащил сапоги и скользнул под громоздкое пуховое одеяло к любимому капитану – и тот сразу прижался к Джеймсу. Они сплелись ногами и замерли в крепких объятиях, слушая глубокое, неспокойное дыхание друг друга. Джеймс коснулся губами лба, впалых щёк и вяло трепещущих тонких век сэра Джона – они так и горели. А вот руки оставались озябшими, это чувствовалось даже через слои одежды. - Сэр Джон? - М-м?.. - Позвольте мне предложить одно средство, довольно радикальное. Оно помогло бы вам согреться, разогнало бы кровь и улучшило б настроение. Вы ведь знаете, что для здоровья это важно. - Ну, и какое же? – переспросил Франклин. Фицджеймс ласково погладил его седеющие бакенбарды тыльной стороной пальцев и тихо произнёс: - Я предлагаю, кхм, пылко выразить друг другу чувства. Сэр Джон с раздосадованным вздохом открыл свои прозрачные измученные глаза и еле сдержался от раздражения: - Мальчик мой, я, конечно, всё понимаю... И у вас, молодых, всё проще. Но мне кажется, это неуместно. Я-то уж точно не в состоянии, разве не видно? Одна только мысль о неких усилиях и телодвижениях вызывала у него лютую тоску. К тому же, он предчувствовал: он явно окажется не в кондиции, так что затея пойдёт прахом. - О, сэр, уверяю, вам даже не придётся ничего делать, я всё сделаю сам, - быстро зашептал коммандер. Уже получше. Но капитан всё равно нахмурился: - Знаешь, если даже так, Джимми... я лишь подумаю, что надо отбросить одеяло, так меня аж колотит. - Уверяю, даже этого почти не нужно. Просто повернитесь на другой бок, к стенке... Фицджеймс ткнулся носом ему в щёку, словно огромный щенок. Франклин начал догадываться, к чему всё идёт, и с облегчением усмехнулся: - Ну хорошо, мой мальчик, давай попробуем. Они ещё немного полежали, пока Джеймс обнимал его сзади. Он успокоительно гладил сэра Джона по плечам, но дразняще нащупывал под сорочкой полноватые груди, легонько надавливая кончиками пальцев на соски. Однако возлюбленный наставник пока оказывался не готов ни к каким шалостям и вёл себя довольно безучастно, а в один момент шевельнулся так, что Джеймсу почудилось в этом неудовольствие. Да. Он был прав. Всё-таки предварительные ласки и пока относительно невинные чувственные касания гораздо лучше воспринимаются в здоровом, незамутнённом состоянии. Если человек одурманен, будь то недомоганием или вином, ему нужны более простые и прямые ощущения. Он решил не затягивать: - Погодите немного, я сейчас вернусь. Он вынырнул из-под одеяла, не забыв снова его заботливо подоткнуть, и как можно тише выбрался к себе в каюту. Прошли считанные минуты, но капитан уже заскучал и ощутил себя гораздо хуже, чем когда к его спине прислонялась могучая атлетическая грудь коммандера, каждую мышцу которой было так приятно ощущать. Но вот верный Джеймс был тут как тут. Хотелось обернуться на него, чтобы полюбоваться – статный воин в белейшей рубашке с просторными рукавами. Однако сэр Джон решил, что имеет право на покой и бездействие в его нынешнем самочувствии – когда он был бодр, то и гораздо более деятелен, порой даже удивляя. И тут он ощутил, как одеяло приподнялось примерно пониже спины, а сорочку потянули вверх: - Чуть выше... и слегка приподнимите бедро, дорогой сэр Джон... Тихий стук – Джеймс опустился на колени у его койки. Он ощутил, как сильная утончённая рука коммандера, тёплая и смоченная маслом, скользит между его плотных чресл прямо к самому сокровенному месту, покрывая равномерным слоем масла его пока дремлющее естество. - Так вот ты что задумал, мой мальчик... - Вы позволите? Голос прозвучал просительно, но не испуганно. И Франклин не стал сопротивляться. - Конечно. Я тебе безмерно доверяю. Джеймсу было известно, что