***
В тот день Германия узнала новых звёзд и коллективно поехала крышей. Тысячи девочек заваливали почтовый ящик гамбургской студии своими письмами с трепетными признаниями. Однако эти безумно влюблённые фанатки Биллу совсем не нравились. Ему нравился сам факт того, что его любят, но отдельно взятые единицы, которые уже решили, что имеют право его преследовать, кричать свои признания в любви под их окнами… Братья больше не могли жить в своём доме и учиться в школе. И те, кто раньше смеялся над ними, теперь вдруг стали гордиться, что знакомы с такими известными близнецами. На завистников Биллу было плевать. Но эти плачущие девочки… Когда-нибудь они его выведут из себя. Чёрт возьми, да что они вообще знают о нём? Они хоть представляют себе, какой ценой ему дался этот шанс? Но всё рассчитано и продумано. Девочки будут плакать от того, что Билл Каулитц никогда не посмотрит на них. А мальчики будут тайно дрочить на его постеры, невзирая на половую принадлежность. Его будут любить и ненавидеть. Их всех, но его в особенности. Кредо Билла теперь — поиск своей единственной, кредо Тома — как можно больше девушек… Но сколько их на самом деле было в его постели? Уж точно не двадцать пять. Две, от силы. Ну, может, три… и то не факт, что вообще что-то вышло. Ведь закрывая глаза, Том невольно вспоминал ту единственную ночь, проведённую с близнецом наедине. Они были пьяны, они были под кайфом, но, черт возьми, что это меняет? Он помнит, каким тогда был Билл. Как нежно и искренне целовал Тома. Как дарил ему первые, неуверенные ласки. Как отдался по собственной воле. Безо всяких сомнений и сожалений. Том был первым. Это право Билл не отдал бы никому. А всё, что после, не могло иметь значения в ту ночь, потому что тогда были только Двое и их единство… Том хотел на следующее утро сказать, что ничего не помнит. Хотел, да не смог. Билл смотрел на него с такой любовью и нежностью. Разве можно это забыть? Каждую крупицу этих воспоминаний Билл бережно хранил в своём сердце. А Том… он просто струсил. Испугался своих чувств, не дал развиться зародившейся любви. Пытался убедить себя, повторяя, как мантру: «Я нормальный парень. Я не гей. И с Биллом всё произошло вообще случайно». Подцепив в клубе какую-то темноволосую девушку с ярко накрашенными глазами, он честно пытался оправдать своё звание ловеласа. Почти получилось. Всего-то пришлось закрыть глаза и представить, что трахаешь брата. Всего лишь. Чуть Биллом не назвал. А так все прекрасно прошло, ей даже понравилось. Тому — не очень. А Билл убеждал себя, что не ревнует. Радоваться наличию у Тома подружки было просто невозможно. Как он вообще может проводить с ней время? Билл так и спросил: «Что эти девчонки могут дать тебе, чего не могу дать я?» Но Том заладил — мы братья, а братья не должны спать друг с другом… Эти девушки могли лишь дать своё тело, позволить использовать себя и больше ничего. В этом была горькая правда — они не ценили сами себя. Секс для Тома ничего не значил, кроме тупой механической разрядки, да и та не всегда наступала. Но решился бы Том вновь на что-то больше, если бы не случилась та ночь, перевернувшаяся всю жизнь, весь мир близнецов с ног на голову? Они постепенно сближались бы или напротив, отдалились? Ответа на этот вопрос никогда не узнать. Всё случилось так, как случилось и этого не изменишь, не сотрёшь. Теперь Том постоянно засыпал рядом с Биллом, чтобы успокоить и привести в чувства. Разделить его боль пополам. Но почему-то меньше не становилось. Со временем Том уже не боялся целовать Билла, но, кажется, и в самом деле считал это братским поцелуем. О да, все братья так делают! А уж о том, что иногда всё-таки случались и не только поцелуи — старался вообще не думать. Ну, подумаешь, подрочили друг другу с утра пораньше. Это же не секс. Просто физиология. На отношения с кем-то времени нет. Том и не хотел строить отношений. Билл вообще и не думал, что сможет с кем-нибудь