Я – пидарас! Ъ!

– Да не ссы, нормально все будет. Я же выпил, значит и у тебя ничего не отсохнет от этого. – Ануфриев настойчиво протягивает брюнету бутылку какого-то дешманского вина, в котором плавала пробка, которая осталась после того, как голубоглазый пропихнул ее внутрь, дабы открыть напиток. – Да я понял, дай подготовиться хоть. Я до этого ни разу не пил, так, пару глотков на Новый Год... – Бормочет Никита, нервно болтая ногами в воздухе. Подоконник, на котором он сидел, выглядел так, словно вот-вот упадет, ведь на нем ранее уж точно не находилось что-то больше цветов в горшках. – Слабо, чтоль? – Прибегает к манипуляциям Артем, насмешливо улыбаясь. Ему нравилось заставлять что-то делать своего товарища таким образом. Он выходит сухим из воды, ведь этот парниша и подумать не посмеет о том, что его дорогой Тёма им манипулирует. Только вот Лыткин прекрасно это понимал, но молчал. Сохранить дружбу для него было важнее своих чувств. – Нет, – Брюнет хмурится и хватает протянутую бутылку. Он смотрит внутрь емкости, наблюдая за тем, как плещется едкая на запах и вкус жидкость. Выдох, и горлышко касается его обветренных и покусанных губ, что заставило их щипать от спирта. Подросток хмурится, но продолжает хлебать вино, игнорируя не самый приятный вкус. – Доволен? Ох, бля. – Темноглазый ставит бутылку на подоконник и хватается рукой за голову, глядя куда-то в стену, которая резко ожила и куда-то поплыла. – Вполне. Надо допить, а то че, зря тот мужик нам его покупал, что-ли? Не по пацански это, – Блондин берет склянку и мысленно подмечает, сколько осталось. Где-то половина, отлично, ее будет достаточно для первого раза. – Го розочку сделаем и всадим какой-нибудь старухе. – Внезапно выдает Артем после нескольких минут молчаливого попивания из бутылки с крайне задумчивым видом. – Тебя че, уже понесло? Мы вроде поровну выпили. – Брюнет заинтересованно повернул голову в сторону товарища. Идея так-то заманчивая, только вот на таких ватных ногах он вряд-ли дойдет не то, что до пенсионерки... Лыткин сомневался, сможет ли он выйти из квартиры вообще. – Не, немного только. А так все заебок. – Голубоглазый ставит бутылку на подоконник и из интереса выдыхает себе в ладонь, после чего нюхает. Мм... Нормально все. В принципе, логично, это ведь не пиво. Вот от пива несет аж за километр, поэтому Ануфриев выбрал все-таки вино вместо всеми любимого дешманского Жигулевского. Но он обязательно уговорит кого-нибудь купить им жидкое пшеничное золото, когда они будут пить не в родительском доме.   Спустя примерно полчаса бесед о том, какая смертная казнь больше подойдет Лже-Нефорам, выпитый алкоголь окончательно дал о себе знать – голова так, как сейчас, не кружилась даже после нехилой раскрутки на карусели в детстве. Никита все продолжал сидеть на подоконнике, вцепившись в него руками, потому что боялся упасть, а его светловолосый товарищ нашел свое пристанище на диване, откинувшись на мягкую спинку. Пустая бутылка теперь валялась на полу, хотя за пару часов до этого они договаривались, что спрячут ее куда подальше, чтобы ее не нашли – сейчас же про нее благополучно забыли. Брюнета довольно сильно мутило, он был рад, что его не тошнит, но чувство, словно сейчас он шлепнется либо на пол, либо на асфальт, вывалившись из окна, не давало покоя. Поэтому он, вспомнив, как разговаривать, сказал: – Бля, сними меня отсюда, – Никита охает, вновь наблюдая за тем, как пол отдаляется от него. Если он спрыгнет, то точно разобьется... Разобьется похлеще черепушек женщин, которым не повезло оказаться не в том месте не в то время.   