сэр Джон вряд ли станет противиться. Он ведь сказал: «попробуем» - и, скорее всего, не станет слишком сильно мучиться огорчением, если ничего не выйдет – он достаточно разумен. Если что, решил Джеймс, он просто заберётся обратно в постель и будет обнимать и ласкать своего наставника более целомудренным, но не менее проникновенным образом. Джеймс сосредоточился. Он плавно проводил рукой вдоль ствола, ощущая, как вены становятся различимее, то там, то тут легонечко надавливая кончиками пальцев, то убыстрял, то сдерживал движения, не забывал и про головку, округлую и гладкую – жаль только, из-за масла нельзя было различить заветной капельки. Но он надеялся на удачный исход и усердствовал, ощущая, как его собственный член твердеет и упирается в ткань брюк. Что ж, коммандеру не нужно было многого даже когда он просто видел капитана и слышал звук его бархатного, глубокого голоса. Фицджеймс даже смущался своей чрезмерно ретивой реакции, когда доводилось тесно обниматься с любимым командиром. - Ну что, сыночек, ты уже готов меня порадовать? – прозвучал приглушённый, чуть смущённый, голос Франклина. - Всегда готов, - взволнованно сглотнув, отозвался Джеймс. Лёгкие шорохи и стуки: это опять были сняты и сброшены его сапоги и брюки. Ниже пояса он был наг. Джеймс судорожно смазал маслом и собственный член – и юркнул в постель, закрываясь тяжёлым одеялом, как пологом. А сэр Джон уже ждал его, приподняв бедро. Джеймс приник, направляя свой мужской орган, и оба их естества, достаточно длинных для подобных утех, слились воедино – и с той стороны сэр Джон подхватил и сжал их руками, уже далеко не такими прохладными. - Ты и вправду меня желаешь, Джимми? - Да... - Даже в таком жалком состоянии? - Оставьте, милый, оставьте, сэр Джон, конечно... На самом деле, он уже медленно сгорал от желания. Джеймс обхватил Франклина за широкие плечи и начал двигаться – сначала осторожно и медленно, затем быстрее и настойчивее. Ответом ему были тихие вздохи, затем несколько громче, но всё равно осторожные. Ах, он понимал. Никто не должен был даже догадываться об их связи, даже вестовой Бридженс, который вроде как был вполне терпим в таких пристрастиях, и даже... - Ах, Джимми!.. - Да, мой капитан? - Ничего, ничего, дорогуша... продолжай... Как многое Джеймс отдал бы сейчас за то, чтобы посмотреть на лицо сэра Джона – увы, он мог лишь представлять эти раскрасневшиеся от лихорадки скулы, приоткрытые губы, плотно сомкнутые глаза, сдвинутые в мучительном блаженстве густые брови, каждый седой волосочек которых он бы расцеловал и со страстью, и с почтением. Хотя нет, не теперь. Его воспламеняло то, как послушен был старый капитан – но одновременно как тщательно он следил за слиянием и единством, так, словно держал в руках штурвал. И руки эти больше не были холодными. Они были мягки и крепки одновременно. Да. Это был его стиль командования, которому Джеймс лишь мог подчиняться, хотя с его стороны и прилагались все усилия. Сэр Джон сейчас был утёсом, а он волной, неистово бившей, но целовавшей, лизавшей линию прибоя – чтобы отступить и снова пойти в атаку. ...На самом деле, когда-то и кто-то – Фицджеймс уже не помнил, кто именно высказал ему такую мысль – физическая близость красива только для тех, кто в ней участвует, для всех прочих это с виду непристойно и, больше того, нелепо, удручающе. Ну и что? Он знал, что он напоминает юношу-переростка, выглядит подобострастно, а Франклин стар и грузен – ну и что, скажите на милость?! Прелесть разве не в этом?! В единении душ через тело. Как и тел через душу. Всё смешивается, как морские воды. - Джимми, совсем немножко... Тело Франклина, казалось, раскалилось, как печь, и