встречаться в будущем, которое казалось несоизмеримо далёким — настолько, что даже не верилось, что оно вообще настанет. Девушки сразу отпадали. Было несколько подружек, которых он решился поцеловать, но это было так давно. Любопытство и не более того. Это не шло ни в какое сравнение с поцелуями, которые дарил ему Том. Мог ли кто-то другой вызывать у Билла в душе такой трепет? Он знал ответ на этот вопрос, но ни за что не озвучил бы вслух. А о том, чтобы довериться какому-то незнакомому парню, не могло быть даже речи. Значит, можно было время от времени просто помочь друг другу? Вот так. По-братски… Ведь им некогда искать любовь, когда вокруг них творится такой хаос. Но с каждым новым днем их единение становилось все более затруднительным. Неужели известность их отдалит друг от друга?***
Это и вправду было безумие. Мир захлестнула истерия Tokio Hotel. Поклонницы разбивали палаточные лагеря перед концертными площадками и жили там по несколько дней. Конечно, не им отдавали предпочтение ребята — уж найти развлечение на ночь теперь проблемы не составляло. Тому везло на девчонок, которые мечтали о Билле, но были не прочь довольствоваться и его братом. Было у них нечто общее — они все хотели Билла Каулитца. Том мог врать себе сколько угодно. Если дело вообще не шло, лакомый кусочек мог достаться Георгу. Иногда Густаву. Или даже кому-нибудь из охраны. А что, неплохие парни. Если б ещё сами на Билла слюной не капали… Билл злился. Конечно, злился, и ещё как. Очередная ночь одиночества, пока брат пытается наслаждаться плодами их славы. Нравится ему это или нет — вопрос уже другой. …В этот вечер Том собирался на очередную тусовку с Георгом и упорно тянул Билла с собой. — Я никуда не пойду. Что я там буду делать? Смотреть, как ты клеишь очередную фанатку? Или, скорее, как она тебя клеит? — Ну, Билл, мы и так давно нигде не были… наконец-то свободный вечер! А то завтра опять интервью какое-то и вставать надо так рано, что ложиться уже смысла нет. — Иди без меня. Я, может, тоже хочу провести время с пользой, — усмехнулся близнец. Лицо Тома вытянулось от услышанного. — Что? — всё, что он мог спросить, хотя уже нашёл несколько ответов. И ни один вариант ему не нравился. — Думаешь, только тебе хочется секса? — Билл подошёл к брату и положил руки на плечи. — Я думал, ты хотел только со мной. Билл стиснул зубы. Том как собака на сене. И сам не берёт, и не хочет, чтобы другим досталось. — А ты хочешь с этими? То-о-ом, — протянул младший нараспев. — Я же знаю, что в прошлый раз у тебя ничего не вышло. И в позапрошлый, кстати, тоже. — Да ерунда. Со всеми бывает, — оправдания. Нелепые оправдания. — Гео вот тоже не всегда… в форме. И всё-то Том знает. — Что-то ты часто не справляешься. Может, пора переходить на фанатов? — облизнулся, как бы невзначай показывая шарик в языке. — Меня парни не интересуют в этом плане. — Том тяжело сглотнул. А мог ведь и попробовать. Но к нему поклонники подкатывать, очевидно, побоялись. А вот за Биллом надо было следить. А то прижмут к стеночке быстро. — А я бы попробовал… — Ты это серьёзно? — все мышцы Тома напряглись, Билл ощущал это кончиками пальцев. — Почему нет? — Может, всё-таки с девочкой? — робко предложил старший. — Ну, вдруг тебе понравится… — Нет, Том, я уверен в этом. Я буду спать с парнями, рано или поздно. Тебя это как-то задевает? Ты мне сказал, что у нас случайно вообще всё было. Или мне теперь верность хранить тебе до конца дней? — Ну… с парнем — это ведь другое. Это ведь не ты будешь… а тебя… Билл хотел было поспорить. Как категорично Том решил, что брат и трахнуть никого не сможет. — Том, это тоже секс! Мне, что, из себя всю жизнь невинного мальчика строить, пока ты наслаждаешься плодами нашего успеха? Может, мне уйти тогда надо было? Сидели б дома сейчас, уроки учили… — Может, и надо было. Но назад не вернёшь, — Том вздохнул. — Если бы я мог вернуться в прошлое, я бы тебя им не отдал. — Том… Я