***
Как только раны перестали мучить, а голова больше не цеплялась за навязчивые мысли, Кенши без промедления встал с аккуратно застеленной кровати в храме и с мечом в руках побежал к выходу. Привычная тьма на мгновение сменилась на яркий синий всплеск, предупреждающий об опасности спереди, а внезапная пламенная жара не оставила сомнений о том, кто преградил ему путь. Руки Лю Кана крепко сжали его плечи. Сквозь синюю пелену, предоставленную ему предками, Кенши смог уловить неудовлетворение на лице Лорда. — Кенши. Одного слова было достаточно, чтобы он сжал рукоять Сенто сильнее от злости. — Мы говорили об этом вчера, ты помнишь? Как можно забыть то, как он не мог даже сесть без желания разорвать на себе вены, лишь бы не чувствовать себя таким беспомощным? — Тебе нельзя идти туда одному. Прямо сейчас ты, вероятно, чувствуешь прилив сил, но это лишь временно, — сказал Лю Кан. — Проблема с якудза теперь больше не связана только с тобой. Шан Цунг успел наломать дров на землях твоей родины. И рана в твоём животе — тому подтверждение. Поверь мне, оно еще долго будет тебя мучить. Одно упоминание этого имени вызвало раздражающую до скрежета зубов боль в голове и непрерывный шёпот предков, которые хотелось разогнать, как рой комаров в летний день. — Он воспользовался моментом моей слабости. Больше этого не повторится. — Хм. Этот короткий звук, изданный Лю Каном, не передавал ровным счётом ничего. Ни раздражения, ни разочарования, ни грусти не чувствуется в этом звуке. Так же, как и вчера, Бог огня особенно тих. Случилось ли чего? Или всё дело в Шан Цунге? Если бы он вернулся в дни подготовки к турниру смертельной битвы, Кенши уверен, что Лю Кан методично и без спешки бы объяснил суть плана, а также причины, по которым он должен ему следовать. Но приподнятой головы, нахмуренных острых глаз и языков пламени на плечах Бога достаточно, чтобы понять одну простую вещь — в этой ситуации у Такахаши нет выбора. Это, естественно, не помешало ему ещё несколько часов поговорить с самим Богом перед тем, как сдаться.***
План Лорда Лю Кана был прост и одновременно сложен. Шан Цзунг по каким-то, пока что, неведомым причинам охотится за Сенто. На пути к нему он встретил якудза, которого решил использовать в этом деле. Как он смог подчинить себе целую преступную группировку, за которой Кенши так долго охотился, ему действительно не понятно. Они остановились на вариантах с магическим контролем или обоюдно выгодной сделкой (второй вариант казался Кенши нелепым, но отрицать банальную возможность нет смысла). После особенно тяжёлого и опасного нападения якудза, заручившиеся поддержкой мага, Кенши наткнулся на Джакса Брикса, посетившего Японию по индивидуальному поручению от ФБР. И кто бы мог подумать, что ему уже известно о существовании внешнего мира. Увидев сложность ситуации, в которой погряз Кенши, Джакс бескорыстно помог ему сбежать с поля битвы и заодно сообщить о случившемся Соне. Которая в свою очередь передала новости Джонни, а тот следом убежал сверкая пятками уведомить об этом Лорда Огня. Только вот… именно в тот момент Лю Кан и вмешался. Он не признавался в этом вслух, но и так стало ясно — сам создатель не предвидел такого исхода событий. «И теперь все они в этом замешаны», — в очередной раз Такахаши подумал об этом, параллельно вспоминая, как из горящего божественным пламенем портала вышли знакомые лица, пришедшие на подмогу. Разгневанный очередными проблемами от коварного мага, Лю Кан вызвал непроизвольное облегчение, в котором Кенши никогда не признается. Но при взгляде на старых друзей — в лице Джонни, Кунг Лао и Рейдена — хотелось лишь рвать волосы на голове. Неужто без них нельзя было обойтись? Самурай так и не задал этот вопрос, позабыв о нём в потоке проблем. Возможно, Лорд огня в порыве гнева собрал вокруг себя привычных его душе воинов, что ранее уже смогли помочь победить большую угрозу миру. А возможно, у него был некий божественный план… А возможно, Кенши давно следовало бы перестать думать так глубоко о ком-то и попытаться сосредоточиться на себе. Но мысли сами уходили от него куда-то вдаль. И на этот раз в такую даль, где пол блестел, отражая лучи ярких дорогущих ламп, освещающих