four

Поппи Помфри (I)

      Покой в больничном крыле нарушил патронус Минервы МакГонагалл, который принёс новость о том, что никогда не должно было произойти в стенах школы.       — Мадам Помфри. На школу напали. Готовьтесь принимать пострадавших, – раздался голос Минервы, и голубая кошка, махнув хвостом, просочилась сквозь стены.       — Мерлин Милостивый, — прошептала Поппи, – сохрани жизни всех. Они не заслужили этого ужаса.       Не теряя больше ни секунды, отодвигая назад бесконтрольную тревогу, женщина принялась готовить больничное крыло. Расширяя пространство и увеличивая количество коек, Помфри вспоминала всевозможные заклинания, которые могут ей пригодиться при оказании помощи.        — Уайнскотт! – крикнула Поппи своей помощнице, — готовь большой запас крововосполняющего зелья, бадьяна и костероста. Сегодня будет тяжелая ночь.       Мисс Уайнскотт немедля начала взмахивать палочкой, призывая всё необходимое заклинанием Акцио и заполняя все свободные полки зельями.       Спустя мгновение началось страшное.        Десятки раненых, юных волшебников, нескончаемым потоком заполняли больничные койки. Кто-то был проклят заклинаниями, кто-то умирал от смертельного ранения, но две женщины боролись за каждого волшебника, вырывая их из лап смерти.       Более взрослые студенты, которым хватило пары капель бадьяна и несколько глотков крововосполняющего, рвались обратно в коридоры школы, и мадам Помфри не успевала их остановить.        Время бежало неумолимо, а раненые все поступали. Зелья заканчивались, силы взрослой женщины были на исходе. Внутренний резервуар с магией истощался, не успевая восполнять запасы.       Очередной патронус в виде лани, грациозной поступью ворвался в шумное пространство.        — Двор школы. Сейчас. – произнесла лань и унеслась в открывшиеся двери.       Покинуть стены больничного крыла Поппи не могла. Множество раненых и находящихся на грани смерти студентов не могли остаться без помощи.        — Мадам Помфри, – Уайнскотт подбежала к женщине, — у нас нет волчьего противоядия. Билла Уизли покусал оборотень и ему срочно нужно выпить зелье.        — Так отправляйся в кабинет профессора Снейпа, – проговорила женщина. — Я не могу оставить раненых.        — Поппи, – твердым голосом сказала женщина, – а я не могу уйти отсюда, потому что я питаю своей магией мистера Уизли, который может умереть в любую минуту.       Внимательно посмотрев на Уайнскотт, женщина сделала глубокий вдох и кивнула головой.       Попросив пару студенток-старшекурсниц помочь второй женщине, Помфри выбежала за пределы больничного крыла.       Она не помнила, как пришла во двор школы. Что-то тонкой нитью тянуло ее в это место. Она замерла возле ниши с северного входа и увидела зловещую Темную метку в небе.        Закрыв рот руками, чтобы не издать ни звука, женщина увидела, как что-то падало с астрономической башни со стремительной скоростью.       — Арресто Моментум! – выкрикнула женщина, замедляя падение неизвестного. Чем ниже опускалось что-то серое, тем ярче было осознание женщины. Как только тело мягко приземлилось на землю, Поппи испытала настоящий животный страх.       Тот, кто мог спасти мир – был убит. Дамблдор был мертв.        Как и надежда, которая умерла в этот момент.        Пытаясь осознать произошедшее, взгляд женщины переместился на колбу с каким-то зельем, которое откатилось от тела мертвого директора.        Мгновением спустя, двор школы был заполнен десятками волшебников, которые не сдерживали своих эмоций и оплакивали великого волшебника.        Тихий звук раздавленной колбы донесся до слуха женщины, заставив ее замереть от увиденного. Серебристо-голубой туман поднялся в воздух и показал Помфри то, чего она никогда не хотела видеть. Потеряв дар речи, взрослая женщина не могла издать и звука. Туман рассеялся, а на месте разбитой колбы появилась белая трава.        То, что она увидела не должно повториться никогда.  И она сделает всё возможное, чтобы этого не случилось.

***

Невилл Лонгботтом (I)

