flying kites

      Рубашка. Тяжёлый вздох. Мингю нравилось то, как выглядело его тело, облаченное в белую ткань. Но больше всего ему нравилось, как Минхао почти никогда не застегивал до конца белоснежную рубашку. Да и в целом любые рубашки. Так и сидел перед холстом задумчиво, почти грузно, смотрел на краски и пятна на холсте. А Мингю смотрел на него: как пушились волосы, как Минхао хмурил брови, подпирал рукой голову и держал в руке кисточку, будто обессилено. У Мингю что-то сильно сжалось под ребрами, но он предпочел не обращать на это внимание.              — Что на этот раз пишешь? — непринуждённо, заинтересованно.              — То, что чувствую, — спокойно, но слегка отстраненно. На холсте были темные цвета, дополняющие и смешивающиеся друг с другом. Ярко-голубой переходящий в темно-синий, как небо после заката. — Но почему-то снова тяжело.              Мингю видел краем глаза темные цвета, стоило только отвлечься от просмотра ленты в телефоне. — Почему? Что ты чувствуешь сейчас? — Мингю заблокировал телефон, смотря теперь на напряженную спину Минхао. Или она только казалась такой?              В воздухе витало напряжение еле ощутимое, но хватавшее для того, чтобы заставить чем-то тяжелым надавить на грудную клетку окончательно. Тиканье настенных часов разряжало обстановку, но по-прежнему добавляло и сливалось с тяжестью, пропитавшее стены и все пространство. Мингю часто замечал подобное, но все равно старался решить все словами через рот, ведь он не может закрывать глаза на то, если его любимый человек чувствует себя не очень хорошо. Ну, вот такой он человек: окружит заботой и любовью, узнает, что не так, но точно не проигнорирует.              — Тяжело, когда мысли по одному кругу крутятся в голове, — заключил Минхао, оборачиваясь к Мингю, перед этим оставив ярко-голубую краску на ещё одном таком же слое. — Но это не страшно, если можно это преобразовать в искусство, как сейчас. Мои переживания останутся со мной навсегда, потому что я такой и есть.              — Хао.. — Мингю сел на кровать, смотря слегка обеспокоенно на своего парня.              — Не волнуйся. Достаточно того, что ты сейчас меня слушаешь и очень долго на меня смотришь, — изменив интонацию на последних словах, хитро сказал Минхао, возвращаясь к палитре, чтобы взять ещё немного краски.              — Меня всегда удивляет то, что ты так легко можешь перескакивать с одной темы на другую, — Мингю замолк на мгновение. — И я не могу ничего с этим поделать.. — Тихо отозвался он, подавляя в себе желание, продолжить возмущаться на подобного рода уловки.              — Поделать с чем? — Тонкие пальцы скользнули по холсту белой краской. Минхао часто нравилось не использовать традиционно кисти, а писать пальцами, оставлять отпечатки, чувствовать текстуру.              — С тем, что ты не застегиваешь свою рубашку и прыгаешь с темы на тему.              — Потрясающе, правда? — улыбнувшись, Минхао медленно провел белую линию на холсте, прислушиваясь к звукам на фоне.              Мингю встал с кровати окончательно и подошел к сидящему Минхао. Сю выглядел так, будто доволен всей ситуацией (хотя почему не?), ведь снова заставил Мингю поверить во все то, что говорил Минхао; испытать спектр эмоций за короткий промежуток времени. В какой-то степени все являлось правдой, но не стоило тратить так много ресурсов на что-то волнующее. Оно же решится? Значит, все хорошо.              Минхао любил такое. Любил экспериментировать в плане фраз: а что, если я вот так скажу? А что, если вот так сделаю? Любопытство очень часто брало верх над ним, поэтому Минхао привык общаться именно таким образом, тем самым узнавая о человеке нечто большее. Все манипуляции с рубашками заинтересовали Минхао совсем не сразу. Поначалу он свободно носил рубашки, потому что ему это нравилось и в его чудесную голову ни разу не закрадывалась мысль о какой-то пакости. Мингю очень быстро попадал в такие ловушки. Слишком долго смотрел, слишком часто зависал, смотря за Минхао, слишком часто кусал губы неосознанно. Мингю простой. Иногда до невозможности.              Минхао особо не был тем человеком, который мог использовать информацию других людей против них же, но Мингю быстро начинал верить словам Хао, а потом мило обижался, когда Минхао вновь затевал свою игру.                                   — Если серьезно, то лучше тебе не шутить так часто с этим. Это и првда задевать может, — однажды все же сделал замечание Мингю, когда Минхао зашел далеко в подборе тем.              — Да-да. Я понял тебя, — прекратив тихо смеяться, согласился Минхао, продолжая ковыряться в тарелке с едой палочками.              — Нет, серьезно. Лучше так не делай. Я тоже человек и не могу бесконечно быть таким добрым, — Мингю, приблизившись, установил зрительный контакт, максимально удерживая его, будто пытаясь загипнотизировать Сю.              В тот момент Минхао понял, что впервые настолько ярко прочувствовал волнение. Но это было вполне оправдано, потому что Минхао мог «заиграться» и перейти границы под предлогом спортивного интереса и желания посмотреть что будет.                                          — Ты снова свою игру затеял? — положив руки на худые плечи, промурчал Мингю, смотря на исписанный холст, на котором виднелся Млечный Путь и вкрапления отдельных звезд. Минхао улыбался, не поднимая головы наверх, потому что знал, что увидит давно все понявшее выражение лица. Рефлекторно положив руки, испачканные в белой краске, на чужие, Минхао услышал удивленный вздох, потому что теперь им обоим придется отмывать растворителем руки от масляной краски. — Хао, мои руки!              Обратив, наконец, внимание на парня, Минхао тыкнул ещё пару раз в открытые участки тела. Теперь и на сильных жилистых руках Мингю будут виднеться звезды. Но, несмотря на всё это, в оппозиции был обладатель рук, который очень активно искал краску, чтобы оставить неровные линии на шее, задевая отросшие русые волосы. Пальцы остановились на яремной впадине, а взгляд зацепился за открытое плечо, с которого упала белая чистая ткань.              — А что, если ты сегодня побудешь холстом, м? — умные мысли преследовали Мингю и он их успешно догонял, используя потом в своих целях.              — Тебе так нравится, когда рубашка застегнута на одну пуговицу? — вопросом на вопрос ответил Хао, окончательно расстегивая рубашку и снимая её. Вскоре и её нужно будет либо постирать, либо превратить в арт-объект. — Так нравится эта интрига?              Усмехнувшись и прекрасно понимая, что он шаг за шагом становится ведомым, Мингю взял на пальцы немного белой краски и провел ими вдоль от подбородка к шее и вниз к солнечному сплетению, любуясь, насколько же красиво и идеально Минхао являлся олицетворением слова «искусство».              Горячие пальцы касались бледной кожи, которая местами покрылась мурашками. Минхао рвано выдохнул через нос, не следя за движениями Мингю, а смотря точно на его выражение лица, которое выдавало абсолютное восхищение, а на дне зрачков зарождался хитрый план. Ну, а что? Только у Минхао они должны быть? Нет.              Заставив Минхао опустить и вторую ногу на пол, Мингю поставил колено на стул, меж раздвинутых ног Хао, не обращая внимания на то, как это интимно могло выглядеть. Белые линии краски виднелись на ключицах, ребрах и плечах, тонкими нитями расползаясь по телу Минхао. Мингю взял ещё немного краски, на этот раз темно-синей, и пару секунд просто смотрел на Минхао, который не остановил его ни разу с момента написания картины.. на нем же.              — Чего ты смотришь? — тихо спросил Хао, выжидающе смотря в глаза Мингю, который в свою очередь очень долго и старательно над чем-то размышлял.              — Можешь запрокинуть голову назад? — свободной рукой Мингю немного сжал плечо Минхао, методично разглаживая и не переставая думать о своем плане.              Минхао, с полсекунды задержав свой взгляд на руке с краской, послушно запрокинул голову назад, смотря на белый потолок, на котором бегали солнечные зайчики. Почти сразу Сю почувствовал еле ощутимую прохладу краски и как короткие ноготки царапали нежную кожу рядом с кадыком. Мингю, будто вырисовывал узоры на столь маленьком месте. Так старательно и так нежно, что Минхао готов был уснуть прямо сейчас.              Но спустя минуту, Минхао почувствовал пальцы на своих губах и маслянистую краску на подбородке. Открыв глаза, Минхао готов был поклясться, что видел перед собой человека, который олицетворял целиком и полностью слово «обожание». Одного взгляда и тихой фразы Кима «можно?» было достаточно, чтобы самому прильнуть к родным губам напротив.              Поцелуй получился теплым и сухим из-за обветренных губ Мингю. Эта зараза снова забыла про существование гигиенической помады. Минхао не был уверен точно, сколько прошло времени, но, кажется целая бесконечность. Под ложечкой приятно сжалось, из-за чего Хао коротко промычал в поцелуй, рефлекторно кладя руки на чужие, пачкая теперь собственные в краске.              Мингю мягко и коротко целовал теплые губы Минхао, не углубляя поцелуй, а только в таких мелких действиях показывая, насколько он его любит. Когда зол, когда подавлен, когда весел, когда счастлив. Вообще всегда. Вот и сейчас Мингю переместил руки на шею и плечи Минхао, размазывая свежие цветные линии, но продолжая трепетно целовать так, будто открыв глаза, он не увидит Минхао перед собой.              — Я..              — И я тебя люблю, Гю-я, — улыбнувшись, прошептал Минхао непринужденно, чем застал Мингю немного врасплох. Ким тут же лучезарно улыбнулся, опуская вниз голову, будто он снова школьник и с ним пофлиртовал человек, который ему нравится.              Они решат все проблемы, проговорят миллион часов, сидя за чашками чая, но порой нужно напомнить о том, что они не одни и что их любят самой горячей и в тоже время нежной любовью. Мингю бесчисленное количество раз подарит цветы, договорится с местной выставкой, чтобы картины Минхао там висели, утешит его и позволит выплакать слезы себе в плечо. А Минхао в ответ отплатит тем, что окружит заботой и создаст чувство безопасности, даже если Мингю будет сомневается раз сто; поддержит и как истинный шаулиньский монах поделится своим величайшим опытом (у них полгода разница если что), которого у него предостаточно.              — Все хорошо, я справлюсь.              — Мы справимся. Потому что нам отмывать всю эту краску придется полтора часа, — Мингю рассмеялся, глядя на лицо Минхао, который пытался сдержать улыбку и делать вид, будто он не был тронут подобным заявлением.