взмокло. Наверное, будь они не покрыты одеялом, коммандер увидел бы, что на сорочке расползаются светлые пятнышки пота. Пока он лишь смутно ощущал некую обманчивую влажность и приникал теснее, стараясь уловить запах дорогого тела – но нет, безуспешно. - Я стараюсь, сэр Джон... - Ну вот почти, почти... Джеймс чувствовал, как словно бы ему передалась горячка любимого командира, он по-прежнему ощущал его крепкую, но аккуратную, хватку – а перед веками закрытых глаз словно плясали оранжевые сполохи. Джеймс выгнулся, упираясь низом живота в ягодицы и копчик сэра Джона, почти свешиваясь головой с койки, и глухо зарычал. За этим последовал тихий стон Франклина. Они достигли блаженства одновременно. О чём ещё можно было мечтать?.. Все почести и ордена казались тусклым отражением этого торжества. Пару минут они тяжело дышали, как звери не совсем загнанные, но утомлённые изрядно. Фицджеймс сообразил, что теперь стоит проявить то, ради чего он всё и затеял – привычную заботу. Он суетливо выбрался из-под одеяла и принялся одеваться. - Куда ты, мальчик мой? – почти жалобно пробормотал сэр Джон и зашарил рукой по постели. Коммандер наклонился, осыпал поцелуями лицо любимого и прошептал: - А теперь другие меры. Вам нужен свежий чай, много чая. Надо пить много жидкости и постараться пропотеть. - Ну, я уже пытался, но даже три чашки отборного кипятку не помогли, - слабо усмехнулся Франклин, смахивая волосы с влажного лба. - Попробуемте снова? В следующие часы коммандер Фицджеймс лишь изредка выходил в кают-компанию, чтобы выслушать очередные донесения, а бортовой журнал и документы он и вовсе забрал в капитанскую каюту и разложил на столике, еле-еле разместив. Он поил сэра Джона чаем, который Бридженс приносил то и дело, и утирал с его лба, шеи и щёк пот, катившийся градом. Бисерные капельки выступали над верхней губой, на подбородке, повисали на растрепавшихся кустистых бровях, которые Джеймс протирал и расправлял кончиком большого пальца. Через некое время вся постель и сорочка были мокры почти насквозь – да, когда больному станет лучше, придётся менять. Жидкость выходила всячески, и время от времени Джеймс помогал своему бедному наставнику дойти до гальюна – сэр Джон ковылял, пошатываясь, опершись на его руку. В конце концов эти мытарства окончились тем, что Франклин рухнул на постель, напоминавшую разворошённое гнездо, зарылся в одеяла и уснул сном праведника. Джеймс сидел рядом и прислушивался к его дыханию. Оно было не совсем лёгким, но ровным. Коммандер украдкой протягивал руку и гладил своего возлюбленного наставника по беспорядочно сбившимся волосам. Наконец, вестовой принялся учтиво, но настойчиво выпроваживать его из каюты – наставало время ему принять вахту. Наутро сэр Джон чувствовал себя намного лучше и бодрее. К своему удивлению, Джеймс застал его одетым. - Ох, не рановато ли вам подниматься с постели? – обеспокоенно спросил он. - Может быть, ты и прав, мальчик мой, - беззаботно отозвался тот, пожав плечами. – Но пока что я чувствую прилив сил. - Так-то уж и прилив?.. - Мой самочувствие сейчас и вчера – это небо и земля. Может, после обеда я снова лягу, но пока что чувствую, что предаваться праздности было бы грехом! - Ох, надеюсь, сэр Джон, вы не собираетесь на палубу! - Ну... посмотрим, вероятно, это пока излишне. В любом случае, - заговорщицки промолвил начальник экспедиции, привлекая коммандера к себе, - спасибо тебе, Джимми, ты творишь чудеса. Я словно причастился твоей юной энергии. С этими словами сэр Джон поцеловал Джеймса в губы, нежно, но настойчиво. Тот со смущением отметил, что краснеет: - Я... я всегда готов оказать вам любую помощь, сэр Джон. Сколь угодно скорую.