      Невилл поднялся с трудом. Рана на животе не казалась критичной, но доставляла немало неудобств. Он не представлял, что такого страшного могло произойти, что заставило Гарри с таким лицом пронестись мимо него, почти не заметив.       — Джинни! Джинни, нужно идти, нужно найти Гарри! — самому Невиллу его крик казался не более, чем задушенный шепот ужаса. Сил не было, хотя всё его нутро вопило от ужаса.       Но подруга расслышала его и обернулась с выражением лица полным ярости, скорби и страха. Этот странный коктейль эмоций, как будто ещё раз врезал ему по ребрам.       — Я не могу, Невилл, тут младшекурсники, нужно защитить их и доставить к Помфри пострадавших! — волосы Джинни казались огнем от бесчисленных вспышек заклинаний. Но он не мог ждать.       Мальчик чувствовал, что нужно идти, несмотря на боль, пробраться к выходу из школы и узнать. Ответ на вопрос, который ещё не сформировался в его сознании. Но ему жизненно необходимо было прямо сейчас оказаться во дворе школы.       — Джинни, я… мне просто нужно…       И он развернулся, пустившись по коридорам школы и не оглядываясь. Ему казалось это предательством, но зов его интуиции был в разы сильнее, чем это чувство.       Коридоры школы были заполнены дымом, крошевом из стен и телами. Невилл бежал, стараясь прогнать из головы визгливый хохот Беллатрисы, который отскакивал от стен и доносился до него из многочисленных коридоров Хогвартса.       Поворот, ещё поворот. Столкновение. Некто в капюшоне отскакивает от него, прижимая к груди волшебную палочку, но не нападая. Невилл пятится назад, вглядываясь во тьму мантии. Нарцисса Малфой. Мать Драко Малфоя, жена Люциуса Малфоя. Сестра самой злобной ведьмы столетия.       Секунды зрительного контакта. И женщина лишь легко отталкивает его, устремляясь дальше по коридору, будто не произошло ничего удивительного.       У Невилла нет времени думать об этом, хотя на задворках сознания маячит ужас от встречи с этой Пожирательницей. Но он бежит дальше.       Поворот, двор школы. И тело само заставляет его затормозить у западного проема. На земле лежит некто в серой мантии. Она кажется серебристой в свете луны, также как и борода её владельца. Глаза механически подмечают всё это, пока мозг судорожно пытается найти причины того, что он видит такой боггарт.       Но это не злобное существо, не заклинания и не очередная уловка Воландеморта. Это режущая душу правда.       Ему казалось, что часть его детства, с которой он не мог попрощаться после случившегося с родителями, вырвали из него с корнем и бросили рядом с каменными выступами Астрономической башни.       Больше нет того, кто придёт и спасет их. Больше нет того, кто укажет верный путь.       Дамблдор мёртв.       Невилл переставляет трясущиеся ноги, желая подойти к директору и краем глаза подмечая, что студенты уже стекаются во двор. Крик. Он поворачивает голову, фокусируясь на голубоватом дыме недалеко от него. И увиденное заставляет его внутренности судорожно сжаться в каком-то библейском ужасе.       То, что он увидел, не должно повториться никогда. И он сделает всё возможное, чтобы этого не случилось.

***

Пэнси Паркинсон (I)

      Оглушающие крики разносились по всем коридорам школы. Юные волшебники сбивались маленькими кучками и прятались по углам от преследовавших их пожирателей. Терпкий запах страха разъедал воздух и тонкой струйкой проникал в легкие, делая каждый вздох почти невозможным.       Пэнси шла бежала, петляя между людьми, пытаясь вырваться наружу. Она не боялась, что ее схватят, на интуитивном уровне она чувствовала, что не умрет ни сегодня, ни в ближайшее время. Паркинсон знала только одно, ей срочно нужно оказаться во дворе школы.       Безумный крик Лестрейндж и рёв Сивого заставили остановиться её на долю секунды и увидеть то, чего она никогда не хотела видеть.       — Это всего лишь грязнокровки, Пэнс. Они не твоя забота, — говорил разум девушки.       — Это был первокурсник, бездушная ты сука. Ему было 11, — ответило сердце.       Паркинсон прикрыла глаза, делая выбор в пользу разума, и продолжила свой ход в манящее место.       Выбегая из двери, ведущей во двор, девушка забежала за колонну и остановилась, как вкопанная. Ей казалось, что время остановилось, и все звуки стихли по одному взмаху палочки.       В мрачном небе ярким заревом взошел изумрудный череп с выползающей из него змеей. Паркинсон, как завороженная, смотрела на Темную метку, понимая, что только что произошло. Ее взгляд следил за предзнаменованием, как вдруг переместился на что-то летевшее с астрономической башни. Пэнси задержала дыхание и наблюдала за тем, как серое одеяние развевалось по ветру, впитывая в себя капли дождя и надежду человеческих сердцец, которые вот-вот разобьются об каменную кладку.       — Арресто Моментум! —услышав крик и мелькнувшую вспышку, Пэнси вжалась в колонну, не рискнув искать кто и откуда произнес заклинание.       Спустя часы пару минут она высунула голову из-за укрытия.       Везде пусто. Кроме центра двора.       Одна секунда и полное осознание. Дамблдор мертв.       Молнии наперебой светились на небосводе, подсвечивая мертвое тело директора. Не покидая своего укрытия, Пэнси увидела, как недалеко от Дамблдора лежала склянка с серебристо-голубым оттенком. Желание подобрать колбу росло с каждым мгновением, как вдруг она услышала множество голосов, которые направлялись во двор школы.       Десятки, сотни людей пробирались во двор школы, все ближе подходя к безжизненному телу директора, не обращая на неё никакого внимания.       Это место никогда не слышало столько отчаянных криков и слез.       Это место никогда не видело столько страха и боли.       Решив выбраться из своего укрытия, девушка медленно двигалась в сторону толпы, ведомая своими целями. До ее слуха донесся легкий треск, и в воздух поднялся серебристый туман, который привел Пэнси в леденящий ужас. Пронзительный крик вырвался из горла Паркинсон.       Некоторые студенты обратившие внимание на девушку приняли ее состояние за скорбь по директору, но ей, по-большей части, было всё равно на смерть Дамблдора.       То,что она увидела не должно повториться никогда.И она сделает всё возможное, чтобы этого не случилось.

