Это был субботний день. На главной улице небольшого городка царила тишина, были слышны лишь звуки шелеста листьев над землёй. Вокруг не было ни одной души. Все магазины закрыты, потому как их владельцы слишком устали дожидаться следующих покупателей.
Высокий парень с рыжими, растрёпанными волосами и яркими глазами шёл по улице. Его руки были в карманах, а за спиной висел чехол с гитарой. Рыжеволосый напевал себе под нос, и если бы кто-то рядом услышал его, то заметил бы, что тот по нескольку раз перенастраивался, начиная петь другую песню, которая “крутилась” у него в голове. Может, это и было немного странно, но в этом и не было ничего плохого. У него был тёплый, милый, словно “улыбающийся” голос.
Отоя пробежался руками по своим волосам, и засунул ладони обратно в толстовку, пока они не замёрзли. Сегодня он должен был выразить свои чувства с помощью песни. Это была слишком хорошая возможность, чтобы упустить её. Он обдумывал всё это несколько недель.
Он собирался встретиться с Нанами в парке, в котором они вместе написали их первую песню — “Brand New Melody”. Музыка всегда была неотъемлемой частью жизни Отои. Он, будучи маленьким мальчиком, воспитанником детского дома, мог петь даже о совершенно бессмысленных вещах, вроде пролитого напитка, или же новой пары обуви, которую ему выдали. Парень улыбнулся сам себе.
“Та песня про обувь была ужасной, — подумал он
, — и почему она всем так понравилась?”
Отоя распахнул ворота в парк, и, зайдя туда, послушно закрыл их за собой. В то время, как шёл, он случайно зацепил своими ногами несколько листьев, подбросив их в воздух. Сейчас его голос стал громче, его тон повышался всё снова и снова.
— Иттоки-кун!
Это был её голос. Ясный, чудесный, излучающий свет. Отоя тотчас же перестал петь, и его сердце забилось быстрее. Ещё минуту назад он совсем не нервничал, так отчего же сейчас начал? Он поднял голову и увидел фигуру, стоящую возле скамьи и махающую ему рукой.
— Нанами!
Он пошел чуть быстрее, чтобы не заставлять её стоять и ждать, да и просто чтобы поскорее оказаться рядом с ней — там, где он желал быть. Когда Отоя наконец добрался до неё, чуть не засмеялся.
— Нанами! Ты зачем надела всё это?
Её большие, искрящиеся глаза выглядывали из-под маленькой щелки между её зимней одеждой. Отоя мог разглядеть три шарфа, несколько свитеров, огромные лыжные штаны и шапку — вряд ли хоть кто-то стал бы носить всё это. Она походила на маленького пухлого пингвина, её руки торчали над всеми слоями одежды. Это заставило его хихикнуть. Нацуки был бы рад увидеть эту картину.
— Мне было холодно. Томо-чан сказала мне укутаться потеплее, вот и надела кучу вещей, на всякий случай. Но сейчас...
Её голова опустилась вниз от стыда.
— Что такое, Нанами?
Отоя внезапно забеспокоился о ней. Она выглядела такой грустной, и...
— Сейчас мне слишком жарко, и я не могу достать до застёжки, чтобы снять это пальто.
В этот раз парень уже расхохотался.
Как только они сели на скамейку, рядом с небольшой кучкой из пальто и шарфов, Отоя достал свою гитару и принялся лениво наигрывать аккорды. Было приятно сидеть вот так, рядом друг с другом, будто они находились в каком-то своём небольшом "пузыре”, отделяющем их обоих от внешнего мира.
— Так о чём же ты хотел поговорить, Иттоки-кун?
Отоя заметно вздрогнул после этого вопроса. Начав тереть свою шею, он покраснел, слившись цветом со своими пламенными волосами и глазами.
— Э-э-эм, ну, понимаешь, я хотел поговорить об этом с тех пор, как... Нет, не так, э-э, в последнее время я решил, что... Хотя, знаешь, забудь... Сделай вид, что я ничего не говорил...
Он старался смотреть куда угодно, но только не на её лицо. И всё же, случайно наткнувшись на него взглядом, он увидел лёгкую улыбку, которая освещала утончённые черты лица девушки. Её глаза были закрыты, и спустя некоторое время Отоя заметил, что она всё равно его не слушала. В конце концов, он всё ещё играл на гитаре.
The perfect opportunity...
Ещё одна строчка пробежала у него в голове, и тогда, он глубоко вдохнул воздух, и тоже закрыл глаза.
Every day the seasons change, step by step
It feels like all the colours blend until December,
Yes, every day I tell myself not to forget,
That day we met...
Words you say reach into me, one by one
Truly I could never leave, you are my sunshine
And I know you so well, and still I'd like to know you better...
Let's start from where we left off yesterday,
There's so much I didn't get to say,
My darling with your smile, we could
Chase away the rain
Every day with you, the sun comes out again!
Don't look back until we are far away,
Memories we have are the ones I always remember when I'm
Feeling alone, and still I know I'm never alone...
Let's start from where we left off yesterday,
There's so much that I still want to say,
My darling with your smile, we could
Chase away the rain,
Every day with you, the sun comes out again!
Let's stay this way, I'll chase away the rain!
Every day with you, the sun comes out again!
Затем, с одним последним ударом струн, песня завершилась. Отоя раскрыл свои веки, и увидел сияющие от восторга золотые глаза Нанами.
“Эта песня для тебя, Нанами. Догадываешься ли ты, что это значит?”
— Иттоки-кун, это было так красиво! Я... Я... Думаю, теперь я поняла.
— Поняла? Это было настолько очевидно? — выпалил он, прежде чем успел подумать, что сказать.
— Я люблю твою лирику, Иттоки-кун. Она всегда наполнена жизненной энергией, я люблю такие песни, — она улыбнулась, и её щёки стали розовее, чем прежде, — я хочу, чтобы твоя энергия никогда не иссякала!
— Нанами...
“Сейчас или никогда”, — произнёс голос в голове Отои. Он встал.
— Эта песня выражает то, что я на самом деле чувствую... Ты значишь для меня гораздо больше, чем можешь себе представить, — он посмотрел вниз на землю, и его голос стал звучать намного тише, — я... Я влюблён в тебя, Нанами.
Он уставился на свою собственную обувь на земле, которая была усыпана листьями. Пара девичьих туфель появилась в его кругозоре, и голос прошептал:
— Иттоки-кун... Я думала, ты знаешь, что я чувствую то же самое...
Чувствую то же самое... Я думала, ты знаешь, что я чувствую то же самое...
Отоя перевёл взгляд на девушку напротив него. Глаза Нанами были такими же зачарованными, как и его собственные. Он взял в руки её лицо, и осмотрел: её подбородок, её нос, её маленький рот, её рыжие волосы, взъерошенные ветром, и снова взглянул ей в глаза.
Никого не было рядом, и никто не увидел их первый поцелуй. Парк был пуст. Небо было затянуто облаками, но, кое-где, люди начали замечать между ними серебристые просветы: сквозь них начали пробиваться осенние лучи солнца, освещая собой зарождение чего-то нового.
