Я отпускаю тебя.

Когда Столас зовёт его в кино в полнолуние, Блиц недовольно закатывает глаза. Им вертят, как марионеткой, ему настопиздело зависеть от более сильного, от сраной могущественной шишки ада. — Ладно. — Гримуар нужен, как ни крути. Трах в кинотеатре так трах в кинотеатре. У принца загораются флюорисцентно-алые глаза, красивые донельзя, он сам по себе ужасно красив, настолько, что смотреть невозможно, отчего выворачивает до трясучки. Бес — уставший — не хочет вообще ничего, поэтому в кино не делает ни единой подвижки к Столасу. Пускай тот сам кладёт руку ему на колено, шепчет пошлости на ухо, поворачивает лицо импа к себе и целует. Темнота окутывает и обволакивает, отчего устойчиво начинает тянуть в сон, а дополнительно желанию поспать способствуют тихие сопливые диалоги героев на экране. О чём они вообще пиздят? Было бы интересно, если было бы не насрать. Он помнит фразу «нам нельзя быть вместе», а потом просыпается от поглаживания по макушке. Сеанс уже закончился — экран погас. Противный свет в зале бьёт в глаза и голова пульсирует от боли, а ладонь Столаса почти обжигает, поэтому Блиц недовольно её сбрасывает. — И как тебе фильм? — Принц беззлобно усмехается. — Невероятно. Главная героиня настолько хороша, что я бы ей дал. — Там двое мужчин. — Тогда бы тем более дал. Слышится слишком искренний для херни, которую сморозил Блиц смех, сменяющийся стеснительным: — Не хочешь сходить в ресторан? — У меня дико трещит голова, давай лучше сразу к тебе. Столас тут же послушно открывает портал в свой дом. Почему-то на кухню. Оставляя беса в лёгком недоумении, роется по ящикам сверху, пока не находит тот, в котором красуется куча различных упаковок таблеток, стоящих в ряд. Взглядом Блиц выхватывает баночку антидепрессантов, что скоро скрывается за дверцей. Становится… не по себе. Весь из себя важный титул, член напыщенно-гордой королевской семьи с нерушимой репутацией, а глотает колёса, чтобы поддерживать в себе желание жить. С одной стороны начинает даже немного щемить где-то глубоко, появляется желание потрепать Столаса за плечо, успокаивая. С другой — да чего ему вообще не хватает, этому куску говна? Но тревожность за принца почему-то берёт верх. — Обезбол. Держи. — Блицу протягивают двухцветную пилюлю и стакан холодной воды, от пары глотков которой уже немного лучше. — Спасибо. — Настроения выёбываться нет, осталась лишь благодарность, которую он не покажет. — Пройдём в спальню? Да, давай, просто пусть это уже поскорее закончится. В их договоре ни слова о том, что секс обязан быть хорошим, верно? Вот и супер, автоматически выполнил долг и пошёл отсюда. Имп заваливается в постель, пока Столас до сих пор стоит в дверях. — Чего ждём? — Недовольно протягивает Блиц. — Ничего. Спи. Я присоединюсь попозже. — Столас выключает свет и уходит, оставляя беса в растерянности. И что за херня? Позже доходит мысль — в очередной раз принц пытается делать вид, словно бес нужен ему для чего-то кроме секса. Зачем весь этот ебаный спектакль? Ещё часа полтора Блиц, обессиленный гневом, пытается заснуть обратно и отделить себя от злобы на всю сраную верхушку в иерархии ада. *** Последнее, к чему готов Блиц на утро после ночи со Столасом, так это раздражённо кричащая Стелла, увидевшая их в одной постели. Не первая с ней встреча, однако приятнее не стало. Столас уводит жёнушку подальше, но крики и звуки чего-то бьющегося слышно с другого конца дома. — Ты — опущенный кусок дерьма! — Она проходит мимо спальни. — Развлекайся с помойными импами сколько влезет, только не смей меня позорить, мудак. Принц возвращается заметно измождённым. Исчезают только-только появившиеся из-за ссоры зрачки, а круги под глазами будто глубже и темнее, чем обычно. Он, сгорбившийся, приседает на край кровати, опираясь на неё дрожащими руками, и внезапно всхлипывает. — Ты чего? — Выдавливает из себя бес и слышит, как всхлипы перерастают в рыдания. Твою мать. Он не умеет поддерживать и успокаивать, ему в целом тяжело справляться с чужими эмоциями и единственное, что приходит в голову — схватить Столаса за локоть. Тот в ответ прижимается ближе, подставляясь под прикосновения, которые Блиц отчаянно старается сделать успокаивающими. Он зарывается в шерсть, не грубо, как обычно, а мягко и медленно. Принц казался ебучей статуей, восхитительной, но всё равно безэмоциональной и отстранённой. Картиной в галерее, которой можно любоваться, сюжет которой