***

Нарцисса Малфой (I)

      Нарцисса никогда не считала себя радикальным человеком. Она спокойно воспринимала себя, как того, кто способен мыслить взвешенно и рационально. Эдакий бастион спокойствия и разума в бесконечном сумасшествий её сестрицы. Той, что осталась рядом.       Но стоя в мрачном затхлом местечке под названием “Горбин и Бэркес” и слушая предвкушающе насилие крики Беллатрисы, миссис Малфой пожелали себе стать радикальной. Здесь и сейчас. Ей было необходимо защитить своего сына. Не от ранения или случайно пойманного заклинания. От того, что способно расколоть его душу.       Плевать на тот ужас и страх, что Пожиратели готовы принести в стены когда-то родной школы. Там есть кому её оберегать. Она уверена, что Драко позаботился о том, чтобы хотя бы намекнуть Поттеру не высовываться сегодня из башни Гриффиндора. Она надеялась на это.       — Не волнуйся, сестричка, — Жаркий шепот Беллатрисы раздался прямо у виска. — Если Драко взял хоть что-то от Блэков, а не только страх до дрожи в поджилках от Малфоев, то он непременно справится с заданием. Я ему помогу. Он станет любимчиком у Темного Лорда, вот увидишь.       Глаза ведьмы блестели лихорадочно. Есть ли границы у безумного поклонения идее?       После такой проникновенной речи миссис Малфой просто не могла удержать этот порыв. Она, чёрт возьми, не обладала силами, чтобы сдержаться. Когда дверь Исчезательного шкафа почти захлопнулась, Нарцисса, словно тень, впервые за долгие годы последовала по зову своего сердца, а не разума.       И попала в ад.       То ли заклинание сработало неверно, то ли у шкафа были свои магические законы, но она попала в школу в тот момент, когда в коридорах уже летали искры проклятий и слышались острые крики учеников. Она оказалась в самом центре кошмара любого, кто когда-либо обучался в Школе Чародейства и волшебства Хогвартс. Мерлин, что же они натворили?       Ноги шагали машинально, а взгляд цеплялся за любую форму с зеленой окантовкой. Дамблдор уже убит или нет?       Эта мысль обожгла внутренности током. Дистанцирование всегда работает хорошо до момента, пока ты не столкнешься с реальностью. Пока не дашь себе поверить в то, что кажется обычным указом или смертным приговором, коих выносится сотни.       Нарцисса так глубоко забралась к себе в голову, что почти не замечала, куда несут ею коридоры волшебного замка, пока с ходу не налетела на кого-то.       Испуганный взгляд, растрепанные волосы, красно-золотой галстук. Невилл Долгопупс. Рука с зажатой палочкой крепко прижалась к груди.       — Что ты хочешь сделать, Цисси? Мы все знаем, что ты не в состоянии причинить вред какому-то мальчишке из Ордена. Ты слишком слабая для этого. — Ей казалось, что голос сестры звучал не только в её голове, но и разносился эхом по каменным коридорам.       Решение было принято мгновенно, спасибо, Белла. Легкий толчок и она спешит дальше, ведомая не то материнскими чувствами, не то обычной интуицией. Слава Мерлину, что она всё ещё слаба для убийства ребенка.       Она подлетает к восточному проему как раз в тот момент, когда молния освещает до ужаса пустой двор с лежащим прямо у каменных выступов телом. Эта неправильная и холодная картина навсегда отпечатается где-то на веках. Она будет возвращаться к ней каждый раз, когда залы Мэнора будут содрогаться от змеиного шипения.       Альбус Дамблдор мёртв.       И он умер неправильно. Он не должен был лежать изломанной куклой у подножия некогда неприступного и безопасного Хогвартса.       Нарцисса отсчитывает кажется 50 секунд до момента, пока двор не начинается заполняться студентами и профессорами. А голубое свечение не привлекает её взор.       Ужас наполняет каждую клеточку её тела, заставляя забыть, кто она и зачем пришла сюда в этот темный вечер.       То, что она увидела, не должно повториться никогда. И она сделает всё возможное, чтобы этого не случилось.