об этом не жалею. Мне вообще кажется иногда, что это было не со мной. Как со стороны вижу… это вроде бы я, а вроде и нет. Кто-то. Какой-то маленький глупый мальчик. Мне ещё повезло… Всё в порядке. Я ведь думал, что будет хуже. Ничего не было в порядке. — Повезло? — Том неосознанно прижал Билла к себе. Он не мог спокойно слушать, когда брат вспоминал подробности той ночи. И так невозможно забыть. — В чём же? — Ну… — Билл смутился. Один момент до сих пор вызывал у него смешанные чувства. — Дэвид ведь не хотел… точнее, хотел, но не так. И с ним мне даже… понравилось, — наконец, выдохнул младший. — Мне стыдно… даже тебе стыдно говорить такое. Прости… Билл старался не поднимать такую тему, хотя Том знал об этом моменте. Просто знал и никогда не говорил ничего насчёт этого. — Ты не виноват ни в чём! Это защитная реакция. Наверно… — Мне все равно неловко, — Билл уткнулся носом в шею Тома. — Он теперь так за нас переживает. Только как столкнусь взглядом, в дрожь бросает. Помнит все. И я помню. Да сколько еще эти мысли будут меня преследовать, сколько? Не должно было так быть… вот зачем он меня пожалел? — Ты хочешь его? — прямо спросил старший. В глаза взглянуть не решился. — Не знаю. Это же… неправильно, да? — Спать с братом тоже, знаешь ли, не совсем нормально! Никто не мог дать ответ, что вообще в их случае правильно. Том пребывал в нерешительности. Он может сейчас выйти из номера, закрыть двери и все будет, как прежде. Но… хочет ли он, чтобы все осталось так, как есть? Чтобы Билл пошел на вечеринку, познакомился там с каким-нибудь красавчиком… и… и… Тома передёрнуло. Нельзя позволить этому случиться. — Том, не уходи. Помоги мне… создать новые воспоминания, — тихо прошептал Билл ему на ухо. Мурашки по коже. — Полюби меня, Том. Ещё хоть раз… Иначе мне придется создавать воспоминания… без тебя. И близнец не смог отказать. Он целовал Билла так нежно, так трепетно, как в их первый раз. Будто никогда не знали они прежде этих касаний губ, прикосновений рук к телу. Они упали на постель, избавляя друг друга от одежды. Нежность накрыла с головою. Только теперь не Билл зацеловывал родное тело в надежде на продолжение, а Том покрывал губами каждый миллиметр кожи, медленно, осторожно, будто боясь нарушить хрупкое, едва установившееся равновесие. От шеи к низу живота, от плеч до кончиков пальцев… всё его существо, весь Билл… И как мог Том так долго держаться, отказываясь от этого? И как мог позволить кому-то другому прикоснуться к его, только его совершенству?.. Поцелуями по внутренней стороне бедра. Билл открывается сильнее. Он возбужден до предела. Даже если он захочет быть с кем-то ещё… он никогда не будет желать его сильнее, чем желает Тома сейчас. — Томи… — Билл зажмуривается. Ему кажется, это просто сон. Не может брат, такой принципиальный, пойти на это… он же любит девушек? Ну, хотя бы пытается. Но Том делает то, чего Билл так хочет, но даже не смеет просить. Обхватывает губами головку, осторожно, неуверенно. Слизывает выступившие капли смазки. Тому нравится этот вкус. Просто потому что это Билл. Решается. Вбирает глубже — насколько может. Билл стонет, зарываясь пальцами в дреды. Неосознанно тянет. — Тише… — шепчет близнец, оторвавшись на миг. — Смазка… там, под подушкой, — смущенно шепчет Билл. По крайней мере, это точно будет лучше, чем первый попавшийся тюбик крема, которым мальчики воспользовались в первый раз. Билл давно ждал этого. Надеялся, что Том, наконец, останется с ним и не просто крепко обнимет перед сном. И вот, это случилось. Том дотянулся и взял пакетик, раскрыл его, обмакивая пальцы в прозрачную субстанцию. Билл разводит ноги шире, позволяя близнецу протолкнуть в него палец. Так узко… Медленно двигается, давая привыкнуть. Второй, третий. А ведь он мог сделать это раньше. Если бы так не боялся… самого себя. — Не больно? — Н-нет… ах, — Билл выгнулся, чувствуя, как Том надавливает сильнее. — Да, сделай ещё так… Том… я