можно анализировать, про которую можно почитать на стендах рядом, но до которой никогда не дотронешься. Между ней и тобой маленькое расстояние длиной в огромную пропасть. — Поцелуй меня? — Столас просит робко и тихо, словно отказ его добьёт окончательно. Остаётся лишь послушаться. Рукой Блиц аккуратно проводит по груди Столаса и ощущает, как бьётся чужое сердце. Момент слишком интимный, словно это самое сердце бесу доверчиво вручили и сказали делать с ним что угодно. Он о таком не просил. — Спасибо. *** Близость душит, полностью перекрывая кислород. Блиц привык к манёвренности, возможности в любой момент слиться и уйти как не бывало. Обязательства сковывают ошейником, пускай и золотым — любви отчаянно хочется, но ненадолго. Потом остаётся лишь желание вырваться. — Зачем ты мне это рассказываешь? — Хочу, чтобы не зазнавался. Я тебе не принадлежу, понятно? Я не твоя ёбаная игрушка. Ни с кем Блиц не трахался. Просто надо показать Столасу — он, пускай и является по сути его секс куклой, от него не зависит и не будет как сучка таскаться за ним повсюду, по пути рассыпая клятвы в вечной любви. Их «любовь» вообще живёт всего одну ночь в месяц, и после неё они остаются каждый сам с собой один на один. Оставь, освободи их обоих, хватит держаться за то, чего нет. «Просто будь. Со мной» — словно пощёчина. Внутри всё сжимается. Слова обволакивают, обнимают крепко накрепко, отчего хочется тянуться к этой необоснованной ласке, прильнуть поближе. Становится страшно от своей же реакции. С членом Гоэтии можно забыть о свободе нахуй, нужно бежать отсюда побыстрее, а не расплываться в лужу. Поэтому Блиц и убегает. *** В следующее полнолуние Столас не пишет. Да и слава, блять, всем потусторонним силам. Нет этих цепей вокруг горла, можно выдохнуть. Но отчего-то неспокойно. Бес обсессивно проверяет телефон, и между каждым взглядом на экран проходит всё меньше и меньше времени, промежутки стремительно сокращаются. Движения становятся нервными, рваными. — Вы меня слушаете, сэр? Ебучее собрание. Краем глаза Блиц видит, что Столас появляется в сети. Наверняка напишет срочно дуть к нему ебаться, сволочь. — Хорошая идея, Мокс. Зелёненький огонёк больше не красуется рядом с фото принца — тот уходит в оффлайн. Гандон. Самому не понятно, что тут плохого, из-за чего расстраиваться и злиться. Наверное, просто стало слишком мало внимания, это прекрасно лечится первым подцепленным в баре. — Вы правда не против дать нам премию в два оклада? Стоп, что? *** Без пернатого откровенно тоскливо. В выходной остаётся лишь пялить в стену, замотавшись в одеяло. Где-то в районе груди образуется огромная дыра, ничем не заполняемая. Блиц выходит на работу вне графика, потому что глаза болят листать фотографии, где он не одинок, где он словно кому-то нужен. Заказчик весь из себя вычурный, готовый вот-вот лопнуть от возмущения по ходу рассказа про жену-изменщицу. Монолог целиком состоит из неестественно высокопарных оборотов и хитровыебанных словечек, половина которых сразу вылетает из головы. Платят не за услуги слушателя, да и изложение по прослушанному тексту писать не требуется, а значит можно пропустить добрую часть истории и перейти сразу к делу. Молодая вдова печальной не выглядит. Ей идёт чёрный точно так же, как идёт улыбка. В обзор прицела видно, как к девушке подходит другая и льнёт к ней, целуя в щёку, висок, уголки губ. В любое другое время цель была бы поражена мгновенно, но… как-то неправильно делать это сейчас. Не Блицу судить о верности и прочем дерьме, так пусть деваха поразвлечётся лишний денёк, всё равно ей прямой и неотвратимый путь в ад. — Сегодня не вышло. Знаете, похороны, все дела, толпа людей вокруг… — Лениво растягивает Блиц, объясняясь перед жаждущим мести мужчиной. — Разве за свои кровные я не могу рассчитывать на её скорейшую мучительную смерть? Если её не жалит вина передо мной и моей династией… Началось. Бес неосознанно перестаёт слушать, только мозг вырывает из общего потока рандомные фразы. — Эта женитьба испортила мне всю жизнь! — Театральный взмах рукой. — Я ведь никогда не любил эту женщину, она как цунами разрушила меня до основа… — А что, на Земле отменили развод? — Импу начало надоедать. — Для вас всё слишком просто. Сразу видно простолюдина. — Эй! — Такие браки решаются ещё на этапе беременности матерей, дорогой мой. О, значит брак по расчёту. Даже так… Винтовка кажется тяжелее обычного, когда Блиц вспоминает