Артем недовольно фыркает и на чуть шатающихся ногах подходит к подоконнику, в который тут же упирается руками – в глазах резко потемнело и земля будто ушла из под ног, что заставило парнишу вцепиться в поверхность так, словно от этого зависит его жизнь. Ну, в каком-то смысле это так и было, только не настолько трагично. Блондин, оклемавшись, отпускает несчастный подоконник и хватает Никиту, который чуть не уронил их обоих, задергавшись от потери равновесия, пока не вцепился в друга как следует. – Б-блять! Отпусти! – Начал возмущаться подросток, чувствуя, как сползает вниз и вот-вот шлепнется на пол. К счастью, голубоглазый успел донести пьяного балбеса до дивана и уронил его на мягкую поверхность, а сам шлепнулся рядом, выпустив из горла уставший стон. Лыткин хотел устроиться на диване поудобнее, но не рассчитал площадь поверхности, поэтому в следующий миг, когда юноша перевернулся на другой бок, он тут же падает на пол, чем напугал расслабившегося товарища. – Ебать, – Артем прыскает от смеха, наблюдая за тем, как охает брюнет, схватившись за голову, которой нехило так ударился. Неприятная боль сильно отдавалась в затылок, которым тот и ударился при падении. – На, охладись. – Подросток протягивает Никите ту самую пустую бутылку, за которой фиг знает когда успел сходить. Юный алкоголик вообще почти не соображал сейчас и из-за этого не заметил, что пару минут втыкал в стену и пропустил момент, когда хозяин квартиры отыскал бутылку. Какой приятный сюрприз, ему не плевать! Чудно. – Спасибо, – Брюнет берет склянку и прикладывает ее к голове, усевшись на полу и уперевшись спиной в диван, пока Ануфриев наблюдал за ним. – Ай. – Комментирует очередную вспышку резкой боли студент, сморщившись. – Такой красивый, хоть и прыщавый, что пиздец. – Через пару минут тишины говорит голубоглазый, из-под полуприкрытых век продолжая глядеть на болезного. Что за мода у него такая? Молчать и потом резко выдавать какую-то дичь. – А? – Лыткин поворачивает голову и тупо моргает, приоткрыв рот. Ему послышалось? – Глухомань. – Недовольствует Артем, цыкая и закатывая глаза. Видимо, не послышалось... Брюнет смущенно отводит взгляд и ничего не отвечает, сосредоточившись на задаче вылечить больную голову. К сожалению, не у психиатра, хотя давно пора. – Ты... Ты тоже красивый. – Мямлит брюнет, похрустывая пальцами от волнения. – Ой, не нагоняй атмосферу ебаной романтики, – Голубоглазый морщится, но комплимент принимает. – Кстати, зацени, какую прессуху накачал. – Ануфриев встает с дивана и приподнимает любимую черную футболку с белыми печатными буквами «FBI» – Чекай. – Подросток отложил бутылку и придвинулся к другу ближе, чтобы разглядеть заветные кубики, коих не увидел даже после этого. Но Артем выглядел таким гордым и счастливым, так что парень воспринял это как знак того, что тот не врет и надо посмотреть чуточку... получше. Лыткин нервно сглатывает и кладет ладонь на чужой живот, чем заставил блондина вздрогнуть. Ну, вообще-то слепые "смотрят" руками. Он хоть и не слепой, но... Ай, да похуй. Он просто пьяный еблан, которому в голову взбрела тупая идея и он старается оправдаться перед самим собой. Но ведь это помогло! Пресс и правда ощущался, хоть он и не был настолько накаченным, как это представляет себе Ануфриев. – Классно. – Это все, что может выдавить из себя юноша. Никита хоть и был пьян, но чувство стыда никуда не делось, наоборот, даже усилилось. Зато страх отошел на второй план, поэтому подросток продолжил нагло лапать чужой живот, оглаживая молочную кожу. Довольно приятно на ощупь, но странно. По-приятному странно.   Брюнет, кажется, слишком увлекся и даже не заметил этого – он уже облапал весь живот, тонкие пальцы начали плавно подступать к груди, заставляя Артема задержать дыхание от неожиданности и шока. Какого... Черта? Блондин молча смотрит на то, как парень нагло его лапает уже явно не с намерениями восхититься его спортивным достижением. Тот решает проучить товарища за такую наглость и резко зарывается рукой в темные спутанные волосы, из-за чего Никита пискнул. Но молоточник его не щадил, прижав лицо парня к возбужденному паху. – Посмотри, что ты наделал, – С наигранной недовольной интонацией говорит Ануфриев, не отпуская, а наоборот сильнее прижимая юношу к промежности. Брюнет запаниковал и замер, не зная, что делать, лишь вцепившись в чужие бока руками. Ох, он и не заметил, что