готов уже… Он убирает пальцы и всем телом ложится на Билла, нежно целует, заставляя позабыть обо всем. Ещё один мучительно-трепетный миг ожидания — и Том наконец-то в нём. Как и было в ту благословенную ночь, когда они остались наедине. Возможно, тогда было ещё слишком рано. Но сейчас оба осознавали, что всё происходящее правильно. И это — не последний раз. Всё глубже с каждым новым осторожным движением. Билл цепляется за плечи Тома, прижимаясь сильнее, плотнее, словно кожей хочет врасти в близнеца, чтобы слиться вместе навечно. Быть единым организмом. Они и так существовали только в симбиозе. И ничто не могло разрушить этой связи. Никто не мог бы встать между ними и разделить насовсем — притяжение сделает своё дело. Губы соприкасаются вновь. Поцелуи уже совсем не ласковые, но как же они приятны. Билл тянет подковку пирсинга зубами и тут же отпускает. Том перехватывает инициативу и буквально вылизывает рот близнеца. Нежность уступает место страсти, которая разгорается всё сильней. Это тот огонь, в котором не страшно сгореть. Том ускоряется, и Билл, улавливая желание брата, идеально совпадающее с его собственным, подмахивает бёдрами навстречу его рывкам. Отрывается от родных губ, судорожно выдыхая. Глаза в глаза. Не нужно лишних слов. Трётся о живот брата. Почти идеально, но Билл хочет по-другому. Он не хочет лишь безмолвного подчинения. Том понимает. На несколько секунд, показавшихся вечностью, разрывает контакт, чтобы лечь на спину. Теперь Билл сам задаёт ритм. Насаживается на член близнеца, не сдерживая громких стонов. Плевать на то, что звукоизоляция не идеальна. Пусть хоть весь мир услышит. Они все равно ничего не поймут. Подумают, что в номер Билла наконец-то попала фанатка. Младший запрокидывает голову назад. Смотреть на брата слишком невыносимо. Слишком прекрасен взгляд Тома. Вожделение, немое восхищение в глазах. Он даже не представлял, насколько Билл окажется горяч теперь, когда его сексуальность расцвела и раскрылась, как майская роза. Всё, что у Тома было между той ночью и этой — ничто. Это даже сексом можно назвать с большой натяжкой. Тупой трах, после которого на душе не оставалось ничего. А сейчас Том растворялся в неземном ощущении любви. Она захлестнула его с такой силой, что невозможно было сдерживаться. Сжимает пальцы на бёдрах Билла, до боли, до побелевших костяшек. Немного боли сейчас даже необходимо. Иначе останется только умереть от томящегося в груди чувства. Хочется кричать. И ничто не останавливает их от этого. — Билл… — Том… Их имена сливаются в единый звук, уже невозможно разобрать их голоса. Всё на двоих и всё едино. Два практически идентичных тела — с незначительными для них различиями. Теряя контроль, теряя себя, обретают нечто большее. Оргазм один на двоих. Том замирает, чувствуя, как его семя толчками выплёскивается в Билла. В первый раз было не так хорошо. Том не успел осознать и понять, а сейчас — ощущал двойной экстаз. Ведь в эти же сладкие мгновения Билл забрызгивал его белыми каплями, даже не прикоснувшись к себе. А после — лёг рядом, прижался, обнял так нежно и даже невинно, словно это не он так жарко отдавал всего себя. — Том, я тебя так люблю… так люблю… — шептал он, покрывая поцелуями лицо брата. — Теперь и я понял, как нужно любить тебя, Билл, — Том улыбается. Им так хорошо, так легко и спокойно. Не хочется отрываться друг от друга. Том громко хлопает, чтобы сработал датчик выключения света. Удобная вещь, даже не нужно вставать. Потому что он не находит в себе сил отодвинуться от близнеца хоть на миллиметр. Они лежат рядом после страстного секса. Теперь это точно было не по-братски. И не должно было быть так — потому что они Близнецы, а это намного больше. Завтра они с трудом отлипнут друг от друга. Том будет ругать себя за то, что не нашел сил пойти в душ. Но это будет завтра, а сейчас — есть только этот момент. Момент их любви и единства, которое больше никто не посмеет нарушить.