ту беседу. На закономерный вопрос о том, какая тогда разница, была измена или нет, звучит тупорылое: «Дело чести». Есть тут среди знакомых одна птичка, которая хотела ёбнуть супруга по той же причине. Это кажется таким несправедливым, хотя жизнь и смерть всегда несправедливы. Были, есть, будут. И когда только в бесе проснулась эмпатия? Спустя столько убийств, серьёзно? От Мокси заразился воздушно-капельным путём, не иначе. Звучит выстрел. Блиц задумывается о том, что могло бы случиться со Столасом, доведи Стелла дело до конца. *** Столас продолжает играть в молчанку, а Блиц не собирается сдаваться первым, писать, звонить, приезжать к тому домой и унижаться. Внутри всё разъедает, как кислотой, медленно, но верно, и становится сложно противиться желанию узнать, как там принц. Бес выспрашивает у загадочно улыбающейся Милли, слышала ли она что про его неуловимое королевское, блять, высочество; ищет заветное имя в заголовках газет и пытается услышать по телевизору. Но подчинённая разводит плечами, напечатанные буквы отчаянно не хотят складываться в «Столас», а телеведущие молчат. Вернее говорят, и очень много, однако совершенно не о том. Блиц спит буквально с первым встречным, чтобы расслабиться, и не чувствует ничего. Не находит ни успокоения, ни даже разочарования в партнёре на одну ночь. Просто усталость. Он в последнее время только и делает, что нагружает себя работой. Ещё чуть-чуть и начнёт искусственно натравливать людей друг на друга и подставлять невиновных, лишь бы побольше заказов и поменьше свободного времени, в которое можно думать. Сознание же находит лазейку и отыгрывается на нём во время сна – имп стабильно ищет Столаса, идёт по дорожке из опавших совиных перьев, высматривает красные глаза и никогда не встречается с ними взглядом. Однажды он натыкается на них – и понимает, что это реальность. Тело цепенеет, а язык не слушается, не даёт что-либо сказать. – Давно не виделись. – В голосе явная тревога. – Блиц. Бес ждал не такой встречи. Член Гоэтии, казалось, максимум удостоит его коротким кивком головы и гордо пройдёт дальше. Или припомнит долг в виде пары неслучившихся ночей. Но Столас стоит здесь, перед ним, отчего-то смущенный. – Я начал думать, что ты умер. – Вырывается из Блица. Не самое лучшее, что можно сказать после долгого перерыва в общении. Принц смеётся максимально нервно, уже почти не стараясь держать лицо. Между ними исключительное напряжение, и Блицу срочно нужно придумать, как это исправить. – Куда ты вообще пропал? Разве тебе не нужно, ну там, собирать с меня дань в полнолуние? – Боюсь, мне пора. Он просто сливается без причины, избегая Блица. Нашёл кого-то другого? От пробегающей мысли плохо, хотя, по идее, должно быть наоборот. Их со Столасом связь создавала иллюзию нужности. Будто Блиц кому-то необходим, пускай и так странно. После короткого диалога остаётся лишь пустота. *** – Скажите спасибо, что Столас до сих пор предоставляет нам чёртов гримуар. Не знаю, зачем и почему. – Потому что вы ему нравитесь, сэр. Слова Мокси действуют, как пощёчина. Тот же звон в ушах, тот же сбой в координации после, будто мозг теряет власть над телом. Задумывался ли Блиц об этом? Безусловно. И тут же стыдился – мысли слишком странные, больные и в особенности эгоцентричные. Большого ты о себе мнения, милый, что за тобой якобы бегают всякие принцы, искренне заинтересованные в отношениях. Да как посторонние могут знать о них со Столасом лучше, чем они сами? Блиц заводится, злится до скрипа зубов, готовый послать своих работников нахуй. – Мокс? – Да? – Завались. Настал день икс, пора отдавать книгу обратно. Блиц насторожен и внимателен к поведению Столаса. Тот и вправду приветствует беса с каким-то теплом, хоть и держится осторожно. Его выдают жесты, более плавные и мягкие, будто замедленные. И то, с каким выражением лица тот разглядывает Блица. Это даже, наверное… нежно? А вдруг со стороны и правда виднее? Они сидят в тишине, смотря друг на друга. Внутри себя Блиц даёт их связи шанс. Своеобразно, конечно. Как умеет. – Может, нам стоит прекратить сотрудничество? Сейчас, вот сейчас его остановят, возьмут за руку, но не грубо, а с трепетом. За него поборются и он поймет, что чего-то да стоит, может стоить. – Возможно. – Спокойно отвечает Столас. – Я отпускаю тебя. Теперь тебе нет надобности приходить ко мне. И вручает блестящий жёлтый кристалл, которым можно открывать ебучие порталы сколько влезет.