его путь к желанному мечу. В ту самую даль, где испепеляющая жара не заставила одного человека выйти из образа, а лишь подтолкнула гордо приподнять очки, ставшие частью его самого. В невероятную даль, где окружённый тьмой и запахом гнили Кенши впервые за долгие годы почувствовал себя защищённым — в руках товарищей. И в ту даль, где на одно мгновение забыл о долге перед семьёй, погрузившись в забытую атмосферу, что была полна запахов свежеприготовленных блюд, чая и бесконечных историй от новообретённых друзей. … Ему хотелось игнорировать то, как его разум вновь и вновь выделял одну фигуру в этих воспоминаниях. Странно, что мысли о плане Лю Кана, включавшин в себя тех самых друзей, которые не обязаны в это вмешиваться, перетекли в череду всплывающих воспоминаний, наполненных ностальгией вперемешку с прошедшей болью прошлых ран. Такахаши предпочитает винить в этом одно конкретное самодовольное лицо. Оно поселилось в его голове с недавних пор и, как назло, упорно не вылезало. Джонатану Карлтону, разумеется, не нужно об этом знать. Чёрт. Кенши скорее поучаствует в испытании по поеданию рекордного количества рыб фугу, чем скажет эти три кровавых слова в лицо голливудской звезды! И он точно не скажет о том, как ночами возвращался к их телефонной переписке, которую он так и не смел продолжить самостоятельно. Или о том, как крепко сжимал рукоять Сенто, ощущая фантомное прикосновение из прошлого, передававшее всю искреннюю благодарность актёра. И он точно не замер, почувствовав присутствие Карлтона при битве с Шан Цунгом. Из этого боя, помнится, никто не ушёл без ран. Он лучше вернётся к плану Лю Кана — да, это куда важнее! К плану, по которому ему на время нужно залечь на дно и полечиться у лучших лекарей Лин Куэй — в сопровождении Джонни Кейджа, — где он сможет охранять Сенто. В то время, как остальные его друзья и монахи Храма Огня разбираются с Шан Цунгом и членами якудза. … Нет. План Лорда Лю Кана не был прост и одновременно сложен. Он был просто неимоверно сложным.***
Каким образом Лин Куэй и Ширай Рю пришли к мирному договору после долгих кровопролитных битв, осталось вне понимания Кенши. Он одновременно переглянулся с Кейджем, услыхав эту новость, но вопросов оба так и не задали. Джонни не хочет быть частью всей этой семейной драмы, перемешанной с политическими разборками, потому, как довольный кот, принял их «гостеприимство». (Вынужденное гостеприимство, если так можно выразиться, — в случае Грандмастера, который первоначально не хотел принимать незваных гостей). В этой ситуации Кенши, в целом, согласен с Джонни. Хотя, в отличии от актёра, в нём действительно просыпался соблазн разузнать о межклановых делах побольше. Как ни крути, он — будущий лидер клана Тайра, который, пусть и канул в Лету, но ещё может быть возрождён. Ему казалось правильным желание быть в курсе таких событий, дабы наилучшим образом понять сложности в управлении кланом. А в подобном, к сожалению, собственного опыта у Кенши не имеется. Но, конечно, ему никто не позволит выйти за пределы лазарета Лин Куэй (который представляет из себя отдельную зону внутри территории клана, где безопасней всего охранять глубоко больных воинов). А Ширай Рю сейчас из-за сложностей с землями и финансами не может обеспечить им стопроцентную гарантию на защиту. Лин Куэй же в свою очередь — это никак не молодой клан, наспех созданный молодым воином, прожившим бо́льшую часть своей жизни в Китае, а не в Японии. Они скрываются от Земного Царства уже множество столетий, и Лю Кан предпочёл бы знать, что актёр и самурай находятся под крылом доверенных лиц. Снова же, с каких пор клан Би-Хана смог вновь получить доверие Лорда и даже Ширай Рю, они так и не поняли. А Лю Кан на этот раз,э оказался прав: рана дала о себе знать; Кенши, к своему разочарованию, пришлось сдерживаться в действиях, принимать противные лекарства и ходить всегда в окружении Кейджа, который, в случае чего, поможет ему с болью. Факт того, что Джонни тоже ранен — пусть и не так критично как Кенши, но всё равно помогает ему, — задевал самолюбие и гордость самурая. И пусть они станут хоть сотню раз друзьями, Кенши не перестанет напоминать Джону, что он не нуждается в