***
— Подожди, мне привал нужен… — издав очередной хрипящий всхлип, Николо аккуратно опустил омежку на землю и повалился набок, вытягивая лапы и ощущая, что с минуты на минуту ему может поплохеть окончательно. Мысли путались совершенно, конечности сводило болезненной судорогой, а самого оборотня мелко трясло — Ники, — Эдем тихонько подполз к альфе, сел рядом и, с трудом подняв тяжёлую волчью голову, с крайней бережностью уложил её себе на колени, начиная гладить возлюбленного по холке одной рукой и другой копаться в небольшой сумочке. Там должен быть пузырёк, он же помнит, что точно ложил его туда, специально в платок завернул, чтобы не разбить и ничего не сделать с ним случайно. — Всё будет хорошо, я сейчас только… — младший замолк сразу же как услышал страдальческий хрип и согнулся, стараясь обнять и прижаться грудью к чужой морде; в глазах стояли слëзы, сердце то испуганно замирало, то снова начинало биться в каких-то предсмертных конвульсиях. Ногти царапнули по гладкому стеклу, и Эдем чуть ли не со скоростью звука вытянул пузырёк за горлышко, сел ровнее и зубами вытащил затычку, коя спустя пару секунд исчезла в нагрудном кармане. — Ники, открой пасть, — ухо чуть дёрнулось и опустилось, пока зверь устало прикрыл глаза и упёрся левой стороной морды в круглые омежьи коленки. — Надо выпить лекарство… …Как он умудрился уснуть в такой ситуации, Эдем не знал и не думал, хотя может и просто не помнил. Николо обвился клубком чуть ли не вокруг любимого и, как казалось на первый взгляд, всё ещё дремал, но едва только младший немного заерзал, послышалось глухое: — Прости, мне надо было выпить перед тем как мы в путь отправились… — в горле ком встал моментально, а омега, с трудом сглотнув, сразу прижался к стыдливо поджавшему хвост альфе. — Тебе нельзя, а я заставил тебя так нервничать… — Доброе утро, Ники, — тихо пробормотал Эд и выдохнул в пушистую, ещё пахнущую мылом шерсть. — Ты как, выспался? — Да, — послушно ответил оборотень и поставил подбородок на плечо младшего, стараясь прислониться мордой теснее. — Доброе утро, малыш… — раз переводит тему — значит не считает нужным это обсуждать и «обсасывать», значит не стоит. В груди всё тревожно сжималось и ëкало от каждого движения юноши, только внешне всё оставалось по-прежнему. Хрупкая ладошка прошлась по переносице, по скуле скользнула к шее, и Николо блаженно гортанно заворчал от почухивания в той самой точке высшего несексуального наслаждения. Задней лапой волк заскреб по земле, пока сам он помимо воли вытянулся в сплошную блаженную струнку, вывалил язык и услышал смех развеселившегося омежки — Ага, всё-таки не забыл я, где у тебя это место, — голос прозвучал чуток коварно, вот только руки куда-то пропали, и Нико, ещё виляя хвостом как самый хороший и затисканный мальчик, повернул голову набок и посмотрел на любимого откровенно вопросительно. — Да ничего, просто чешется живот постоянно. Ты ж смотри, какой я теперь, — с этими словами Эдем быстро и беззастенчиво расстегнул все пуговице на рубашке и задрал майку под ней. Показался аккуратный и ещё пока небольшой, но уже заметный животик. В звериных глазах блеснули жадность и нежность, после чего взгляд вдруг обрёл серьёзность, а мужчина всё ж таки опомнился и перевернулся, улегшись в позу хлебной буханки, дабы младший смог залезть — Вещи все забери, ничего не должно остаться, иначе по запаху могут вычислить, — доходило до Эди долгие секунд десять, только после уже юноша стал быстро собирать всё, что они разбросали на привале, и проверять на какие-нибудь вещи. А то мало ли. И пусть город, куда они направлялись, был довольно велик по сравнению с их деревенькой, всё равно даже примерный намёк на направление беглецов был нежелателен… … — Ва-а-а-а… — только и смог выдать Эдем, оглядываясь по сторонам и обалдевшими глазами рассматривая каждую доску огромной, как ему казалось, прихожей. После его небольшого домика и дома Николо, что был относительно немногим больше, этот казался просто громадным уже сразу, с порога. — Ники… как?.. — Ась? Да, я решил, что нам нужно побольше места, сложил деньги от продажи наших домов, свою заначку и купил вот этот дом. Из всех возможных он мне больше всех понравился, остальные или косые были, или странные. Здесь только ремонт сделать хороший и будет ягодка — Ягодка?.. Да это прямо царские покои будут! — радостно запищал омежка, исчезая