переборщил... настолько. – Исправляй, Никитка. – Студент усмехается и трет чужое лицо об себя, слабо, но все-таки стимулируя орган. Брюнет стушевался, но ненадолго, потому что ему просто-напросто не дали бездействовать. Когда хватка в волосах ослабла, Лыткин отстранился и, нервно взглотнув, начинает избавляться от чужих штанов дрожащими руками. — Хороший мальчик. – Хвалит парень, поглаживая темные волосы, побуждая к продолжению банкета. Тот лишь молча смущается, стягивая штаны на уровень чужих колен. Когда дело дошло до боксеров, он снова завтыкал в одну точку, стараясь решиться на продолжение. Все-таки не так уж и далеко на второй план отошел страх... Тот продолжил лишь тогда, когда волосы сжали с новой силой. – Ты уверен? – Никита с недоверием щурится, глядя на чужой член, когда последний элемент одежды, не считая футболки, был успешно снят. Он уже и забыл размеры Артема, потому что вспоминать их прошлые диванные приключения ему было слишком стыдно, да и опыта в минете у него никогда не было, так что все шутки его товарища про это были только шутками и ничем больше. ...До этого момента. – Да. Быстрее. – Сгорая от возбуждения и нетерпения, блондин чуть отодвигает голову товарища, продолжая держаться за волосы и проводит влажной от предэякулята головкой по его пухлой нижней губе, начиная слегка утолять свое возбуждение. Брюнет кладет руки на чужие бедра и послушно приоткрывает рот, вбирая верхушку органа. Солоновато. Мокро. Странно. ...Неплохо. Но ему нужно время, чтобы приспособиться.   Лыткин некоторое время медленно обсасывает головку, обводя ее языком по кругу и верхушке, после чего начинает плавно опускаться ниже, старательно поглаживая языком нежную плоть, все время больше беспокоясь о том, чтобы не задеть ее зубами, а не о том, чтобы не подавиться.   Ануфриев тяжело дышит, стиснув зубы, глядя на это зрелище. Ему очень хочется вкинуть какую-нибудь колкую фразочку, но горячий рот сбивал все мысли с толку, так что ему не остается ничего, кроме как тихо постанывать и время от времени тянуть темные волосы, когда парниша медлил слишком долго. О да, как же ему нравился этот вид – его друг стоит перед ним на коленях, обхватывая член губами, которыми ранее касался бутылки вина. Студент глухо мычит, когда голубоглазый насаживает его на ствол до конца, не дав добраться самостоятельно. Ох, он взял его полностью... Никита бы и подумать не смог об этом, так что сейчас не особо верил в происходящее. Может, все это – его пьяный бред? Будет очень грустно в таком случае, если честно.   Он начал медленно двигаться, практически выпуская член изо рта, но тут же опускался обратно, вырывая изо рта блондина томные стоны, которые тот не смог скрыть, хотя пытался. Ускорение темпа не заставило себя ждать, поэтому до истинного пика наслаждения Артем дошел, когда уже не смог стоять на подкашивающихся от алкоголя и возбуждения ногах. Парень сел на диван, утаскивая за собой молоточника. Никита устроился между чужих ног поудобнее и продолжил свое дело, параллельно лаская рукой свой член. Он не понимал, что именно его возбудило, но это было не так уж и важно. Юноша начал глухо постанывать, не переставая двигать рукой и головой, стремительно ускоряясь, и зажмурился, когда Ануфриев уже в который раз схватил его волосы, но намного сильнее и оторвал его от своего члена, с протяжным стоном кончая тому на лицо. Никита тоже не заставил себя долго ждать и через пару секунд излился себе в кулак, тяжело дыша. Ох... Неужели это и правда произошло? Кажется, вместе с оральной девственностью блондин забрал еще и немного опьянения, прояснив чужой разум. Но хорошо ли это? Теперь Лыткин будет все время вспоминать про этот случай и умирать от стыда. Но сначала нужно умыться... – Неплохо справился, Никита Сосыткин. – Наконец-таки съязвил парень, одевшись и откинувшись на спинку дивана вновь. – Заткнись, Артем Ахуенуфриев. – «Ахуенуфриев» от слова «ахуенный», надеюсь? – От слова «иди нахуй.» – Фыркает брюнет, застегнув ширинку и незаметно вытерев руку об диван.