сиделке. Однако Кейдж всё видел и лишь дружелюбно засмеялся, напоминая ему, что им все равно придётся просидеть в Лин Куэй какое-то время. Так что теперь видеться они будут часто. Сердце Кенши слегка сжалось, и он не хочет думать, вызвано это словами Джонни или его смехом, который он так давно не слышал. — Хэй, отважный самурай!.. Ты как вообще? Кейдж и Такахаши не обсуждали ситуацию с Шан Цунгом. Не в таком ключе, в каком пытается сейчас Джонни. Голливудский актёр, конечно, и сам — не лучшая моральная поддержка, но он хотя бы может включить все свои навыки игры на сцене и избавиться от неловкости в своих движениях и мимике. О. А там есть что скрывать. Не то чтобы Кенши часто следит за маленькими деталями, связанными с Джонни, в силу возможностей предков он уже понял, как хорошо и старательно его друг прячет истину за идеальной голливудской улыбкой. — Не думай об этом слишком упорно, Кейдж. Я и не через такое проходил. В ответ последовал ожидаемый кивок и похлопывание по плечу. В это же мгновение в комнату постучали. Служанка в узнаваемой форме Лин Куэй вошла с большим подносом еды. Кенши не уверен, стоит ли ему сожалеть о том, что они питаются вдали от остальных людей в лазарете или радоваться, что он с меньшей вероятностью встретит местных больных… и заразится чем-то. (Или даже заразит их, если инородный след от раны, оставленной Шан Цунгом, может навредить окружающим). Служанка, прежде никогда не выходившая за пределы Лин Куэй, на удивление неплохо знает английский, пусть акцент и заметен. Обучают ли всех членов клана международным языкам? Это обязанность или привилегия? Кенши не часто думал об этом. Но интересно, а проходит ли обучение в подобных кланах дальше одних только боевых искусств. Пока эти мысли гуляли по его разуму, Кенши вежливо кивнул и поблагодарил служанку. Он хотел сказать что-то ещё, пока Джонни не придвинулся ближе к женщине, широко ей улыбаясь и задавая ей вопросы о её жизни. Сидя на краю, Такахаши почувствовал, как синее пламя неприятно нагревает кончики его пальцев, наполняя его грудь жгучей теплотой и негодованием; шёпот предков загудел в голове, пытаясь что-то объяснить. Кенши не всегда мог понимать их голоса — порой они больше походили на сплошной белый шум. Он отмахнулся от них, проигнорировав попытки предков с ним заговорить. Почему они всегда выбирали такой неподходящий момент? — Джонни, не отвлекай её от работы. Я уверен, у неё ещё много дел! Кейдж повернул к нему голову, не стягивая с лица фирменную улыбку, и весело отмахнулся. — Не занудничай! Это, разумеется, прекрасно, что каким-то образом здесь работает интернет, однако развлечения в жизни не заканчиваются на плоских экранах! Мне не хватало в своём окружении такого очарования. После этих слов Джонни нежно взял в руки ладонь служанки. На её щеках образовался небольшой румянец, от которого что-то в животе Кенши скрутилось. Но он не сдвинулся с места. Он не собирается показывать, что это его как-либо волнует. Служанка, казалось, не знала как реагировать. Она озиралась, глядя то на самуря, то на актёра, словно ожидая намека на то, что ей нужно говорить. Немного нервно она вырвала руку из хватки Карлтона и вышла из комнаты, пробормотав под нос что-то о «странных и бескультурных людях Земного царства». Кенши облегчённо опустил плечи, к своему разочарованию заметив, что правая рука уже сама сжала рукоять Сенто. Кейдж лишь расстроенно вздохнул, глядя вслед его ушедшей возможности поближе познакомиться с местными красотками. — Это было обязательно, дружище? У меня почти получилось… — Джонни сказал это, посчитав, что служанке стало слишком неловко от слов Кенши. Затем он встряхнулся и, пробормотав что-то под нос, вернул обычный уверенный вид вместе с его любимой широкой улыбкой. — Что «получилось»? Кенши не смог скрыть недовольства. Нет, конечно, он не против привычки Джонни привлекать внимание противоположного пола — какое ему дело-то? Однако… Пусть он и вырос в окружении якудза, его родители воспитали в нём уважение к чужому личному пространству, и Такахаши, очевидно, не рад распутности своего друга. Так что Кенши, разумеется, был прав, пытаясь помочь бедной уставшей женщине! А Джонни следовало бы перестать