в одной из комнат. Если б он мог, парень бы с визгом носился по всем комнатам и прыгал, топоча ногами как маленький ребёнок. Только пусть пока ещё удобный, но всё же выдающийся уже вперёд живот становился лёгкой помехой; но ничего, можно будет и позже побегать. А пока остаётся лишь издавать радостные звуки, на которые Николо урчал и брёл за возлюбленным. — Ой, мои куклы, — почему младший удивился, альфа немного не понял, потому сел рядом, слабо боднул Эди головой и снизу вверх заглянул в глаза, чувствуя на макушке руку. — Ты им даже полочки сделал… Ники, какой ты у меня хороший — Да ладно, это пара пустяков, — он бы ещё сказал «как раз плюнуть», но вовремя вспомнил, что не далее, как неделю назад, на него из-за этой фразы очень сильно обиделись. А рисковать не хотелось. Эдем присел на одно колено, обвил руками мохнатую шею и заурчал, не видя как старший смущённо прижал уши к голове. — Ну всё всё, клюквочка, успеем ещё наобниматься. Сейчас лучше вещами заняться; я буду тягать, а ты командуй, что и куда — А ты сделаешь мне где-нибудь гамак? — вопрос прозвучал до того невинно, что Николо не сдержался и прыснул, затем потершись о голову партнёра своей — Конечно, в первую очередь. Только сначала надо выбрать, где ты спать хочешь***
Стук в дверь отвлёк Николо от размышлений и карт, и оборотень, накинув на плечи валяющуюся до того на кресле рубашку, поднялся из-за столика и с тихим кряхтением побрёл к двери. Голова после претензий Эдема была квадратной во всех смыслах, потому незванным гостям альфа был, мягко сказать, не особенно рад; а если быть совсем честным, пришедшего в такое неурочное время человека хотелось закопать на берегу реки по самые гланды — Кто там? — ответа не последовало, но стук повторился, из-за чего мужчина нахмурился, закатил глаза и скрестил руки на груди. — Ещё раз спрашиваю — кто? — и снова молчание. Как-либо посмотреть на хулигана или хулиганку не представлялось возможности, потому оставалось или открыть дверь, или послать «стукача» куда подальше с эротическим уклоном. — Я сейчас ружьё возьму — Ты думаешь, оно тебе поможет, если всё равно стрелять не умеешь? — прозвучал в ответ холодный насмешливый голос, от которого у альфы все волосы на загривке дыбом встали, а пальцы на дверной ручке свело подобием судороги. Этот тон… — Пошёл прочь, Гораций, тебе не рады в этом доме, — в голове же вертелось другое — как он их нашёл и как бы так предупредить спящего сейчас Эдема, чтобы он не родил на нервной почве раньше времени. Потому что кого кого, а собственного дядю омега боялся хуже смерти, пыток и глубины под ногами. Ибо прекрасно понимал, какой зверь кроется за элегантной, почти аристократической внешностью — Ты прекрасно знаешь, зачем я здесь, — едва уловимо зазвенели в сказанном нотки раздражения. — Просто открой и может быть нам удастся прийти к консенсусу, — вместо ответа Николо приподнялся на носочки и стянул со шкафа ружьë; за два месяца он хоть чему, но научился в вопросе о стрельбе из такого сооружения на такой случай. И плевать, что он молился, чтобы этого случая не произошло, за свои жизни они ответственны сами. А учитывая положение Эдема, не только за свои. — Я слышу, как ты дышишь, Николо, и я знаю, что ты меня слушаешь, — продолжая держать в одной руке огнестрел, альфа снял с крючка ключи. Допустим он сейчас откроет, а дальше что? В дом Горация однозначно нельзя пускать, сразу пронюхает, в какой Эди комнате, и ожидать от него можно, что угодно. И оставлять омегу в одиночестве нельзя совершенно, а попросить кого-либо из знакомых нет возможности. Потому остаётся два варианта: либо открыть дверь и размазать опасному гостю мозги по террасе, либо не открывать и отказаться вести какие бы то ни было переговоры; вот только второй вариант опасен тем, что Гораций, насколько знал Никó, человек непредсказуемый и без каких-либо моральных рамок — Убери своих людей от моего дома, и тогда можем поговорить, — деланный смешок за дверью заставил напрячься ещё больше. Главное не подставить омегу и чтобы приступ не хватил, а иначе защитить оборотень не сможет даже себя, не говоря уже о любимом — О каких людях речь? Я один, можешь проверить — Я отлично знаю, что в одиночку ты никогда не работаешь, всю грязную работу делают за тебя другие. Убери людей, иначе Богом клянусь, твои мозги разлетятся по всей улице, — Гораций раздражённо цыкнул