Не сумасшедшая

– Хочешь сказать, – недоверчиво уточняет Скарлетт, – я не сумасшедшая, а какой-то… Гримм? Сидящий напротив Ник Бёркхард, который уже почти час распинается о тех самых Гриммах, существах и прочих сопутствующих вещах, весело замечает: – Ты как будто разочарована. – Не пойми неправильно, – осторожно объясняет девушка, – просто я готовилась к совершенно другому разговору. Например, к такому, в конце которого её заматывают в смирительную рубашку и закрывают в комнате с мягкими стенами. По правде говоря, когда Коул сообщил, что нашёл «спеца, который поможет во всём разобраться», она искренне предполагала, что речь идёт о психиатре. И когда вместо логичных и вполне обоснованных предположений о состоянии её собственного психического здоровья ей вдруг выдают, что у неё что-то вроде дара видеть то, что скрыто от других, это несколько… пугает. – Пока всё звучит так, будто ты тоже сумасшедший, – в отчаянии выдыхает Скарлетт, не сразу сообразив, как это могло прозвучать. Однако Ник, похоже, совершенно не обижается, и в ответ даже улыбается ей. – Знаю, на словах всё и правда безумно, – соглашается он, – и я тоже поверил не сразу. Поэтому привёз с собой кое-что. С этими словами он встаёт с места и подходит к своей дорожной сумке. Покопавшись немного, достаёт оттуда внушительного размера книгу в кожаном переплёте и раскладывает прямо на кровати. Скарлетт в любопытстве подаётся чуть вперёд, умудряясь разглядеть пожелтевшие от времени страницы, испещренные красивым убористым почерком, и какие-то необычные гравюры. – Она, похоже, очень старая, – замечает девушка робко. – Так и есть, – кивает Ник. – Её писали многие поколения Гриммов. Можно сказать, это что-то вроде исследовательских дневников. Скарлетт вопросительно приподнимает бровь, переводя взгляд на мужчину, явно ожидая дальнейших пояснений. Но вместо них получает просьбу. – Опиши кого-то из тех существ, что ты видела. Ей приходится сглотнуть, прежде чем начать говорить. – Одно… одно было похоже на что-то вроде огромной летучей мыши. А другое – на человека с головой свиньи. Про третьего, кажущегося сейчас самым мерзким, говорить вслух не хочется совершенно, да и Нику больше, в общем-то, не требуется. Он склоняется к книге, начиная увлечённо перелистывать страницы, пока не находит нужную. Взяв тяжёлый том снова в руки, он подходит и протягивает его девушке, предлагая как следует рассмотреть. Скарлетт перенимает книгу осторожно, а мгновение спустя чуть не роняет на пол от удивления. Изображение она узнаёт мгновенно. Такие же огромные заострённые уши-локаторы, мелкие глаза, сплюснутый нос, обтянутые кожей выпирающие скулы. И полный рот острых длинных клыков. – Мадам Ришар! – восклицает она невольно, поражаясь столь невероятному сходству. И тут же замолкает, не зная, что ещё сказать и как всё это объяснить. Образовавшуюся тишину ненавязчиво заполняет Бёркхард. – «Murcielago», он же Вихрекрыл или Нетопырь. Способен убивать высокочастотным звуком, от которого буквально лопаются глаза, барабанные перепонки и внутренние органы. Так что без специальной нетопыриной трещотки к нему лучше не соваться. Поражённая информацией, да ещё и выданной таким будничным, почти небрежным тоном, Скарлетт глядит на него, не моргая, с абсолютно каменным лицом. – Ты же сейчас шутишь, правда? – Если бы, – Ник протяжно вздыхает и слегка морщится, вспоминая что-то явно малоприятное. – Держись на всякий случай от этой мадам Ришар подальше. – Она моя начальница, – мрачно выдаёт девушка. – Тогда… тогда старайся её не злить. Он неловко пожимает плечами, не придумав ничего лучше. Скарлетт в ответ лишь закатывает глаза, заранее понимая провальность этой идеи, но решает ничего не говорить. Прокашлявшись, Бёркхард перелистывает ещё несколько страниц и переключает внимание на других существ. Показывает ей чешуехвостов, стервятников, ищеек, сквернозубов, не забывая попутно рассказывать как, кого и за что они любят убивать. – А вот здесь уже знакомые тебе свинорылы. Отличаются превосходным нюхом и любовью к грязевым ваннам, но в целом никаких пугающих особенностей не имеют. Живут такой же жизнью, как обычные люди. – Да ладно, – с сарказмом тянет Скарлетт, – неужели хотя бы эти безобидные? – Настолько же, – в тон ей отвечает Ник, – насколько безобидны сами люди. Девушка понимающе хмыкает и опускает взгляд на открытую страницу. Она разглядывает рисунок, на сей раз заставляющий задуматься о Гуннаре. В его случае сходство не менее очевидное, но такого шока, как в первый раз уже не происходит. Осторожно проведя пальцами по контуру изображения, Скарлетт обращает внимание на текст. Буквы определённо выглядят знакомо, но выстраиваются в совершенно непонятные слова. – На каком это языке? – Здесь в основном немецкий, – отвечает Ник, не задумываясь. – Кое-где есть перевод, но по большей части только в поздних записях. Наши с тобой предки не сразу перешли на более интернациональный язык. – «Наши с тобой предки»? – шутливо переспрашивает девушка. – Хочешь сказать, они у нас одни? Ник беспечно пожимает плечами, улыбаясь. – Не совсем, но это, кстати, не исключено. Многие Гриммы так или иначе связаны между собой. Мы только недавно узнали, что одна моя подруга и «коллега по цеху» приходится мне четвероюродной сестрой. Скарлетт маскирует удивление за смешком. – Четвероюродной? Это вообще как? Что-то прикидывая в уме, Ник прищуривается и задумывается на пару секунд. – Если коротко, – выдаёт он, наконец, – то у нас вроде как общий прапрадед. – О, да вы должно быть невероятно близки, – иронично замечает девушка. – Смейся-смейся, – по-доброму подначивает Бёркхард. – Как бы ни было, это делает нас одной семьёй. А это, пожалуй, самое главное. В его голосе столько искренности и теплоты, что Скарлетт невольно проникается уважением. Наверное, если они и вправду окажутся какой-то очень дальней роднёй, возражать она не станет. – Ладно, возможный родственничек, – выдыхает она, решившись довериться окончательно, – рассказывай, что ещё мне нужно знать.