без предупреждения подходить к другим людям так близко; улыбаться им, словно он впервые встретил приятного душе человека; смотреть на них своими яркими живыми глазами и заглушать любой шум в голове своим выточенным многолетним актерским опытом голосом. Голосом, который так и хотелось слушать снова и снова, прикасаться к… Так. Стоп. Он опять думает не о том. — Хэй, ты чего это? Чего так резко замолчал? Ты разве не собирался дать мне взбучку за «плохое поведение»? — Карлтон ухмыльнулся, внимательно следя за поведением Кенши. Знакомый голос Джонни побудил его нахумриться сильнее и выровнять спину. Единственное хорошее в отсутствии глаз — люди ничего по ним не прочтут. А последнее, что ему нужно — это выглядеть глупо перед одним из немногих людей, коего он считает другом. Просто другом. — Ничего. Не важно. Нам пора обедать. Такахаши сел за стол и принялся за трапезу. Затылком он чувствует любопытный взгляд, который, как он надеется, не заметит ничего. Кенши предпочтёт скорее съесть электрического угря живьём, нежели сказать эти три проклятых слова. Не для этого он… — ХЭЙ, ШАОЛИНЬСКИЕ ПИДАРАСЫ! Они оба вздрогнули от неожиданности и подняли голову вверх. Мужской крик звучал откуда-то сверху и, по всей видимости, был слышен только в пределах их комнаты. — Да, я с вами разговариваю. Вы чего наших людей отвлекаете от работы? Вы под защитой Лин Куэй, но только из-за мирного договора с Рю! Мне глаза не мозольте — я не для того за камерами сижу, чтобы смотреть на вашу гейскую дра… Внезапно голос прервался звуком удара. — Х-хэй ты чего? Всё равно меня никто кроме них не слышит, да и кто им поверит?! Не трогай пульт управления! Ой, да катись в очко, Сайракс! Да не пьян я, чес-слово, иди ты… Послышались громкие помехи, и всё резко стихло. Джонни прищурился. Заметил в самом тёмном углу комнаты небольшое устройство, которое выполняет функции камеры и динамика. Кейдж драматично схватился за голову двумя руками. — Ой, гандоны! Они чё, ещё и следят за нами?! А я-то думал, эти Линхуэевские ребята добрее стали, а они вот что! Ни поспать, ни подрочить, ни посрать спокойно не выйдет! Кенши расслабился, когда увидел, что Джонни забыл о его странном поведении ранее и не стал задавать вопросов дальше. — Мне кажется это наоборот логичным, Джонни. Мы с тобой — больные, которые могут вести себя непредсказуемо из-за магических ран. И которым ещё не полностью доверяют. К тому же, Лин Куэй — это военный клан со своими строгими правилами. Самурай продолжил есть, посчитав, что на этом разговор окончен. Джонни всё ещё задумчиво смотрит в потолок, стоя рядом, и с усмешкой говорит: — Хэй, Кенши. Как ты думаешь, почему этот мужик из динамиков сказал что-то о «гейской драме»? — в его голосе чётко слышен шутливый тон, но в тоже время игривая уверенность в том, что Кенши точно знает ответ на вопрос. Иногда ему казалось, что Джонни видит всё (учитывая ограниченные способности Кенши, так и есть, но не суть). Короче, видит всё, что японец так тщательно скрывает. Но это просто ощущение, от которого он вновь мысленно отмахивается. Такахаши сглотнул, не прожевав рис до конца, пытаясь не выдать, как он чуть не задохнулся. — Понятия не имею, — сказал он. — Я ничего такого не слышал. Кенши ненавидит то, как дыхание Джонни ему в спину забрало способность нормально лгать. Он ненавидит то, как актер засмеялся в ответ, садясь рядом за стол. Он ненавидит, то как шёпот предков снова загудел, когда Джонни дружелюбно схватил его за плечи. «Ненавидит», ясно? Конечно, это не значит, что он оттолкнёт руку своего друга, которая так спокойно лежит на его плече, или посмотрит на него с презрением, как в их первую встречу, просто… — Хэй, two-eye-blind! — Джонни снова заговорил после минуты тишины, смотря прямо на Кенши и игнорируя еду на столе. — Сегодня ты чувствуешь себя так же, да? А знаешь, что помогает не меньше, чем эти лекарства и сон, а? Прогулка! Может, у нас выйдет незаметно пройтись по другим частям клана? А то мы только недавно засели тут, а мне уже скучно. Да и тебе стоит проветриться после той взбучки с Самсунгом, не так ли? …Просто иногда можно было и поплыть по течению судьбы. Возможно, он слишком долго сидел на одном месте.