языком, скрестил руки на груди и закатил глаза, после чего оглушительно свистнул, что у Николо уши заложило. — А теперь уходи, я сейчас не в том состоянии и положении, чтобы с тобой разговаривать. Так что через два дня на площади в полдень. Тет-а-тет, а иначе тебе с твоими прихвостнями мало не покажется — Если ты, щенок, обманешь меня, тебя мой ненаглядный племяшка даже с самыми лучшими детективами не отыщет, — внутри что-то ëкнуло и оборвалось, ноги стали ватными; он согласился, вот так просто? Во всех его действиях должен быть подвох, не могла эта псина просто убрать своих щенков с позиций и легко согласиться на личную встречу. Что-то он задумал, точно… Снаружи послышались удаляющиеся шаги, а едва они стихли, оборотень с ружьём моментально осел на пол. Нутро, коим мужчина чуял неладное, как будто чем-то обожгло, отчего сделать вдох казалось трудным. Благо хоть не приступ, и на том спасибо. Два дня… За это время надо успеть спрятать Эдема в доме кого-нибудь из членов гильдии. Когда же на плечо легла чья-то рука, альфа сильно дёрнулся и схватился за огнестрел — Ты чего тут сидишь? И чего такой бледный?.. — зевнув, омежка положил ладошки на заметный уже круглый живот. Сипло выдохнув, Николо развернулся и прижался лицом к пояснице и немного бедру жениха, прикрывая глаза — Ничего, не волнуйся. Всё хорошо, я уже всё уладил, а сел потому что ключи уронил, — маленькая ложь во благо никому не повредит; старший уткнулся носом немного выше, в тугую округлость, и глубоко вдохнул, ощущая приятный аромат свежей одежды и мыла — беременность никак не поменяла запаха омеги, отчего оба уже знали, что малыш (или малышка) будет оборотнем — Ники, пойдём куда-нибудь перекусим? Я тортик хочу, — голос заспанный ещё и не совсем твёрдый заставил приоткрыть глаза и из-под ресниц глянуть на Эдема, пока уголки губ разъезжались в слабой улыбке, образовывая морщинки от носа. — И чай с грушей и мятой. Вкусный такой, помнишь? Ну ты чего смотришь так на меня? — вполне резонно решив, что его сейчас не слушают, Эди надул щëки и скрестил руки на животе — Ничего, просто я понял сейчас, с какой стороны на тебя лучше всего смотреть, — сразу после этого альфу слегка щелкнули по носу, а «домоначальник» закатил глаза и беззлобно фыркнул — Поможешь одеться? А то я до пуговиц не дотягиваюсь, — оборотень заулыбался совсем уж явно и завилял бы хвостом, если бы сейчас был в ипостаси зверя. — Хотя мне что-то кажется, что ты бы с бóльшей охотой меня раздел — Даже не начинай, — мог бы, уши бы опустил, а так их человеческая форма только жаром налилась. С такими разговорами и про визит Горация забыть нетрудно было, потому, быстро отстранившись, альфа поднял с пола ружьё, ключи и, вернув всё по своим местам. — Клюквочка, мне надо с тобой поговорить. Только ты меня выслушай и не перебивай, хорошо? — приобняв будущего мужа за раздавшуюся талию, мужчина осторожно повёл его в сторону спальни и старался поглядывать за чужой реакцией, но прямо не смотреть. — Мне надо будет уладить кое-какое дело и для этого нужно, чтобы ты пожил у кого-то из ребят из гильдии. Я договорюсь — Но почему? — хлопнув глазками, омега смерил возлюбленного удивлённым взглядом. — Я буду тебе дома мешать? Так я могу сам справиться и один посидеть — Не будешь, просто… Просто так надо, тебе нельзя оставаться одному, но сам я за тобой не смогу присмотреть. Честно, если бы я мог, я бы не просил, но… Аргх, чëрт!.. — подобрать слова нормально, чтобы это не выглядело как бред заядлого пьяницы, не получалось, отчего Никó едва стену кулаком не ударил, но только лишь прорычал и ненадолго сжал челюсти чуть не до зубного скрежета. Внутри за пару секунд разгорелся странный гнев на себя самого, что во многом хорош, а разговор достойно вести не может, несмотря на воспитание; только полыхнувшую было искру быстро остудило прохладное прикосновение — Ты же мне потом объяснишь всё? — глаза омежки чуть намокли, почему мужчина практически мгновенно остыл и, положив ладонь на мягкую бледно-розовую щёчку, нежно провёл большим пальцем под ресницами. — Обещаешь? — Сердцем клянусь, только ты роди, не хочу, чтобы это произошло раньше положенного, — Эдем шмыгнул носом и потерся лицом о шершавую, немного мозолистую от карандашей кисть, глухо что-то мыкнув и ощутив на другой щеке лёгкий невесомый поцелуй. — Так ты хочешь какой-то торт или кекс и чай, да? — Мгм…